в который раз переглянулись, но на этот раз — с удивлением. Всё-таки такое испытание требует серьезной концентрации. Я бы даже сказал, предельной. Неужели нас действительно заставят заниматься этим прямо сейчас, вечером? После того, как все, прямо скажем, подустали за день, вечерняя тренировка ожидалась щадящей. А тренера, получается, решили ровно наоборот?
Григорий Семёнович оглядел нас хитрым взглядом, как бы оценивая нашу реакцию. Наконец он понимающе закивал и довольно произнес:
— Именно этим мы с вами и займёмся завтра с утра! — Дождавшись, пока стихнет вздох облегчения, тренер добавил: — А прямо сейчас нам предстоит отработка нового удара, который нам продемонстрировали наши кубинские друзья!
Воспитанники оживлённо встрепенулись. Осваивание нового удара — это уже само по себе интересно. А учитывая, что кубинцы вобрали в свою манеру боя все лучшее из всех основных школ мира… В общем, чего греха таить — каждый из нас стал ожидать каких-то суперсекретов мастерства. Таких, чтобы войти в зал обычным бойцом, а выйти из него чемпионом среди чемпионов.
От авторов: Новинка от Гурова. Крупные корпорации Гонконга постепенно переходят под контроль государства. Что делать, если тебя вышвырнули на улицу, когда ты уже собирался на пенсию? https://author.today/work/378261
Глава 4
— Ну что, мужики, — Григорий Семенович с характерным прищуром оглядел всех нас, — сегодня у нас с вами важный день! Покаруселим!
Утренняя тренировка традиционно начиналась с каких-то организационных объявлений, и мы уже успели к этому привыкнуть. Тем более что сегодняшним утром нам предстояло пройти через круговые спарринги. А это — дело не только чрезвычайно ответственное, но и напряженное. Понятно, что перед тем, как начать, тренер захочет сказать какие-то напутственные слова, ну и вообще настроить нас на серьезную работу.
Но в последние дни эти объявления в основном вращались вокруг успехов каждого из нас. Поскольку вдобавок к этому постоянно ходили разговоры о будущих соревнованиях, то можно понять, что волнение усиливалось день ото дня. Казалось в самом воздухе витало какое-то особенное настроение — ожидание чего-то нового и очень важного.
Поэтому слова Григория Семеновича были восприняты нами с воодушевлением.
— Ну что, как думаешь, — ткнул меня в бок Сеня, — сегодня уже объявят, кто поедет на соревнования?
— Откуда же я знаю? — резонно ответил я. — Мне тренеры о своих планах не отчитываются. Но мне кажется, сегодня все-таки еще рано об этом говорить. Видишь, они какую-то многоступенчатую систему затеяли. Каждый день нас как-нибудь проверяют.
— Это да, — согласился Сеня. — Скорей бы уже объявили результаты этого отбора, будь он неладен. Хотя… — он тяжело вздохнул, — мне-то в любом случае ничего не светит.
— Зато ты сможешь внимательно изучить все ошибки тех, кто будет выступать, и учесть их в своей работе, — постарался я его подбодрить. — Сейчас вот примешь к сведению все, что будешь видеть и слышать, а на следующий год уже будешь работать лучше, не отвлекаясь на исправление ошибок.
— Ну хоть в чем-то мне повезло, — чуть грустно улыбнулся Сеня.
Тем временем начиналось самое интересное.
— Объявляю предварительное количество баллов, — тренер достал блокнот и обвел нас внимательным взглядом. Шеренга динамовцев притихла.– Значит, так! Начнем с нашей местной знаменитости!
Несмотря на серьезность момента, ребята заулыбались. Местная знаменитость явно напряглась и тревожно всматривалась в лицо тренера.
— Бабушкин! — пояснил Григорий Семенович, хотя все и так прекрасно понимали, о ком идет речь. — Ну что, Денис. Тут, как говорится… допрыгался. За функциональную подготовку — один балл. За дисциплину — два. За отношение к тренировкам — три балла. Вообще-то мы хотели за отношение тоже поставить двойку, но справедливости ради следует признать, что на тренировки ты все-таки хоть иногда, а ходишь.
В зале снова послышались смешки. Почему-то они в последнее время сопровождали любое упоминание Бабушкина. Хотя… всем было, на самом деле, понятно, почему.
— Да, забыл вам сказать, — спохватился тренер, — чтобы вы реалистичнее оценивали свои шансы и вообще… свою подготовку. Проходной балл для того, чтобы попасть на соревнования, будет составлять пятнадцать баллов.
По шеренге прокатилось удивление. Точнее, осознание того, как много еще нужно сделать для того, чтобы тебя хотя бы допустили до соревнований, не говоря уже о том, чтобы занять на них какое-то достойное место.
— Так что тебе, Бабушкин, — продолжал Григорий Семенович, — придется как-то поднапрячься. Я уж не знаю, каким образом ты это собираешься делать, но для того, чтобы быть допущенным к соревнованиям, тебе нужно будет выиграть минимум девять спаррингов из десяти. Хотя, честно говоря, с твоей-то функционалкой… не уверен.
Бабушкин что-то неразборчиво пробурчал себе под нос. Обернувшись в его сторону, я отметил крайне недовольное выражение его лица. Если не знать всей ситуации, можно было подумать, что он стал жертвой какой-то вопиющей несправедливости. Хотя чем тут можно было быть недовольным — ведь в том, что с ним произошло, виноват был только он сам и больше никто.
Следующим объявляли мои результаты. «Это что же, меня теперь так и будут везде в паре с Бабушкиным объявлять? Хороша компания, ничего не скажешь!» — подумал я.
— Пятерка за функционалку, но по два балла за дисциплину и отношение к тренировкам, — огорошил меня Григорий Семенович и, вероятно, увидев мой изумленный взгляд, назидательно добавил: — Меньше по ночам гулять надо!
«Значит, что у нас теперь получается?» — лихорадочно соображал я. «Пять плюс две двойки — итого девять баллов. В принципе, это не так страшно, как у того же Бабушкина, да и вообще неплохо для первого раза. Можно сказать, крепкий середнячок. Но все равно выходит, что для того, чтобы попасть на соревнования, мне придется выиграть как минимум шесть раундов из десяти. Та еще задачка!».
У остальных ребят «задачки» оказались попроще. Кому-то нужно было выиграть всего пару-тройку раундов, а кому-то и вовсе простоять отведенное время. И что, все это — только потому, что они не гуляли по ночам? Мда…
Вообще, конечно, я понимал Григория Семеновича. Он таким образом хотел продемонстрировать непредвзятость и объективность. Дескать, нет у меня ни любимчиков, ни врагов, и даже если я к кому-то отношусь хорошо, это еще не значит, что я не буду наказывать его за провинности. Но, с другой стороны, несмотря на все мои ночные похождения, на результатах в зале это почти не сказывалось.
Хотя… я поймал себя на том, что
