Амеротк остановился, ожидая, когда к нему подойдет один из жрецов низшего ранга.
– Господин Амеротк?
– Я желаю очищения.
– Вы согрешили? – последовал положенный вопрос.
– Все люди грешны, – ответил Амеротк в соответствии с установленным ритуалом. – Но я хочу погрузиться в воды истины – очистить рот и облегчить душу.
– Богиня ждет! – Жрец указал на священный пруд, очищенный ибисами, которые пили из него воду.
Амеротк снял мантию, кольца, золотую подвеску и вместе с набедренной повязкой передал служителю, который положил все это на базальтовую скамью. Амеротк спустился по ступеням. Играла и искрилась вода, поступавшая из родника в бассейн, отделанный зеленой плиткой. Он глубоко вздохнул и закрыл глаза. Его ноздри ловили ароматы кухонь и столовых, а также еле ощутимый запах крови, тянувшийся с боен, что располагались за храмом. Он задержал дыхание, а когда вздохнул снова, воздух был уже чистым. Амеротк протянул руку, и жрец вытряхнул ему на ладонь из золотой – чаши несколько крупинок натриевой соли. Амеротк смочил их водой, растер между ладонями и умылся. И только после этого медленно поплыл, и вода священного пруда омывала все его тело. Амеротк открыл глаза, наслаждаясь прохладой, которая принесла очищение душе, просветлила разум и восстановила чувство гармонии. Это было ему особенно необходимо, так как его ждало разбирательство в одинаковой степени сложное и опасное. С ловкостью рыбы Амеротк поплыл к ступеням. Выйдя из воды и слегка встряхнувшись, он вытерся большими полосами полотна, которые подал ему жрец. Одевшись, Амеротк мелкими глотками выпил из маленькой чаши вино, смешанное с миррой, и затем вошел в Красный храм Маат.
В зале царил полумрак. Свет лился только из алебастровых ваз, расставленных на полках вдоль стен. К вошедшему Амеротку шаркающей походкой приблизился старый жрец, в руках он нес ладью с благовониями. Над сосудом курился густой ароматный дым. Держа ладью перед Амеротком, жрец стал отступать. Амеротк медленно следовал за ним. Перед наосом, священным ларцом, жрец остановился. Он опустил на пол курильницу и открыл дверцы. Амеротк взглянул на скульптуру и распростерся на полу перед ней, затем поднял голову. Одеждой богини была затканная золотом материя. Взгляд Амеротка остановился на ее лице, и у него перехватило дыхание: эти черные блестящие волосы, красивое удлиненное лицо, пухлые губы, подведенные сурьмойминдалевидные глаза. Казалось, еще миг, и богинязаговорит. Но не богиня Маат виделась ему, а жена Норфрет прекрасная, сдержанная, невозмутимая. Амеротк склонился в низком поклоне, прежде чем сесть на пятки, как полагалось.
– Амеротк, следуешь ли ты истине? – задал жрец первый из череды установленных вопросов.
– Я принял присягу. Я служил правосудию и истине.
– Какому правосудию?
– Правосудию божественного фараона.
– Многих лет ему, здоровья и процветания.
Голос жреца дрогнул, в нем Амеротк явственно почувствовал неуверенность. А кто, в самом деле, теперь правитель-фараон? Этот ребенок, Тутмос III, или Хатусу, супруга скончавшегося владыки? Либо реальная власть находилась в руках Рахимера, визиря. И главного советника?
– Если ты следуешь истине, зачем совершать омовение в освященном ибисами пруду? – Тон жреца утратил прежнюю официальность.
– Я был свидетелем смерти, – ответил Амеротк.
У меня тяжело на душе, и мой разум угнетен.
– Тебе тяжело из-за того, что ты сделал, или тебя гнетет предстоящее? – последовал хитрый вопрос.
