постараться, можно растянуть на семь дней, – сомневаясь, почесал затылок техник.
– Это сейчас неважно! – вмешался Юра. – Если Самосбор затянется, то все равно умрем через три дня.
Все удивленно посмотрели на ученого.
– Вы разве не заметили?! – Юра указал на потолок. – Тут нет вентиляционных шахт. Углекислый газ в полтора раза тяжелее воздуха. Через лифтовую будет немного подсасывать свежей порцией, но пять человек израсходуют его быстрее, чем будет подходить новый.
Отряд молча переглянулся. Их глаза выражали искреннее непонимание обеспокоенности своего спутника. В тоже время Юра не скрывал собственного удивления. Как опытные бойцы могли пропустить такую деталь?
– Я думал, вы в курсе, – перевел он взгляд на Вадима. – Ты же инженер по коммуникациям?
Мессер смутился, словно нашкодивший школьник, и молча кивнул, стыдливо отводя взгляд. В тот момент, когда ученый окончательно перестал понимать компаньонов, старшина дернул головой в сторону жилой секции. Массивная гермодверь была не заперта и лишь чуть-чуть прикрывала выход в длинный коридор. Во всей этой суматохе внимание ученого упустило этот немаловажный факт. Хотя, он мог поклясться, что еще полчаса назад дверь была задраена наглухо. Юра присел на обломок ящика и погрузился в раздумья.
– Ладно, продолжаем, – дал отмашку Тайфун и разложил перед всеми обрывочные карты. – Так, в конце жилой зоны этажа есть лестница. Она должна вести на промышленный этаж. Если пройдем ее, дальше где-то должен быть переход в соседний блок с вспомогательной подстанцией, но где, неизвестно.
– Пойди туда, незнамо куда, – тихо пробубнил Беркут. – Что нам это даст?
– На промышленных уровнях, даже заброшенных, есть лифты.
– А почему нам просто не пойти по ближайшей лестнице? – не понимал Бард. – Да, там двести этажей до ближайшего населенного, но это намного проще.
– Нельзя, – зевнул Кобра. – Еще в позапрошлом цикле там залили двадцать уровней. Даже с отбойником и взрывчаткой – слишком рискованно их вскрывать.
Бард нахмурился и хотел было что-то предложить, но быстро передумал, махнув рукой.
– Обходной путь очень рискованный, – продолжил старшина. – Неизвестно, есть ли там герметичные укрытия, но ничего лучше у нас нет. Собирайте снаряжение, и выдвигаемся. Бор, Мессер, – окликнул он Юру и Вадима, – возьмете по автомату и одному магазину, лишние бойцы нам не помешают. Стрелять просто. Отводите боковой рычаг вниз и делаете несколько коротких нажатий на спусковой крючок. Не зажимайте его, экономьте патроны.
Грубая армейская лямка неудобно давила на тонкое плечо Юры. Он раньше никогда не держал в руках оружие и тем более не мог предположить, что ему когда-то придется им воспользоваться. Калейдоскоп сценариев, возможных боевых действий полностью завладел умом ученого. Однако, если посмотреть на Вадима, он более спокойно отнесся к смертоносной машинке на своей спине. Не похоже, что автомат причинял ему хоть какой-то дискомфорт.
Группа вошла в длинный, едва освещенный коридор жилого сектора. Стараясь двигаться в едином темпе, Тайфун поставил хромого Юру рядом с собой, в голове колонны. Следом неспешно шагали Беркут и Мессер, а за тылами поглядывали Бард с Коброй. Скрипя ржавыми петлями, техник на всякий случай задраил дверь в разгрузочную зону. Глухой удар гермозатвора несколько раз проскакал по обшарпанным стенам и потух, словно отсыревшая спичка. Команда осталась один на один с вереницей дверей пустующих квартир. А может и нет.
Медленно продвигаясь по коридору, Юра осторожно поглядывал по сторонам, стараясь уловить каждое движение и неизвестный шорох. Скудное освещение порой играло с ним злые шутки. То тень от косяка какая-то подозрительная, то казалось, что пол шевелится. С каждым шагом сердце ученого готово было пробить грудную клетку и убежать прочь от своего нерадивого хозяина, затащившего его в это жуткое место. Только невозмутимый вид Тайфуна немного успокаивал нервы Юры. Уверенный холодный взгляд старшины стремился вперед, как стрела, летящая точно в цель.
