своего правления, начиная уже со 193 г., этот император провел ряд мероприятий, составивших в целом то, что называют военной реформой Септимия Севера54. Геродиан (III, 8,4-5), рассказывая о действиях Севера после победы над Альбином, упоминает не только щедрые раздачи народу и воинам, но также увеличение солдатского жалования, предоставление воинам права
на законный брак и позволение им носить золотые кольца. Как известно, золотое кольцо было знаком принадлежности к всадническому сословию. Разумеется, едва ли речь могла идти о включении в это сословие всех воинов. Обычно считается, что привилегию носить золотое кольцо получили преимущественно примипилы, центурионы высшего ранга, достичь которого, однако, могли и отличившиеся рядовые солдаты, а также особые воины — принципалы55. Однако означает ли это, что и примипилы автоматически становились всадниками? Иногда считают, что было именно так56. Однако это утверждение необходимо нюансировать. Само по себе право носить золотое кольцо еще не означало всаднического ранга, а во время службы являлось лишь знаком отличия57. Но после ухода с военной службы и вступления в службу гражданскую такой бывший центурион мог получить всадническую должность и уже в этом качестве продолжить свою карьеру58. И это в принципе открывало путь во второе сословие империи любому способному центуриону независимо от его происхождения59. А в период правления Северов среди центурионов резко увеличивается число провинциалов, причем среди этих провинциалов теперь преобладают уроженцы менее романизованных провинций60. Среди всаднических должностей важное место занимала прокуратура. Прокураторами могли стать бывшие центурионы и трибуны преторианских когорт61. И до Септимия Севера солдатам и офицерам легионов этот путь был фактически закрыт. Но Север реорганизовал преторианскую гвардию. После захвата Рима он разогнал старые части и создал новые, составленные из наиболее отличившихся воинов провинциальных легионов (Cas. Dio LXXIV, 2,4-6; Herod. II, 13; SHA Sev. 6, 11-7, 1; Zon. XII, 8). Естественно, что среди новых преторианцев большинство составляли дунайские воины, обеспечившие ему победу62. А это открыло путь к прокураторским постам воинам провинциальных легионов, особенно выходцам из Дунайской армии,
по крайней мере тем воинам, которые могли в своих легионах дослужиться до должности примипила.
Поскольку должность центуриона в принципе была доступна способному, умелому и храброму солдату, то, начав свою военную карьеру рядовым солдатом, такой воин мог подняться до самых верхов римского общества. Конечно, путь этот был далеко не легок. Надписи показывают, что в целом он занимал до двадцати лет63. Но гражданская война явно облегчила и укоротила его. В перспективе это вело к довольно радикальным изменениям в составе и самих высших сословий (ибо путь из всадников в сенаторы был относительно легким), и самых высших уровней и военного, и гражданского управления64. Разумеется, мгновенного решительного изменения ни в том, ни в другом отношении не произошло. По-прежнему высшие военные и гражданские посты оставались в руках прежних сенаторских и всаднических фамилий. И хотя их состав и расширился и в среде знати появились новые люди, поднятые туда Севером, это не привело к немедленным радикальным изменениям65.
Вообще-то включение в состав военной и политической элиты таких людей, иногда даже совершенно незнатного происхождения, не было новостью в Империи. Самым ярким примером здесь является карьера Пертинакса. Как известно, П. Гельвий Пертинакс был сыном вольноотпущенника, который с помощью отцовского патрона Лоллиана Ави-та, а затем зятя Марка Аврелия Помпеяна стал всадником, командовал когортами и кавалерийской алой, был прокуратором, а потом в качестве претория, т. е. бывшего претора, вошел в сенат. Будучи сенатором, он командовал легионами, был императорским легатом в Мезии, Сирии, Британии, консулом-суффектом в 174 или 175 г., проконсулом Дакии, занимал ряд других важных постов. В 192 г. Пертинакс являлся снова консулом (причем не суффектом, а ординарным, что ценилось выше) вместе с самим Коммодом и занимал пост префекта Города. И, наконец, после убийства Коммода сам стал императором, проправив немногим меньше трех месяцев66. Столь блестящая карьера показывает, что
принадлежность не просто к плебсу, но даже к его слою, наиболее презираемому в общественном мнении — бывшим рабам и их потомкам, — не мешала в подходящих обстоятельствах и при наличии собственных способностей и хорошего покровителя подняться до самых высот римской политической иерархии. И все же она была исключением. В результате реформы Септимия Севера блестящая карьера выходца из «низов» могла перестать быть исключением, по крайней мере в перспективе. Однако существовало одно важное условие: этот путь шел преимущественно через армию.
При Септимии Севере роль армии резко возросла. Сам Север пришел к власти в ходе гражданской войны при поддержке армии, которой он командовал, и ей он оказывал большое внимание. Септимий Север не проводил целенаправленной антисенатской политики. Сам он происходил из Африки и до конца дней говорил по латыни с акцентом (SHA Sev. 19,9), но это не значит, что он чувствовал себя именно африканцем. Север был хорошо знаком с римской и греческой литературой, философией и риторикой (SHA Sev. 1,4; 18,5)67, а, проведя значительную часть своей сознательной жизни в армии и частично на гражданской службе, полностью проникся римским духом. Как и все римляне, он продолжал видеть в сенате воплощение Римского государства и поэтому не собирался конфликтовать с ним сознательно. Он лишь уничтожал сторонников своих соперников, а это привело к казни по крайней мере 64 сенаторов68. Вместо них он, как делали и его предшественники, вводил своих сторонников, после чего твердо рассчитывал на сотрудничество с этим органом. Просопогра-фические исследования показывают, что резких изменений в составе сената не произошло, хотя доля африканцев в нем все же увеличилась69. Однако реально правление Септимия Севера стало еще одним шагом в уменьшении роли сената70. Зато резко увеличилась роль бюрократии. Так, Север и его наследники создали 50 новых проку-раторских постов71, причем если при Коммоде только один прокуратор получал в год 300 тысяч сестерциев, то теперь таковых стало
трое72. Созданная Севером провинция Месопотамия, очень важная в стратегическом отношении, управлялась, как и Египет, префектом из числа всадников. И при подобных назначениях он в большой мере ориентировался на военных. Такими были, например, М. Аквилий Феликс или Т. Корнасидий Сабин, которые чередовали военные и гражданские посты73. Создавая три новых легиона, получивших почетное название Парфянских, Север ставил во главе их не сенаторских легатов, как это было принято издавна, а всаднических префектов, таких, как, например, Г. Юлий Пакациан, ставший командиром одного такого легиона, а позже
