Сан Саныча из мюзикла «Не бойся, я с тобой». Великий сэнсей исподлобья сурово глядел на политтехнолога, выставив перед собой ладонь.
Небольшой столик у окна, сверху несколько полок с учебниками и книгами. Возле двери маленький шкафчик для одежды. Максимов сразу его открыл. Удовлетворенно усмехнулся, увидев повешенные на плечики два комплекта кимоно — первое потертое и затасканное до сероватого оттенка дзюдоги — толстое и качественно прошитое, второе каратешное — потоньше, относительно новое и сверкающее белизной.
«Для начала сойдет», — довольно подумал политтехнолог.
В прихожей истерично заверещал телефон. Максимов закрыл шкаф и двинулся на источник звука. На ходу подхватил трубку, оборвав трель звонка.
— Алло, слушаю, — произнес в трубку.
— Ворон, привет. Это Рудик, — раздался в микрофоне ломающийся юношеский басок. — Встретили Серегу. Цыган сказал: зареченские к тебе докопались, ты с Игнатом раз на раз отошел и тот тебя сразу уложил. Так было?
— Наверно, да, — вздохнул Максимов. — Очнулся, надо мной тетка склонилась, потом Серега подбежал. Ни черта не помню.
— Это он тоже сказал, — хмыкнул невидимый Рудик. — Гутарит: напрочь память отшибло. Даже номер своей квартиры позабыл. Правда?
— Так и есть, — грустно подтвердил Андрей. — Башка раскалывается, ни черта не помню.
— Так, — в голосе собеседника появились командные нотки. — Сиди дома, никуда не выходи. Мы с Вадькой сейчас к тебе подойдем. Если что, вместе в больницу потопаем.
— Си, мон женераль, — дурашливо гаркнул Андрей.
— Чего? — озадаченно переспросил Рудик. — Какой ещё женераль?
— Генерал, на французском, — пояснил политтехнолог. — У тебя был такой командирский тон, что я просто не мог удержаться.
— Странный ты какой-то, — буркнул друг. — Походу тебя по башке сильно приложили. Жди, скоро будем.
В трубке раздались короткие гудки. Андрей положил трубку на рычаг. Двинулся на кухню. В хлебнице обнаружилось половинка черного, кусок батона и горбушка кирпичика.
Залез в холодильник. На верхней полке лежала связка сосисок, кусок масла в серой бумаге с жирными пятнами, кастрюлька с макаронами, в боковой секции бутылка с кефиром. В морозилке нашлась запечатанная пачка пельменей. Максимов задумчиво почесал затылок. Есть хотелось, готовить — нет. Оторвал сосиску от связки, снял целлофановую обертку. Достал масло, вытащил нож из подставки для приборов рядом с холодильником. Отчекрыжил кусок батона, разрезал сосиску надвое, положил кусок масло на хлеб, сверху половинки сосиски. Нажатием пальца смял блестящую фольгу на горлышке, отложил обертку на стол.
Откусил бутерброд, запил кефиром и зажмурился от удовольствия.
«Ммм, вкусно — как в старое доброе советское время». В сосиске чувствовалось мясо, масло было свежим, хлеб, несмотря на немного зачерствевшую корочку, — мягким и нежным, густой жирный кефир с приятной кислинкой отлично освежал.
Бутерброд Максимов схомячил мгновенно. Вытер белую полосу над губой. Поставил чайник на огонь. Призадумался.
«Сколько уже времени прошло, а сон всё не кончается. Такое ощущение, что всё происходит в реальности. Не бывает логичных и последовательных сновидений с подобным количеством деталей. Не бы-ва-ет».
Мелодичная трель звонка заставила Максимова оторваться от раздумий и направиться в прихожую. В вестибюле стояла девчонка лет шестнадцати-семнадцати. Синяя болоньевая куртка слегка расстегнута, демонстрируя внушительный для такого возраста бюст, вязаная шапочка чуть приподнята, из-под кокетливой каштановой челки сверкают чёрные глаза.
— Воронов, — девчонка заметила мигнувший светом глазок и сердито притопнула ножкой в серебристом нейлоновом сапожке-«дутике» — Чего уставился? Открывай, давай.
