Джон повиновался. Через мгновение в комнату вошел лакей.
— Пригласите мистера Кросса.
Слуга удалился так же бесшумно, как вошел. Холдсворт услышал шорох в дальнем конце комнаты. Леди у окна, наконец, покинула свое кресло и направилась к нему. Она была почти такой же высокой, как он, просто одета и безупречно выдержанна. Ее худое лицо с тяжелыми чертами не позволяло считать ее красивой, но она производила поистине неизгладимое впечатление.
Леди Анна улыбнулась ей.
— Да, Элинор?
— Я хочу увидеть, как дела у мистера Кросса. И к тому же, возможно, мне следует представиться мистеру Холдсворту. В конце концов, не исключено, что мы еще встретимся.
Леди Анна кивнула.
— Элинор, позвольте представить вам мистера Холдсворта. Мистер Холдсворт, это миссис Карбери, моя крестница.
Джон низко поклонился. В ответ она почти незаметно присела, разглядывая, как будто оценивая его стоимость в фунтах, шиллингах и пенсах. Ее глаза были голубыми, с очень яркими и чистыми белками, и окаймленными длинными темными ресницами. Холдсворт решил, что глаза и безукоризненную кожу, пожалуй, можно считать главным ее украшением. В ней чувствовалось что-то знакомое, но вряд ли он встречал ее прежде.
— Если вы отправитесь в Кембридж, — сказала леди Анна, — то будете порой встречать миссис Карбери. Ее муж — глава колледжа Иерусалима.
В дверь постучали, и вошел мистер Кросс, одетый в тот же коричневый сюртук и шарф, что и прежде. Его правая рука запачкана чернилами, как будто он был занят письмом, когда получил вызов леди Анны.
— Я изложила свое предложение мистеру Холдсворту. По крайней мере, в общих чертах. Однако я не могу с чистой совестью позволить ему двигаться дальше, не показав, отчего он должен действовать осторожно, если хочет избежать каких-либо… каких-либо неприятностей.
Мистер Кросс взглянул на Джона и затем снова на нее.
— Как я уже говорил, мистер Холдсворт силен, — шепотом заметил он. — Это его преимущество.
— Несомненно. Снимите, пожалуйста, шарф.
Миссис Карбери шагнула ближе.
Мистер Кросс распустил свободный узел шарфа и распутал его складки на шее.
Холдсворт неотрывно глядел на то, что открылось его взору. Миссис Карбери вздохнула.
— Мистер Кросс не станет возражать, если вы присмотритесь внимательнее, — добавила леди Анна. — Разумеется, подобные вещи выглядят хуже всего, когда начинают заживать.
Холдсворт подошел к человечку и осмотрел его шею. Мистер Кросс послушно наклонял голову в разные стороны. Шею над адамовым яблоком охватывал размазанный и опухший пурпурно-синий обод. Человечек сглотнул, и его лицо исказила гримаса, как если бы даже это движение причиняло ему неудобство.
— Вам следует быть настороже, если вы увидитесь с моим сыном, сэр, — сказала леди Анна. — Он пытался задушить мистера Кросса.
5
Покинув Голден-сквер в то утро, Холдсворт не знал, возьмется ли за поручение леди Анны. Он не мог вычеркнуть из памяти лицо Элинор Карбери. Джон медленно шел к реке. Только дойдя до Стрэнда, он осознал, что миссис Карбери неким не вполне ясным образом напомнила ему Марию. Мария была светлокожей и миниатюрной, а миссис Карбери — смуглой и высокой. Но обе женщины обладали схожим телосложением и схожей манерой смотреть прямо на собеседника.
На Стрэнде было полно шума. Джон медленно пошел в сторону Сити. После всего, что случилось, он очень устал. Ему пришлось остановиться на Ладгейт-хилл, где три пары портшезов и их носильщики переплелись друг с другом; портшезы опасно раскачивались, носильщики ругались, а обитатели портшезов стучали по стеклу, причем один из них еще и вопил. Сквозь шум Холдсворт услышал за спиной свое имя. Он обернулся и увидел миссис Фармер с двумя корзинами на локтях. Лицо ее было розовым, кожа влажной от жары.
— Мадам… добрый день, — Холдсворт попытался поклониться, но толпа ему воспрепятствовала.
— Я искала вас сегодня утром, сэр, — сообщила она, — но вы выскользнули из дома, когда я еще не проснулась.
— Я привык рано вставать. Позвольте поднести ваши корзины?
Она сунула ему покупки.
— Я хочу поговорить с вами, мистер Холдсворт. Здесь не место для этого разговора. Давайте перейдем дорогу — я направляюсь домой.
Миссис Фармер просочилась мимо неподвижной повозки и экипажа и невредимой очутилась на противоположной стороне дороги. От природы она была невысокой полной женщиной с похожим на клюв носом и крошечным подбородком. Благодаря скромной помощи Неда она стала еще более полной, чем обычно, поскольку носила их первого ребенка и должна была разрешиться через месяц или около того. Холдсворт последовал за ней, восхищаясь тем, как женщина шагает среди пешеходов по безупречно прямой линии, как будто они были Красным морем и небесный глас заверил ее, что они расступятся перед ней. Ведя за собой Холдсворта, она свернула на Ньюбридж-стрит, уводя его в сторону… если он куда-то и направлялся, то на Лиденхолл-стрит.
Когда они проходили мимо тюрьмы Брайдуэлл, миссис Фармер остановилась так резко, что Холдсворт едва не налетел на нее.
— Вы видели сегодня мистера Фармера, сэр?
— Да… видел.
— Ему представилась возможность упомянуть, что вскоре нам понадобится ваша комната?
— Нет, мадам.
— Нам обоим жаль, что так вышло, — небрежно бросила миссис Фармер. — Но когда родится ребенок, комната понадобится няне. К тому же я уверена, что вы и сами мечтаете перебраться в более удобное место.
Холдсворт не стал спрашивать, чем или для кого более удобное. Вместо этого он слушал заунывный грохот и лязг ступальных колес и глядел сквозь тюремные ворота на кучку бродяг, которые щипали паклю под сводами галереи. Он не хотел стать одним из них. И в работный дом тоже не хотел.
— Вы очень скоро найдете новое жилье, — заверила его или даже себя миссис Фармер. — Нед непременно окажет вам всяческую поддержку… то есть, в пределах его скромных возможностей, ведь его средства в настоящее время весьма ограничены. Но, возможно, вам найдется место на Лиденхолл-стрит.
Джон поклонился. Угол в подвале, быть может, или скамейка в мастерской, где он ставил свою тележку? Миссис Фармер, вероятно, даже рассчитала, что от него будет польза — ночной сторож, которому не надо платить.
Они пересекли мост Блэкфрайарз-бридж и повернули на Банксайд. Оба молчали. Впереди показался дом и Козья пристань за ним. Холдсворт внимательно смотрел на стертые плиты мостовой под ногами, чтобы не видеть саму пристань и воду, плещущую и шелестящую у ее подножия. Чайки взвились в воздух, быстро и неровно молотя крыльями. Джон увидел на земле голову и хвост мертвой рыбы, лежащей среди своих собственных внутренностей. Птицы вились над ними и яростно вопили в надежде вернуться к остаткам пиршества. Они кружились в воздухе, как хлопья обугленной бумаги над костром.
