— Полицейские внизу сказали… — Брукмюллер предпринял неудачную попытку понизить голос, — что фройляйн Лёвенштайн застрелена.
— Да, — ответил Райнхард. — Застрелена.
— Когда? Когда это случилось?
— Прошлой ночью или ранним утром.
— Невероятно.
Брукмюллер пошел по коридору.
— Герр Брукмюллер! — крикнул Уберхорст. Крик был громким, в нем звучало какое-то безумие.
Брукмюллер остановился и оглянулся.
— Не ходите туда, — сказал Уберхорст. — Это ужасно, настоящий кошмар.
Брукмюллер поймал взгляд Райнхарда.
— Понятно, — произнес Брукмюллер. Затем, махнув рукой в направлении двери, добавил:
— Если это поможет, инспектор… Я мог бы…
— Нет, — ответил Райнхард. — В этом нет необходимости. Тело уже опознано.
Брукмюллер подошел к Уберхорсту и положил ему на плечо тяжелую руку.
— Друг мой, — сказал он, сжав руку.
Уберхорст вздрогнул.
Райнхард повернулся к другому мужчине, «импресарио», стоявшему у двери в спальню. На нем было потрепанное меховое пальто поверх поношенного шелкового костюма, на шее был повязан красный шелковый галстук, из жилетного кармана на черной ленточке свисал монокль. В руке он держал трость. Широкое плоское лицо говорило о том, что в жилах этого человека текла азиатская кровь. Общее впечатление чужеродности подчеркивали усы, подстриженные в восточном стиле и свисавшие к подбородку, а также маленькая заостренная бородка. Он стоял абсолютно неподвижно, бесстрастно выдержав изучающий взгляд Райнхарда.
— Прошу меня простить, инспектор, — сказал Брукмюллер, и его громоподобный голос заполнил все помещение. — Позвольте представить вам графа Золтана Заборски. — Почувствовав, что необходимо пояснение, он добавил: — Мы прибыли сюда одновременно. — Это прозвучало так, как будто Брукмюллер хотел подчеркнуть, что они пришли не вместе.
Граф еле заметно кивнул и поднял трость, набалдашник которой представлял собой небольшую золоченую голову ягуара с оскаленной пастью. Он двинулся вперед неспешной развязной походкой.
— Тело находится в гостиной? — По-немецки он говорил с сильным венгерским акцентом.
— Да, — ответил Райнхард.
— Мне необходимо его увидеть.
Было ясно, что граф не собирался спрашивать у Райнхарда разрешения. Он просто направился в гостиную своей плавной походкой, едва замечая присутствие инспектора. И хотя Райнхарда подмывало проявить свою власть, в то же время ему было интересно посмотреть на реакцию этого странного господина. Инспектор двинулся следом, вдыхая запах, тянувшийся шлейфом за графом, — странный аромат сухих лепестков.
Граф прошел через разбитый дверной проем и остановился у большого круглого стола. Он вглядывался в полумрак, который немедленно нарушила еще одна магниевая вспышка. Труп фройляйн Лёвенштайн внезапно появился из темноты.
Ноздри графа раздулись.
— Зло, — тихо прошептал он. — Я чувствую запах зла.
Его лицо ничего не выражало — загадочная пустота. Вынув из жилетного кармана маленький крестик слоновой кости, он поцеловал фигуру Христа на нем и положил на стол.
— Боже, защити нас, — прошептал он.
Его глаза быстро шарили по комнате, будто пытаясь обнаружить притаившегося дьявола.
6
Пивная, представлявшая собой мрачный подвал, освещаемый мерцающими газовыми лампами и красным отблеском от приземистой чугунной печи, располагалась в рабочем пригороде Майдлинг. В углу устроился нищий, пиликая что-то невнятное на своей скрипке, а за центральным столом сидели три старика и громко спорили. Воздух был тяжелым от табачного дыма. За стойкой бара женщина с лицом землистого оттенка ковырялась в тарелке с нарезанным огурцом, одновременно грызя ржаной сухарь.
Отто Браун вылил последние капли водки в свой стакан и поправил волосы. Они были длинными и постоянно падали на глаза.
Один из стариков крикнул:
— Герго! Герго! Где ты там, черт возьми?
Браун откинул голову назад и проглотил водку. Алкоголь наконец начал действовать: он почувствовал приятную отрешенность.
На лестнице за барной стойкой появились сначала два ботинка с красной отделкой, а потом мужчина плотного телосложения, бормотавший:
— Иду, иду…
На нем были свободные штаны и засаленный атласный жилет.
— Так-так. — Голос извне проник в сознание Брауна. — Вас здесь раньше не было.
Браун поднял голову. Рядом с его столиком стояла женщина из бара.
— Я за вами наблюдала, — сказала она, присаживаясь рядом с ним.
— Неужели?
— Да. И я подумала: «Этому господину не помешает компания».
Браун не успел ответить, как женщина схватила за руку проходившего мимо хозяина.
— Герго…
Она показала пустую бутылку из-под водки.
— У господина закончилась выпивка.
Хозяин перевел взгляд с бутылки на Брауна.
— Вы хотите еще?
Браун посмотрел на женщину и вгляделся в черты ее лица. Хотя кожа ее была землистого цвета, глаза еще хранили отсвет былой красоты.
— Да, — ответил Браун. — Почему бы нет?
Женщина улыбнулась, и на ее лице показалось множество мелких морщинок.
Возможно, Браун повел себя излишне эмоционально. Вмешательство полиции неизбежно. Проходя по безлюдной площади, он увидел двух полицейских у главного входа в здание, в котором находилась квартира Лотте. Офицеры в синих пальто и заостренных шлемах были вооружены саблями. Он спрятался за пустым прилавком, чтобы понаблюдать за происходящим. Герр Брукмюллер и граф прибыли одновременно и после небольшого допроса были допущены внутрь. Вскоре появились Хёльдерлин и его суетливая жена. Браун действовал инстинктивно: без раздумий повернув назад и держась поближе к стене, стал пробираться обратно тем же путем, что пришел. Он отреагировал, как животное в минуту опасности. Может быть, он поступил неправильно, но так у него будет еще день или два в запасе, а иногда за это короткое время может решиться все.
Вернулся хозяин с бутылкой водки и поставил ее в центр стола.
— Итак, — произнесла женщина, — как тебя зовут?
— Феликс, — ответил Отто.
— А меня Лили.
Отто поднял бутылку и наклонил горлышко над своим стаканом. Он сделал это слишком резко, и прозрачная жидкость, перелившись через край, расплескалась по выщербленному столу.
— Эй, эй, — сказала Лили, остановив его руку, — полегче, Феликс.
Она помогла ему поставить бутылку обратно, задержав свою руку на руке Отто. Один из стариков кричал что-то о битве при Сольферино, а скрипач внезапно разразился какой-то неблагозвучной, но вполне узнаваемой цыганской мелодией. Отто взял стакан и влил его содержимое в себя. Дешевая водка была неприятна на вкус и драла горло.
