что меня будут бить по пальцам и напоминать об осанке. Мне не нужно было следовать всем этим правилам этикета, которые в меня вбивали в детстве.
Но в мире снаружи нужно повиноваться. Безопасность требовала, чтобы я сливалась с остальными, надевала маску, подчинялась правилам и была тем, кем меня хотели видеть власть имущие.
Эту часть моей сущности сформировали мой отец, мой дядя и, пока был рядом, мой муж. Мне просто нужно было напоминать себе, что делать.
Я расправила плечи и сложила руки – прекрасная и совершенная леди Кэтрин Феррерс.
Мы зашли в мои покои, и я обнаружила, что они отделаны светло-серым цветом и роскошно обставлены, хотя и слегка великоваты. Думаю, придворные дамы приезжали с каретами, забитыми вещами, и обустраивали свои комнаты. Я же послала вперед с дилижансом только небольшой сундук. Сейчас он стоял в гостиной, будто бы слуги не знали, что делать с единственным предметом багажа. Возможно, они подумали, что это ошибка и я привезу с собой еще дюжину таких.
В моем распоряжении были небольшая гостиная, просторная спальня, а также отдельная комната с туалетом и раковиной. Пристально глядя на мой грязный подол, камергер сказал, что я могу в любое время позвать, чтобы наполнили ванну. Смущение, которое могло бы возникнуть, затмила мысль о ванной, которую наполнили бы служанки, а не я сама, таская ведра с кухонной плиты.
Возможно, после этого меня бы точно отправили домой.
– Поскольку у вас нет свиты, мы можем нанять служанку на ваше имя. Или они приедут отдельно от вас? – Камергер вопросительно поднял брови.
Это было глупо, но мои щеки вспыхнули. Я обходилась без служанки много лет с тех пор, как последняя забеременела и вышла замуж. Мне не составляло труда самой одеваться и, когда у меня оставались силы, мыть голову. Однако стоя здесь, во дворце, перед камергером, чьи бархатная куртка и сияющие туфли были новее, моднее и богаче, чем любой мой наряд, я неловко замялась:
– Нет. Без свиты.
Он наклонил голову, издав тихий звук. И вновь, это не было грубо… просто било прямо в цель.
Камергер сказал, что завтра меня представят королеве и что, хотя я и опоздала на ужин, он распорядился подать еду в мои комнаты. Естественно, никто и не предполагал, что мне придется самой добывать себе ужин на кухне, я это знала. Но нужно время, чтобы привыкнуть к тому, что тебя снова обслуживают.
Через пару секунд камергер вышел и зашел слуга с моими седельными сумками. Едва я убрала с глаз долой свою скромную коллекцию одежды, как появился другой слуга с холодным мясом, сыром, хлебом и соленьями на подносе, извиняясь за скромную пищу. Столько еды я не видела уже несколько недель, а мяса – несколько месяцев.
Я съела все, что было на подносе, и упала на кровать. Но мне не спалось. Потому что завтра меня представят королеве, а таких ролей мне еще не приходилось разыгрывать.
Я вертелась с боку на бок, живот крутило, пока наконец мне не пришлось побежать в туалет и выблевать все, что съела. В холодном поту я сидела на холодном каменном полу и смотрела в темноту.
Леди Кэтрин Феррерс. Аристократка. Замужем (как бы я сильно ни ненавидела этот факт). А теперь еще и придворная дама королевы.
Сквозь десятилетия вспомнились слова моего отца как напоминание о том, что значит быть леди.
Покорная. Исполнительная. Тихая.
Вот такой я должна быть.
Глава 9
Я почувствовала приступ тошноты, взглянув на двери тронного зала. Я спала всего час или два. Да и не то чтобы можно было найти какое-то облегчение во снах, где я стояла перед королевой в лохмотьях и в наказание она травила на меня Дикую охоту. Во главе ее на огромном почти разложившемся олене был тот самый эльф, которого я повстречала на дороге; его глаза сверкали в темноте, устремившись на меня с намерением убить.
Мне нужно было достать немного вина или джина – чего-то, что помогло бы мне провалиться в сон и избежать кошмаров.
По правде говоря, нефритовое платье на мне, хоть и сделано из шелка, было немногим лучше лохмотьев. Кружево и тесьму я позаимствовала у другого изъеденного молью платья, чтобы скрыть пятна и дыры. Но даже волан, которым я прикрыла истрепавшийся край подола, не мог скрыть тот факт, что такой стиль устарел еще лет десять назад.
Как бы я ни хотела домой, войти в этом в комнату, полную придворных, разодетых по самой последней моде, было не так уж и просто.
По сигналу, который я не заметила, стражи распахнули огромные двустворчатые двери. Я выпрямилась, пытаясь сосредоточиться на дыхании, и вошла.
Все было как в тумане. Голубое небо и розовая заря. Темно-синий, черный и пурпурный. Серебро и золото.
В дальнем конце зала на золотом троне виднелась королева: траурно-черный и ярко-красные волосы. Должно быть, такой невероятный цвет – признак в роду эльфа. Черное платье было в честь матери, которая умерла в конце прошлого года.
Мои глаза, похоже, отказывались верить, что королева была в действительности и я стою перед ней в такой убогом платье. В конце концов, я проморгалась, пелена исчезла, и я тут же пожалела об этом. Слишком много людей смотрело на меня.
Они смотрели – брови подняты, уголки губ поддергивались. Прикрывшись веером, какая-то женщина что-то пробормотала своей соседке, и та захихикала.
Я ничего не ела, поэтому могла только предположить, что толчки в моем теле были вызваны желудком. Я не могла его винить за то, что ему хотелось выпрыгнуть из меня и убежать.
Однако мой шаг оставался ровным, и, когда камергер объявил меня, я низко поклонилась, ожидая, когда королева прикажет мне выпрямиться.
Крупица гордости забрезжила в моей груди оттого, насколько правильно я поклонилась. Точно как меня учили. Раз уж я не могла предстать в самом красивом платье, то хотя бы это сделаю, как нужно.
Это успокоило бешенный пульс и урчащий желудок, и я обратила внимание на людей вокруг себя. Краем глаза я видела женщину, которая перешептывалась со своей соседкой: на ней было струящееся сиреневое платье с разрезом, поднимавшимся от пола до…
Слава богам, моя голова была опущена, потому что я была не в силах сдержать изумление на моем лице. Платье обнажало ее голые бедра.
Не думаю, что я вообще видела женские бедра, не считая бедер моей сестры и то потому, что мы часто плавали в
