4
Цветочный принц стоял у стены, повесив голову. Всем своим видом он напоминал провинившегося щеночка. Тяжело вздохнув, Эммануэль покосился на труп старика Касимовского и посмотрел на меня.
— Прости… — в очередной раз, промолвил он. — Ты говорил оставить допрос на тебя, но я… как бы… Честное слово, не хотел допрос устраивать! Просто спросил, без угроз и насилия. А потом ещё раз спросил! И… ну… в общем, сам видишь, как оно получилось…
Он снова виновато покосился на труп Старшего Магистра Ордена Разочарования.
Я улыбнулся — настолько потешно сейчас выглядел один из самых влиятельных людей Франции. А ещё было забавно наблюдать, как ему тяжело обращать ко мне на «ты». Эммануэль в этом плане довольно любопытный человек — с одной стороны, основал братство свободы и свободных нравов, а с другой же, не может говорить без титулов с теми, кто стоит над ним, и кого он глубоко уважает. Сейчас вокруг нас бегали бойцы обеих держав, а рядом со мной стояла Лиза, так что принц говорил со мной, как с Максимом Белозеровым, а не как с будущим императором Всероссийским.
Отбросив досужие мысли, я покосился на труп старика.
Стопроцентный труп. Мои суперкрутые целительные умения не смогут сделать его чуточку живым. Конечно, можно попытаться припомнить некоторые энергетические контуры из прошлой жизни, наложить их на умения из жизни этой, и… В теории что-то может получиться. На практике же — я даже пробовать не буду. Терпеть не могу некромантию, и в прошлом изучал её лишь для того, чтобы знать, как наиболее эффективно с ней бороться.
— Ладно, — вздохнул я. — Сдох дед и хер с ним.
— Вот и помер дед Тагир… Да и… остался с ним… — грустно пропел мой брательник, подходя к нам и состроив скорбное выражение лица.
Эммануэль, настолько близко не знакомый с современными русскими-народными песнями, удивлённо уставился на Александра. Я же ещё раз взглянул на Касимовского. Поморщился.
Если бы я «поработал» с Тагиром Касимовским, возможно, выведал бы гораздо больше информации.
Но, как сложилось — так сложилось. На Эммануэля я не злюсь — по словам Ольги Фаиновны и моего брата, французский принц в самом деле «только спросил». И если на первый вопрос, ослабленный и сломленный моей техникой старик ответил, то на второй — относительно личности главы Ордена, ответить физически не смог. Что это значит?
Правильно — в голове Старшего Магистра стоял сложный ментальный блок, убивающий, если попытаться слить «запечатанную» информацию. Сломленный старик не сопротивлялся и всё бы рассказал, но не смог.
Эх, а будь я рядом, «подхватил» бы его мозги своим Даром и смог бы нивелировать действие ментального блока.
Жёсткая и бесповоротная техника. В этом вопросе мой энергетический паразит гораздо мягче — он постепенно наращивает боль, если носитель пытается сделать то, что ему запрещено. И, если носитель отступит — боль погаснет.
— Ладно, уважаемые, давайте поговорим с остальными, — собравшись с мыслями, изрёк я. — Нам с Лизой скоро возвращаться.
* * *
— Ваше Высочество, хочу ещё раз поблагодарить за всё, что вы сделали для моей семьи и Франции, — с достоинством проговорил Эммануэль и обозначил поклон.
Компанией в три Богоподобных принца мы стояли чуть поодаль от дома, под огромной разлапистой сосной.
— Да ладно, — усмехнулся я. — Мы ж союзники, а не просто родственники.
Я пожал ему руку.
— Удачной дороги вам, — серьёзно проговорил он. — Я со своей стороны сделаю всё от меня зависящее, чтобы вы встретились с бароном Мурашовым.
— Не сомневаюсь, цветочный брат, — кивнул я. А затем тоже посерьёзнел и добавил: — С Бекингемом аккуратнее. Нам нужно убедиться, на чьей он стороне, не выдав себя раньше срока.
— Всё сделаем в лучшем виде, будьте уверены, — заверил Эммануэль. — С Арманом в паре мы таких дел наворотим! Ух! Враги будут дрожать! Уверяю вас, у меня с нашим кардиналом Ришелье отличная ментальная связь. Мы ж, считайте, оба гении. И лучшие друзья! Были… ну, надеюсь, в дальнейшем снова будем.
— Ну да, вместе Цветочное Братство основали, а это дорогого стоит. — закивал мой брат, а затем усмехнулся и припомнил подслушанный в темнице разговор: — Только он этого стесняется.
Мы втроём засмеялись. Затем мой братец, хлопнул по плечу Эммануэля и спросил заискивающе:
— Нет, ну в самом деле, чего этот ваш кардинал Ришелье от тебя ушёл-то? Сдаётся мне, если бы вы с ним шли рука об руку и дальше, может быть не завелось бы столько паразитов во Франции.
Эммануэль вспыхнул и ожёг моего братца яростным взглядом.
— Тише-тише, дружище! — отпрянул от него Александр. — Я ж без какой задней мысли! Никого не оскорбляю, просто констатирую очевидное. В России вон тоже бардак пока что творится. Мне больно это признавать, но я признаю.
Француз горько вздохнул и покачал головой.
— Да, ты прав, Александр, — изрёк он. — Извини. Причём прав дважды… может быть, если бы не разошли тогда с Арманом и работали бы вместе на пользу Франции, и мой брат сейчас был бы жив, — Эммануэль горько вздохнул и покачал головой. — А разошлись наши дорожки тогда… Хм… на поверхности кажется, что очень даже по глупой причине. Как говорится: «только женщина может испортить мужскую дружбу». Ему нравилась одна мадмуазель, но я был уверен, что она ему сто процентов не ответит взаимностью. Она интересовалась мной. Ну а я не мог позволить даме скучать. Арман узнал об этом и… огорчился.
— Эх ты, — цокнул Александр и хлопнул Эммануэля по плечу. — Ладно бы ты на ней женился, и вообще она была твоя единственная любовь на всю жизнь. Но ты ж до сих пор холост. Друга на одноразовую бабу променял?
— О чём ты⁈ — вновь вспылил француз. — Всё было в рамках идеи Цветочного братства, которое мы с Арманом и создали! Но… ему не понравилось. Мы стали меньше общаться, он ушёл из Братства,
