Августус смотрел на своих троих детей, которые играли с гувернантками.
— Милорд, ваш отец, всегда воспринимал меня… Как бы это сказать? Слишком немцем, как я думаю. Точно так же и я считал его слишком англичанином. Лорд Монро не может не устроить представления, он обязательно должен поразить своих акционеров. Подумайте об этих безумных расходах, которые он понес, устроив сегодня торжество по поводу прибытия кораблей. Я видел это, я видел, как бледные щеки старика порозовели при появлении сестры королевы.
— В этом мире, чтобы удостоиться милостей, необходимо самому раздавать их. И мой отец прекрасно об этом знает. И вы тоже знаете, причем лучше, чем кто-либо другой.
— Главная забота вашего отца — это чтобы после нашей свадьбы моя соль чудесным образом способствовала укреплению Фактории Монро. Как же он торопился предоставить свой капитал богатым инвесторам, заискивая перед высокопоставленными особами! Необходимо признать, что его акционеры — одни из самых достойных лиц королевства.
— Даже у Казначейства есть акции Монро!
Августус улыбнулся. Он повернулся к жене, скрестив руки на груди.
— Увы, да. Когда опубликуют данные о моем положении, эти верные акционеры будут обеспокоены результатами финансового года, а некоторые из них непременно затребуют назад сделанные ими взносы вместе с накопленными бонусами. А ведь многим бонусы причитаются за десять лет! Это что-то около восьмисот пятидесяти процентов бенефиций, если я не ошибаюсь. Ваш отец выплатит кое-какие суммы, но вскоре столкнется с нехваткой ликвидных средств. Поняв, что он лишился моей соли как гарантии выполнения своих обязательств, да еще и этих трех кораблей, которые способствовали росту его акций в последние дни, банки откажут ему в поддержке, что через месяц приведет к финансовой катастрофе. Курс его акций будет постоянно понижаться. Монро придется все продать, в том числе и свои тридцать кораблей, которые я с удовольствием у него куплю. И тогда моей соли на складах Дуэ не придется залеживаться.
Трейси побледнела. Она отвернулась и сделала вид, будто рассматривает диптих, написанный Габриелем Метсю. Голосом, уже не так твердо звучащим, она повторила:
— А что потом?
— Ничего особенного. Я возобновлю торговлю с американскими колониями, даже не потрудившись поменять посредников, однако Фактория Монро будет переименована в Факторию Муира. И с тех пор моя соль будет служить моему личному обогащению. Мне не придется больше покрывать безумные расходы обоих ваших братьев или распределять доходы между высокопоставленными акционерами, которых ваш отец осыпал акциями, чтобы снискать себе новые милости.
Августус поморщился, демонстрируя отвращение к подобным методам.
— Наступает новый век, и теперь торговля — дело серьезных людей. Час Муиров пробил. Но что может быть лучше, Трейси? Вы ведь тоже носите эту фамилию. Вы помните об этом?
Трейси ничего не ответила, она по-прежнему смотрела в сторону.
— Я прекрасно знаю, о чем вы сейчас думаете, — продолжал Августус. — На какую сторону переметнуться. Через пять лет мы станем не только самой богатой семьей Англии, но, возможно, самой богатой семьей из всех, что когда-либо существовала на Западе. Я был бы удивлен, если бы ваша дочерняя жалость одержала верх над вашей жаждой денег и почестей.
Трейси посмотрела на мужа с видом побежденной. Августус подошел к Трейси и положил руку ей на плечо: — Будем говорить откровенно: я вас не люблю, вы меня не любите. Я вас никогда не любил, и вы никогда не полюбите меня. Наш брак был сделкой. Так продлим ее: вы будете довольствоваться своим положением и жить в этом дворце. Но вам не придется менять свои привычки, за одним исключением. Отныне вы будете не женой «славного немца», как здесь меня дразнят, а женой «злого Муира», которого вскоре все будут ненавидеть всей душой!
В саду дети играли в мяч со своими гувернантками. Трейси с содроганием заметила, что гувернантки обращаются к детям на немецком языке.
Еще одна причина для ссоры с лордом Джозефом. Патриарх клана Монро всегда был против, чтобы его внуков учили на родном языке их отца.
— И последнее, — сказал Августус, усаживаясь в кресло. — С этой прихотью, из-за которой мои дети и вы носите двойную фамилию Монро-Муир якобы потому, что первая фамилия славнее второй, покончено. Отныне мои дети будут Муирами и только Муирами. Надеюсь, вы меня поняли.
Муир сделал жест рукой:
— Вы можете идти.
Трейси встала.
— Здесь ужин подают в половине седьмого.
Оставшись один, Августус поднял крышку клавесина и сыграл несколько тактов из Шютца, чья священная музыка была неприемлемой для этих тупых англичан. Будучи добропорядочным лютеранином, он в конце пропел:
— Einfeste Burg ist unser Gott…[1]
Тем временем в Гравесенде продолжались празднества, посвященные прибытию трех кораблей Монро.
Лорд Джозеф пригласил наследную принцессу Анну и других членов королевской семьи взойти на борт «Раппаханнока», чтобы осмотреть пушечные батареи. Он же последует за ними.
Комиссары Военно-морского бюро и инженеры Дептфорда были разочарованы — они остались на набережной. Им так и не удалось проникнуть в тайны «Раппаханнока».
Едва члены высокородной делегации ступили на палубу адмиральского корабля, как Бат Глэсби, человек Муира, грубо загородил проход лорду Монро. За Глэсби стояли два солдата, державшие на плече алебарды.
— Что вы делаете, Глэсби? — прорычал старый Монро. — Убирайтесь отсюда!
— Вам запрещено подниматься на корабль, мсье. Равно как и любому члену вашего клана.
— Хотел бы я на это поглядеть… Кто запретит мне подниматься на борт моих кораблей?
Глэсби пальцем указал на голубые штандарты, развевавшиеся над тремя кораблями.
Под монументальной «М» вместо древнего девиза семьи Монро «Arda para subire», то есть «Гори, чтобы возвыситься», красовался новый девиз, девиз семьи Муиров: «Deux providebit» — «Бог предвидит».
Огромная «М» отныне означала не «Монро», а «Муиры»! Задыхаясь от ярости, лорд Джозеф закричал: — Приведите ко мне Августуса Муира!
Человек, на которого до сих пор никто не обращал внимания, вдруг вызвал всеобщий интерес.
Муира искали повсюду. Отсутствие незнакомца вызвало еще больший интерес.
Толпа передавала его имя из уст в уста. Большинство спрашивали друг друга:
— Но кто такой в действительности этот Августус Муир?
Бэтманы
1699 год
Задолго до того, как впередсмотрящий закричал, что видит землю, над кораблем пронеслись бакланы, затем пара чем-то встревоженных чаек.
