Восхищение тетки Розы и ее подруг кайзером просто не знало границ. Если для всей Земли существовало только одно солнце, то Бог благословил Пруссию двумя, причем гораздо ярче, чем небесное светило, сиял образ Вильгельма II. Над диваном в салоне фон Цедлитц висел написанный маслом портрет кайзера, его фото с автографом украшало рабочий кабинет генерала.
Разговоры в салоне тетки Розы, и даже в обществе лишь своей компаньонки, велись, преимущественно, только о кайзере или о самых высокопоставленных персонах и их семьях. Вспышки сверхпатриотизма тетки временами вызывали гнев Алексы. Гордая своим венгерским происхождением, она яростно спорила с теткой, и это заканчивалось обычно для Алексы пощечинами, слезами и ссылкой в комнату для шитья. Тетка, живущая в страхе перед генералом, была, со своей стороны, сущим деспотом по отношению к беззащитным и зависящим от нее людям.
После трех месяцев жизни в доме фон Цедлитц Алекса решила вернуться в Шаркани. Тетка, естественно, не хотела ее отпускать, и Алексе пришлось действовать на свой страх и риск. В кассе на вокзале она купила билет и без проблем села в скорый поезд Берлин — Дрезден — Вена, который она предварительно нашла в расписании и который через несколько минут должен был отправляться. Так как она боялась в своем довольно дорогом платье выделяться в вагонах третьего или четвертого класса, она нашла пустое купе в вагоне первого класса, опустила штору на окне и заперла дверь. Поезд уже тронулся, когда кондуктор своим ключом открыл дверь и впустил в купе полковника генерального штаба. Поезд был экстренно остановлен, Алексу высадили и препроводили в кабинет начальника вокзала. Оттуда ее забрала фрейлейн Эльза, сопровождаемая фельдфебелем.
Несмотря на то что попытка к бегству потерпела неудачу, было в этом и нечто положительное. Тетка наконец поняла, что ждать от Алексы покорности не приходится. Алекса, которую привезла фрейлейн Эльза, явилась перед теткой вовсе не запуганной, раскаивающейся девочкой.
— Я ненавижу тебя! Я все равно здесь не останусь! — прошипела ей племянница. — На этот раз ты победила, но при первой же возможности я все равно удеру отсюда!
Тетка Роза не находила слов. Так еще никто не отваживался с ней говорить. Она разрыдалась.
— Так вот какая благодарность за все, что я для тебя сделала?
— По мне, так лучше бы ты не тратила свои деньги.
— Тогда ты бы умерла, точно так же, как твоя мать.
— Лучше было бы мне умереть, чем жить в этом проклятом доме!
Тетка Роза не знала, что и сказать. Ее охватил страх, что племянница может ей просто вцепиться в горло. Алекса и сама себе удивлялась. Она не могла и предположить, что ненависть может завести ее так далеко, и ждала уже суровой расплаты, как заметила слезы в глазах тетки и поняла, что она, Алекса, победила. Это был незабываемый момент — решающий поворот в их отношениях. Слезы тетки, как и назойливые приставания генерала, разорвали связывавшие ее путы.
К своему удивлению, Алекса вдруг поняла, что Роза в принципе ее любит и не хотела бы ее потерять. Возможно, причиной этому было желание иметь ребенка в доме, что в какой-то степени заполняло бы пустоту, которую ощущает нелюбимая жена своего не слишком достойного любви мужа.
Внешне казалось, что все осталось без перемен. Тетка не упускала случая упрекнуть Алексу за неблагодарность, а ее покойного отца за то, что он опустился и довел себя до самоубийства. Тем не менее Алексу определили в очень дорогую частную школу, где ее обучали танцам, игре на фортепьяно и французскому, короче говоря, всему, что было бы достойно для ребенка из семьи фон Цедлитц. Генерал время от времени продолжал свои нападения, и они становились все более смелыми, так как угловатая фигурка Алексы приобретала все более женственные очертания. Но когда он однажды попытался запустить руку под юбку, то получил пощечину. Тетка Роза, которая и понятия не имела об этих тайнах, реагировала на растущую красоту Алексы с семейной гордостью, хотя и не без тени зависти стареющей женщины.
Алекса познакомилась с Гансом Гюнтером фон Годенхаузеном весной 1900 года, незадолго до своего шестнадцатилетия. Он был племянником генерала, сыном от брака его сестры с одним помещиком, погибшим в войне 1870–1871 годов. Как и большинство людей его круга, Ганс Гюнтер выбрал карьеру офицера. Алекса узнала его сначала по фотографиям того времени, когда он был еще кадетом и лейтенантом. Семейный красного бархата альбом всегда лежал в салоне на маленьком столике. Молодой человек, изображенный на фотографиях, был удивительно красив. Высокий, широкоплечий, с узкими бедрами, он напоминал фигуру юноши с картины Беклина.[4]Фотография Ганса Гюнтера, сделанная по случаю направления его в прусское посольство в Мюнхене, заменила портрет Иосифа Кайнца[5]в ящичке ночного столика Алексы. Ганс Гюнтер после Мюнхена был вначале переведен в Первый армейский корпус в Кенигсберг, но уже в 1900 году был причислен к лейб-гвардии полку кайзера в Потсдаме. Первый визит в Берлине он нанес брату своей матери генералу фон Цедлитцу.
В жизни Ганс Гюнтер оказался еще красивее, чем на фотографиях. Он отличался от других привлекательных мужчин не столько своим внешним видом, сколько тем, что его нисколько не заботило, какое впечатление он производит. В тридцать один он выглядел беззаботным и юным, просто как молодой бог. Алекса к тому времени превратилась в красавицу и знала, что молодые и не очень молодые люди влюблялись в нее. Свое первое предложение она получила от одного капитана, который был вдвое старше ее, и хотя она его не любила, да и просто терпеть не могла, тем не менее не отказала ему с единственной целью, чтобы позлить тетку с генералом. Поняв, что это отнюдь не блестящая партия, она разорвала свою опрометчивую помолвку уже через неделю.
Ганс Гюнтер стал частым гостем в доме фон Цедлитцев; если он бывал в Берлине, то обязательно заходил к ним. К Алексе он относился как к младшей сестре, оставаясь, видимо, равнодушным к ее красоте. Он был еще холост, и у него, насколько ей было известно, не было романа ни с одной женщиной. Ходили слухи, что перед переводом его из Мюнхена в Кенигсберг он был замешан в скандале, связанном с какой-то оргией в доме французского дипломата, который в конце концов был отозван. Она узнала об этом от Кати, которая, хоть и не покидала практически своей кухни, всегда была в курсе всех происшествий и слухов. Каких-либо подробностей Алекса не смогла разузнать.
Она влюбилась в Ганса Гюнтера с первого взгляда, хотя, наверное, влюбилась в него еще по фотографии до того, как они познакомились. Его небрежное, товарищеское отношение к ней расстраивало девушку и приводило в такое отчаяние, что она начинала кокетничать с каждым мало-мальски симпатичным мужчиной, который проявлял к ней интерес. Тетку это сердило до чрезвычайности, генерал же, как обычно, не вмешивался, хотя все чаще страдал от приступов своей меланхолии и длились они все дольше. При этом он не оставлял попыток прижать Алексу где-нибудь в укромном месте. Алекса своими маленькими кулачками отбивалась от гнусных намерений генерала.