Шли долго, приблизительно час, пока не набрели на гермодверь в конце коридора. Потревожив ржавый механизм, группа наткнулась на неожиданное открытие. За массивной дверью был очередной коридор с пустыми квартирами. Старшина даже сверился с картами, но их условность не позволяла определить, является ли эта секция частью этажа, или они где-то проскочили поворот на лестничную клетку. Проверить наверняка можно было двумя способами. Либо вернуться назад и внимательно осмотреть весь коридор, либо продолжить идти прямо, пока они не упрутся в тупик или ступени наверх.
Выбрали второй вариант. Кобра опять закрыл за всеми дверь, и группа продолжила свой длинный марш. Идти молча было невыносимо. Каждый шаг армейского сапога разносился по стенам, превращаясь в угрожающее стрекотание какого-то неведомого насекомого размером не меньше человека. Тишину нарушил Бард, обращаясь к Вадиму.
– Эй, Мессер! – крикнул он. – А что это ты пробормотал лейтенанту? Ты что, из чернобожников?
– Если ты имеешь в виду этих визжащих кретинов, – презрительно прошипел Вадим, – то я не имею к ним никакого отношения! Они бараны, ведомые страхом перед неизбежным. Придумали святую дырку от бублика и фанатично верят в ее второе пришествие.
– Вот как, – почесал подбородок Бард. – А во что веришь ты?
– Я верю, что Бога здесь никогда не было и не может быть. По крайней мере первородного всесоздателя. Трудно поверить, что всемогущему существу однажды пришло в голову создать подобное место и заселить его разумными творениями. Если это так, то такой Бог не достоин не только поклонения, но и существования. Таких Богов нужно убивать руками их же созданий.
– И кто же будет этим убийцей? – скептически улыбнулся Бард. – Уж не ты ли?
– Нет… – задумался Вадим и звонко пошлепал губами.
Подобного ответа Бард никак не ожидал. Хоть первоначальный вопрос так и остался открытым, боец не хотел продолжать эту странную дискуссию.
Пока спутники вели теологический диспут, отряд уперся в очередную гермодверь. Снова лязг запорного механизма и снова жилой коридор. Моральный дух команды и так не был на высоте, но после увиденного пал еще ниже. Беркут, стиснув зубы, хаотично строил гримасы: от ледяного ужаса до тугой улыбки. Старшина мял в руках карты, дотошно изучая каждый завиток кривого узора, сделанного кем-то от руки. Ему сразу стало понятно, что рассматривать их не имеет смысла. В то же время Тайфун чувствовал на себе тяжелые взгляды спутников, ждавших четких указаний. Сейчас их жизни были полностью в его руках, и он не смел обмануть дарованное доверие. Однако в данный момент старшина начал сомневаться в своих действиях. Остальные это почувствовали, и их сердцами потихоньку завладевала паника.
В конечном итоге Беркут сдался, наполнив помещение заливным смехом.
– Ты понял? – ткнул он в плечо Барда. – Это место живое и не хочет нас отпускать! – смеялся Беркут. – Оно хочет, чтобы мы остались, – тон бойца сменился на более угрожающий. – Хочет, чтоб мы все сдохли здесь! А вот хрен тебе! Понятно?!
Рука Беркута потянулась за гранатой. Еще пара сантиметров, и он мог сжечь здесь все дотла, но в последний момент Бард крепко сжал руку товарища.
– Хватит! – шептал он на ухо. – Я знаю, тебе страшно. Мне тоже, как и всем здесь. Но ты – боец корпуса ликвидации последствий Самосбора. Твой долг – защищать спокойствие жителей Гигахрущевки! Я знаю, ты этого не выбирал, но посмотри на этих гражданских, – Беркут и Бард взглянули на удивленных Юру и Вадима. – Они тоже не выбирали эту участь, но ведут себя достойнее многих ликвидаторов. Так что подбирай свои сопли и вспомни о долге!
Беркут расслабил кисть, опустил руку и тяжело выдохнул. Паника временно отступила.
– Мужики, у вас пожрать нема? – донесся хриплый голос с той стороны дверного проема.
Все так были заняты истерикой Беркута, что совсем не обратили внимания на вышедшего из квартиры деда. Отряд моментально выхватил оружие и направил в сторону незваного гостя.
Старик был очень колоритный. Седая неряшливая борода доходила до груди, прикрывая рваный воротник. Его брюки были протерты до такой степени, что казалось, будто владелец никогда не снимал их. На ногах у деда болтались самодельные резиновые сланцы, которые активно просили каши.
Не дождавшись ответа, дед подпрыгнул к Тайфуну и стал активно обнюхивать. Будь у старшины нервы послабее, он бы давно пустил пулю в седую голову, но старик не проявлял никакой агрессии, лишь нездоровое любопытство.
– Дед, ты что здесь делаешь? –