Зайдя в холл, гостья с любопытством огляделась.
— Ничего у тебя так, — вынесла свой вердикт. — Современно.
— Ты тоже ничего так, — улыбнулся политтехнолог, многозначительным взглядом скользнув по груди девушки. — Расцветаешь потихоньку, распускаешься как бутон розы.
— Воронов, — гостья покраснела и насупилась. — Прекрати паясничать. Я сюда не за этим пришла.
— А зачем ты пришла? — полюбопытствовал Андрей, помогая девушке снять куртку.
— Издеваешься? — девушка возмущенно повысила голос. — Завтра комсомольская конференция по международной обстановке. Хомяков нам поручил сделать доклад по политической обстановке на Ближнем Востоке. Там же только что война в Ираке кончилась.
— Извини, я всё забыл, — покаялся Максимов. — Как тебя зовут прелестное создание? Мы с тобой одноклассники, правильно?
— Нет, ты точно издеваешься! — выпалила ещё больше покрасневшая гостья. — Учти, Хомяков этого так не оставит!
— Да плевать мне на Хомякова, Барсукова, и прочих животных, — отмахнулся Андрей. — Чего от меня хочешь?
— Газетных материалов, — процедила девушка. — Ты должен был сегодня вырезки по теме подготовить, со своими отметками. Мы так договорились. Ты готовишь материалы — я пишу и читаю доклад.
— Раз готовил, пойдем, в комнату, поищем, может где-то валяются, — предложил Андрей. — Говорю же, не помню ничего.
— Ну пойдем, — гостья смерила парня подозрительным взглядом. — С чего вдруг у тебя склероз образовался?
— Подрался, — признался Максимов. — С Игнатом. Так треснул, что из головы всё вылетело. Посттравматическая амнезия называется.
— С Игнатовым? — девушка по-новому глянула на Андрея. — Мишкой что ли? Зачем, он же здоровый как мамонт, чемпион города по боксу, пусть и бывший, мог покалечить серьезно.
— Не помню, Цыганков говорит, они в сквере возле школы денег сшибали. Ко мне пристали, — Максимов пожал плечами. — Ну и схлестнулись. Ты проходи, чего стала на пороге?
Андрей повесил куртку девушки в шкаф, сделал приглашающий жест ладонью, гостья шагнула вперед, но зайти в комнату не успела. В прихожей опять заиграла переливающаяся серебряным звоном трель звонка.
Глава 5
Андрей отстранил девчонку и снова заглянул в глазок. В коридоре стояли двое парней: высокий, худощавый, блондин и крепкий брюнет, с бочкообразной грудью и широкими плечами.
— Харэ пялиться, Андрюха, — буркнул знакомым баском блондин. — Открывай.
В прихожую парни ввалились как стадо мамонтов, сбив в сторону дутики девчонки, и ботинки Андрея.
— Чего это, лапти на пороге разбрасываешь? — сразу выразил претензии белобрысый.
— Во-первых, не лапти, а обувь. Не разбрасываю, а поставил на пороге, — пояснил Максимов. — Во-вторых, извини родной, не знал, что такие два богатыря ко мне завалятся. В следующий раз перед вашим приходом, как юный пионер торжественно обещаю: всё уберу и поставлю вверх на полку к шляпам, чтобы гостям дорогим не мешать разгуливать по квартире. В-третьих, дутики не мои, а гостьи, видишь ко мне девушка пришла. Одна из моих поклонниц. С порога собиралась кинуться в мои объятья и признаться в любви. И тут в самый неподходящий момент вы приперлись.
— Не выдумывай Воронов, — фыркнула красная как рак девчонка. — Никто никому в любви не признавался. Я вообще-то за газетами пришла.
— Привет, Таня, — улыбнулся крепыш. — За какими газетами?
— И тебе здрасьте, Вадик, — усмехнулась девушка. — Вообще-то мы в одном классе учимся. Комсорг школы поручил сделать доклад на завтрашнее собрание. Воронов должен был вырезки из газет со своими заметками подготовить.
— Да, ладно не оправдывайся, — хохотнул белобрысый. — Втюрилась, втюрилась,
