будем снимать один и тот же дом в одном и том же студенческом городке, была ничтожно мала.
И все же… это случилось.
Ребята все еще были на улице, выгружая свои вещи из моего фургона. Так что у меня было всего несколько минут, чтобы прийти в себя от осознания того, что девушка передо мной произносит гласные в знакомой певучей манере.
Она представилась как Наоми. Я познакомился с ней неделю назад, когда она чуть не поставила меня на колени. От Наоми у меня закружилась голова, и я не мог сосредоточиться на очевидном сходстве ее тона с тоном Чаи.
Как и на арене, первое, на что я обратил внимание, — это ее рост. Особенно трудно было не замечать ее рост сейчас, потому что на ней была большая футболка, которая едва доставала до ее задницы. Она двигалась как изящная танцовщица, проходя по кухне и показывая мне, где хранится бытовая техника. Улыбка Наоми озаряла ее карие глаза, и я чувствовал, как у меня сжимается грудь, когда она смотрела в мою сторону.
Что, черт возьми, со мной было не так? Я не вел себя так с людьми ВРЖ3. Я не хотел избегать зрительного контакта и при этом находиться достаточно близко, чтобы ощущать жар чьего-то тела. Мой врач сказал, что лекарства, которые я принимаю, могут иметь побочные эффекты. В списке были нервозность и учащенное сердцебиение. Надо будет как можно скорее обсудить вопрос о корректировке дозировки.
— Какой вкус ты предпочитаешь? — она жестом указала на кладовку. Кто-то заполнил полки десятками пакетов рамена.
Я открыл рот, чтобы ответить, но отвлекся, когда она полезла в высокий шкаф. Она сжала в кулак край рубашки, стараясь, чтобы он остался на месте. Ткань все еще немного поднималась сзади и.… черт. Ее задница выглядела просто невероятно.
Я подошел к ней, чтобы помочь спустить чаши. Независимо от того, что чувствовало мое тело, мозг подсказывал, что чем скорее она перестанет держаться за рубашку, тем лучше. Тем более что я мог слышать парней у входной двери.
— Спасибо, — она улыбнулась, когда я передал ей миски. Ее пальцы ощущались как летнее утро, когда они соприкасались с моими. Я заметил, как она смотрела на меня, не отрываясь от моих шрамов, как это делали большинство людей, когда я оказывался так близко к ним.
— Так, так, кто это у нас тут? — голос Хенрика заставил Наоми прервать зрительный контакт.
Мне следовало бы поблагодарить ее за то, что она прервала разговор. Вместо этого моя челюсть сжалась от того, что Наоми переключила внимание.
Мне придется делиться ею.
Это не должно было меня раздражать.
Она улыбнулась Хенрику той же улыбкой, что и мне.
— Я Наоми. Соседка по комнате, уборщица и полуфункциональный человек.
Хенрик был лучше меня. Его глаза ни разу не оторвались от ее лица, когда она пожимала ему руку. Того же нельзя было сказать о Линкольне или Сэме.
— Не думал, что здесь есть искусство, — поддразнил Линкольн.
Я насмешливо хмыкнул. Однако Наоми, похоже, не возражала. Ее осанка слегка выпрямилась, когда она взглянула на Сэма. За последние несколько месяцев, проведенных рядом с ним, я поняла, что большинство женщин обычно чувствуют себя скованно в его присутствии. Конечно, Линкольн был кокеткой, но Сэм обладал чем-то таким, чего я не могла понять. И это что-то творило чудеса с женщинами. Наоми не была исключением.
Она тоже была в его вкусе. Сэму нравились женщины, которые сияли. И в данный момент Наоми была солнцем. Она стояла в центре комнаты, пытаясь поддерживать разговор с парнями, которые бессовестно (а в моем случае — неловко) хотели привлечь ее внимание.
— Внимание, ванная комната наверху — это смертельная ловушка, — Наоми указала наверх. — Финн спас меня от ночи, проведенной в позе эмбриона.
— Как героически, — Линкольн подмигнул в мою сторону. — Что это? Уже второй раз этот парень стоит по ту сторону твоей двери. Должно быть, это что-то значит.
Мог ли он быть более настойчивым?
Я бросил на него взгляд, который не успел быстро стереть. Наоми посмотрела на меня, и ее улыбка на секунду дрогнула. Черт, кажется, она восприняла мой ответ неправильно. Ее рука вернулась к рубашке, задирая подол, пока она помешивала кипящую лапшу. Ей не потребовалось много времени, чтобы прийти в себя. Тот, кто не обращал на это внимания, не заметил бы. Но я был слишком внимателен, пытаясь прочесть линии ее улыбки.
— Вы все ходите в Менделл? — спросила она.
— Да, — подтвердил Хенрик. Он был единственным, кто принес из машины что-то полезное, коробку с кухонными принадлежностями, и в данный момент распаковывал ее, пока говорил. — Третий год для нас.
— А у меня второй, — она улыбнулась, направив улыбку только на Хенрика. — Ну… это мой первый год в кампусе. Теперь я чувствую себя более официально. В прошлом году я занималась онлайн, потому что много работала.
— Так это значит, что ты не испробовала всего, что может предложить Менделл? — Линкольн говорил так, словно у него был ужасный план. Наоми рассмеялась, очевидно, не разделяя его мнения.
— Думаю, нет, — сказала она, начиная наполнять миски. Я передавал ей миски одну за другой. Наши пальцы ни разу не соприкоснулись. Я не мог понять, кто на этот раз был более осторожен — я или она.
— Нам придется это изменить, — Линкольн сел на ближайшую к ней стойку.
Наоми сделала лицо, которое должно было выглядеть глупо, но, черт возьми, если это не делало ее еще более сексуальной.
— Я не очень люблю вечеринки, если ты это имеешь в виду. Хотя мне нравится смотреть, как люди напиваются.
— В Менделле есть не только вечеринки, — сказал Сэм. Он достал свой телефон и был заинтересован в разговоре лишь наполовину.
— Он прав. Но вечеринки обычно являются главным событием, — сказал Линкольн. — Мы убедим тебя прийти хотя бы на одну. Это обязательное мероприятие в колледже. Наряду со странными вечерами свиданий, посиделками на хвосте и случайными поездками.
Глаза Наоми заблестели от возбуждения.
— Ну, я просто балдею от хорошего дорожного путешествия.
— А кто не любит? — согласился Хенрик.
— Финн? — голос Сэма отвлек меня от разговора. Я и не заметил, как уставился на Наоми, пока мой взгляд не переместился на него.
— Поможешь мне? — он жестом указал через плечо на входную дверь.
Я прочистил горло и кивнул. Пока я наблюдал за Наоми, Сэм в какой-то момент уставился на меня. Поскольку он знал обо мне больше, чем я сам о себе, это не сулило ничего хорошего моим надеждам
