Он засмеялся. Черты его лица смягчились, сделались менее строгими, а взгляд перестал быть таким пронзительным.
— Большинство женщин не приняли бы от меня отрицательного ответа, — сказал Даррел. — Они стали бы донимать меня расспросами до тех пор, пока не выудили бы все, что им нужно.
— Если ты еще не понял, то хочу напомнить, что я не отношусь к большинству, — заметила Мелани. — Не знаю, что за девушки назначают тебе свидания, но тебе не мешало бы вступить в отношения с более зрелой партнершей.
— Мелани, ты меня удивляешь! — улыбнулся он.
— Рада слышать, что я все еще способна на это, — ответила она, и на губах ее заиграла легкая улыбка.
— Знаешь, мне вспомнился один эпизод из школьной жизни. Однажды один парень, который был старше меня на два класса, решил задать мне трепку на перемене за то, что я за день до того нечаянно толкнул его в столовой и опрокинул его пудинг. Кажется, его звали… ах да, Томми Андерхилл. В то время я был тощим коротышкой, а ты… ты была выше любого из мальчишек.
— Среди вас я была настоящей амазонкой, — пошутила Мелани.
— Так вот, — усмехаясь, продолжал Даррел, — неожиданно вмешалась ты и сказала Томми, куда ему следует пойти… В общем, послала его довольно далеко. — Он рассмеялся и покачал головой. — Одному Богу известно, откуда ты в том возрасте набралась таких крепких словечек.
— От отца, — ответила Мелани. — Он у меня был очень колоритной личностью. Он работал водителем-дальнобойщиком. — Она поморщилась. — По возвращении из очередного рейса он любил развалиться на кушетке и покрикивать на меня, заставляя заниматься уборкой. Хотя в доме и так все блестело.
— Твоего отца, кажется, звали Джо?
— У тебя хорошая память, — перебила его Мелани. — Но… он был мне не родной отец.
Даррел некоторое время неотступно смотрел на нее, не проронив ни единого слова.
Тем временем Сьюзи с Кевином, усевшись на диване в кают-компании после интервью, даже не пытались скрыть, что откровенно подслушивают их разговор. Роберт с Дианой уединились в одной из кормовых кают и, забыв обо всем на свете, затеяли какую-то новую любовную игру. Оттуда доносились звуки поцелуев. Эрни занял привычное место возле телевизора, и к нему присоединилась Тоуни. Позади них стоял Диллон, демонстрируя перед телекамерой фотографии своих детей. Канди уселась в кресло и принялась обрабатывать пилкой ногти. Из носовой каюты донесся могучий храп Джерри; Харриотт тоже отправилась туда, объяснив, что по телевизору начинается показ какого-то нового сериала.
— Не знал об этом, — наконец сказал Даррел. Мелани носком спортивной туфли чертила невидимую линию на гладком полу. Она слегка повернулась, и Сьюзи пришлось напрячь слух.
— В любом случае все кончено, — ответила она. — Джо умер пару месяцев назад. Врезался на своем трейлере в дерево на обочине трассы. Пьянство не довело его до добра.
— А твоя мать? — спросил Даррел. — Она ведь умерла, когда тебе было лет десять-одиннадцать, не так ли?
— Двенадцать, — поправила его Мелани, но к горлу уже подступил комок.
— Кто же тебя потом растил?
— Не будем об этом, — шумно выдохнув, ответила она. — Послушай, я ведь спросила, как твои дела. Каковы мои, ты и сам можешь легко догадаться. — Она открыла один из встроенных шкафчиков, взяла стакан и наполнила его водой из массивной пластиковой канистры. — Почему тебя так разозлил репортер?
— Да так…
— О, я догадалась! Ты хочешь, чтобы я излила тебе душу, а как только дело доходит до тебя, ты становишься нем как рыба. — Она поставила стакан на стойку.
Даррел бросил взгляд на работающих неподалеку телевизионщиков. Теперь центральной фигурой их репортажа была Синди Райт.
— Просто Томми Блантон стал затрагивать чересчур личные темы, — объяснил Даррел.
— Знаю, — сказала Мелани и кивнула в сторону Сьюзи и Кевина.
Даррел улыбнулся. Жестом он пригласил ее зайти за перегородку и уединиться на камбузе.
Уайт смотрел на нее, и в его взгляде сквозило нечто большее, чем обыденное любопытство. Странно, будь на его месте другой мужчина… Их разделяло всего несколько сантиметров, и внезапно она почувствовала, что перед ней не прежний Даррел Уайт, школьный друг и соперник, а… привлекательный мужчина.
— Послушай, здешняя атмосфера действует на всех нас как-то непривычно, — проговорила она. — Давай забудем о нашем разговоре.
— Может, нам стоит продолжить разговор попозже, когда наши отношения…
Мелани рассмеялась.
— Отношения? Даррел, но я же тебя знаю. У тебя никогда не было серьезных отношений. Ты, словно заядлый курильщик, ни за что не расстанешься со своими законными двумя пачками в день, даже если это скоро загонит тебя в гроб.
— То есть я не могу иметь серьезных отношений с женщиной? — нахмурился он. — Не могу полюбить?
— Даррел, у тебя ведь даже нет постоянного одеколона, не то что женщины! — воскликнула Мелани. — Я ведь знаю тебя много лет. Подумай сам: тебя ведь ни один твой друг или знакомый не назовет человеком, склонным или хоть мало-мальски годным для женитьбы. — Она вскинула голову. — Впрочем, так ты гораздо счастливее остальных.
Даррел нахмурился, а взгляд потемнел.
— Вижу теперь, что ты знаешь меня хорошо, — процедил он сквозь зубы. — Даже слишком. — И, не говоря больше ни слова, удалился на камбуз и, разложив на столике свежие газеты, принялся перелистывать их.
Мелани вспомнила, что взяла с собой несколько детективов. Достав из сумки одну из книг, она присела на край кушетки. Но сосредоточиться на чтении не удалось: она то и дело вспоминала потемневшие глаза и странное замечание, которое Даррел отпустил напоследок.
С тем же успехом можно было пытаться заснуть на кровати, утыканной гвоздями. Безуспешно проворочавшись с час на койке в задней каюте, он уступил свое место Джерри, которому выпала десятка. Наивный, он надеялся разделить свое ложе с Мелани!
А сейчас приходится довольствоваться местом на прохладном и жестком полу, пусть даже и устланном ковролином, в узком пространстве между двумя кожаными диванами в кают-компании. Организаторы, конечно, позаботились о многом, только забыли предусмотреть побольше одеял и подушек. Естественно, они ожидали, что участники будет потихоньку выбывать из игры, и именно к этому все и шло. Однако двенадцать оставшихся на данный момент участников держатся стойко и сдаваться не собираются.
Особенно Мелани. Даррел, несмотря на тесноту, едва замечал других участников. С момента их последнего разговора она не выходила у него из головы. Что бы он ни делал — наливал ли себе стакан сока, ел ли фрукты или читал газеты, — он думал лишь о ее шелковистой коже, которую Мелани намеренно продемонстрировала, оттянув ворот своей футболки. Она ловко поддразнила его. Под бюстгальтером ее кожа наверняка окажется еще более нежной…