Амеротк ответил почтительным поклоном. Старец со вздохом поднялся и закрыл дверцы наоса. Не поворачиваясь спиной к ларцу, Амеротк терпеливо ждал, пока старый жрец подметал перьями пол, устраняя, как того требовали правила обряда, следы посещения Амеротка. Уже снаружи жрец соединил ладони и поклонился.
– Ты просил богиню послать тебе мудрость? – спросил он.
Главный судья молча прошел несколько шагов. Ему не хотелось, чтобы их разговор услышали другие жрецы, которых немало собралось у священного пруда. Старик следовал за ним, громко шлепая сандалиями. Они остановились в тени тамариска.
– Мы слышали, что сегодня должно произойти в Зале Двух Истин, – нарушил молчание жрец. – Ты мне не доверяешь, Амеротк?
– Тия! – Амеротк почтительно коснулся губами его лба. – Ты святой отец. Ты постоянно преклоняешь колени перед богиней в священном ларце в Красном храме. Но ты все такой же неугомонный, как одна из тех маленьких мушек, что вьются над водой.
– Или как рыбка, что за этой мушкой охотится, в тон ему пошутил старик. Слезящиеся глаза пристально смотрели на молодого судью. – Ты вырос во дворце, Амеротк. Был бравым солдатом. У тебя репутация грозного судьи. Твоя жена красавица, иу тебя двое сыновей. – Он коснулся рукой Амеротка. – Душа твоя не знает покоя, правда? Ты веришь в богов, Амеротк? Правда ли то, о чем болтают на базарах, о чем шепчутся в храме?
Амеротк отвел взгляд.
– Я верю в божественного фараона, – медленно ответил он. – Он – воплощение бога Амона– Ра, а Маат – дочь его. Она богиня истины и справедливости.
– Ответ, достойный того, кто постигал науку в стенах Дома Жизни, – заметил Тия. – Но живешь ли ты среди правды, Амеротк? Или тебя по– прежнему преследуют подозрения, что жена не любит тебя? Что когда-то она делила ложе с красавцем начальником охраны, которого тебе сегодня предстоит судить? – Он придвинулся ближе, смахивая выступившую на верхней губе капельку пота. Грядет время непогоды, – тихо продолжал старый жрец. – В Фивах власть любимца Ра еще крепка. Но божественный фараон мертв. И скоро оставленный им след занесет песком времени. Слышится звон мечей! Близится грозный час, Амеротк! Будь осмотрительным, выбирая свой путь!
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Под звуки рога Амеротк занял судейское кресло, инкрустированное лазуритом. По краю кожаной спинки шла золотая отделка, а ножки имели форму сидящих львов. Перед ним лежали своды законов фараона. Справа писцы поставили маленький священный ларец богини Маат. Звуки рога смолкли. Заседание суда должно было вот– вот начаться.
Амеротк бросил взгляд в сторону Сетоса, сидевшего в черном кожаном кресле. Глаза и Уши Фараона напоминал ему насторожившуюся, готовую к броску змею. От усталости писцов не осталось следа. Они сидели, скрестив ноги, перед аккуратно разложенными листами папируса, держа наготове перья и чернила. Пренхо поймал его взгляд, но Амеротк оставил без ответа едва заметную улыбку родственника. Оставаясь внешне безучастным, он внушал себе, что ни знаком, ни словом не должен показать растущее напряжение, связанное с делом, которое ему предстояло рассмотреть. На заднем плане Асурал и его люди размещали свидетелей. Снова затрубил рог, и конвоиры из состава охраны фараона, полка Гора, ввели в Зал Двух Истин Менелото, бывшего офицера из их рядов.
Он был высок ростом и строен телом. Несколько надменное выражение придавал лицу нос с легкой горбинкой. Смотрел он прямо перед собой, и казался невозмутимым, и только время от времени облизывал нижнюю губу, выдавая тем свое волнение. Он остановился рядом с Сетом, поклонился и сел на корточки, положив руки на колени. Взгляды Менелото и Амеротка встретились. Судья пытался уловить в отмеченном шрамами лице солдата оттенок язвительной насмешки.
