рожденным в грехе от позорной куртизанки», обвинял в том, что «вместе с Лестером и многими другими она злоупотребляет своим телом… несказанными и невероятными видами похоти», требовал, чтобы католики Англии поднялись против этой «развращенной, проклятой, отлученной еретички», и обещал пленарную индульгенцию всем, кто поможет свергнуть «главное зрелище греха и мерзости в этом веке».77 В ответ католики Англии сражались так же храбро, как протестанты против испанской Армады.
После этой победы гонения продолжились в рамках продолжающейся войны. Шестьдесят один священник и сорок девять мирян были повешены в период с 1588 по 1603 год; многие из них были срублены с виселицы и были притянуты и четвертованы — то есть расчленены и оторваны от туловища еще при жизни.78 В замечательном обращении, представленном королеве в год ее смерти, тринадцать священников просили разрешить им остаться в Англии. Они отвергали все нападки на ее право на трон и отрицали власть Папы Римского сместить ее, но по совести не могли признать главой христианской церкви никого, кроме Папы.79 Документ попал к королеве всего за несколько дней до ее смерти, и о его результатах ничего не известно; но невольно в нем были изложены принципы, на основе которых два века спустя эта проблема будет решена. Королева умерла победителем в величайшей борьбе своего царствования, запятнанного не более темным пятном, чем эта победа.
VII. ЕЛИЗАВЕТА И ПУРИТАНЕ
Против, казалось бы, более слабого противника, горстки пуритан, она не одержала верх. Это были люди, испытавшие влияние Кальвина; некоторые из них посетили Женеву Кальвина в качестве беженцев-марианцев; многие из них читали Библию в переводе, сделанном и аннотированном женевскими кальвинистами; некоторые слышали или читали звуки трубы Джона Нокса; некоторые, возможно, слышали отголоски лоллардовских «бедных священников» Виклифа. Взяв Библию в качестве своего непогрешимого руководства, они не нашли в ней ничего о епископских полномочиях и священнических облачениях, которые Елизавета передала от Римской церкви к Англиканской; напротив, они нашли много о том, что у пресвитеров нет другого суверена, кроме Христа. Они признавали Елизавету главой Церкви в Англии, но только для того, чтобы отгородиться от папы; в душе они отвергали любой контроль религии со стороны государства и стремились к контролю государства со стороны своей религии. Ближе к 1564 году их стали называть пуританами — как термин злоупотребления — потому что они требовали очищения английского протестантизма от всех форм веры и поклонения, не содержащихся в Новом Завете. Они глубоко принимали доктрины предопределения, избрания и проклятия и считали, что ада можно избежать, только подчинив все аспекты жизни религии и морали. Когда они читали Библию в торжественные воскресные дни у себя дома, фигура Христа почти исчезала на фоне ветхозаветного ревнивого и мстительного Иеговы.
Пуританская атака на Елизавету приобрела форму (1569), когда в лекциях Томаса Картрайта, профессора теологии в Кембридже, подчеркивался контраст между пресвитерской организацией ранней христианской церкви и епископальной структурой англиканского истеблишмента. Многие преподаватели поддержали Картрайта, но Джон Уитгифт, директор Тринити-колледжа, донес на него королеве и добился его увольнения из преподавательского состава (1570). Картрайт эмигрировал в Женеву, где под руководством Теодора де Беза проникся всей пылкостью кальвинистской теократии. Вернувшись в Англию, он вместе с Уолтером Треверсом и другими сформулировал пуританскую концепцию Церкви. По их мнению, Христос устроил так, что вся церковная власть должна принадлежать священнослужителям и пресвитерам, избираемым в каждом приходе, провинции и штате. Сформированные таким образом консистории должны определять вероучение, ритуал и моральный кодекс в соответствии с Писанием. Они должны были иметь доступ в каждый дом, иметь право принуждать хотя бы к внешнему соблюдению «благочестивой жизни», отлучать непокорных от церкви и осуждать еретиков на смерть. Гражданские магистраты должны были исполнять эти дисциплинарные постановления, но государство не должно было иметь никакой духовной юрисдикции.80
Первый английский приход, организованный на этих принципах, был создан в Вандсворте в 1572 году, и подобные «пресвитерии» возникли в восточных и средних графствах. К этому времени большинство лондонских протестантов и членов Палаты общин были пуританами. Ремесленники Лондона, в ряды которых активно вливались кальвинистские беженцы из Франции и Нидерландов, аплодировали пуританскому наступлению на епископат и ритуал. Столичные бизнесмены смотрели на пуританство как на оплот протестантизма против католицизма, традиционно несимпатичного «ростовщикам» и среднему классу. Кальвин был для них слишком строг, но он санкционировал проценты и признавал достоинства промышленности и бережливости. Даже приближенные к королеве люди находили в пуританстве определенную пользу; Сесил, Лестер, Уолсингем и Ноллис надеялись использовать его в качестве аргумента против католицизма, если Мария Стюарт взойдет на английский трон.81
Но Елизавета чувствовала, что пуританское движение угрожает всему поселению, с помощью которого она планировала смягчить религиозные распри. Кальвинизм она считала доктриной Джона Нокса, которого она никогда не простила за его презрение к женщинам-правительницам. Пуританский догматизм она презирала еще сильнее, чем католический. Она питала неизбывную любовь к распятию и другим религиозным изображениям, и в начале своего правления в иконоборческой ярости уничтожала картины, статуи и витражи,82 она присудила возместить ущерб пострадавшим и запретила подобные действия в будущем.83 Она не была привередлива в своем языке, но возмущалась тем, что некоторые пуритане описывали Молитвенник как «вырезанный и подобранный из этой попской свалки, Книги мессы», а Суд высшей комиссии — как «маленькую вонючую канаву».84 Она видела во всенародном избрании священнослужителей и в управлении Церковью пресвитериумами и синодами, независимыми от государства, республиканскую угрозу монархии. Только монархическая власть, считала она, могла сохранить Англию протестантской; народное избирательное право восстановило бы католицизм.
Она призывала епископов беспокоить смутьянов. Архиепископ Паркер подавлял их публикации, заставлял их молчать в церквях и препятствовал их собраниям. Пуританские священнослужители организовывали группы для публичного обсуждения отрывков из Писания; Елизавета велела Паркеру положить конец этим «пророчествам», и он так и сделал. Его преемник, Эдмунд Гриндал, пытался защитить пуритан; Елизавета отстранила его от должности; а когда он умер (1583), она назначила в Кентербери своего нового капеллана, Джона Уитгифта, который посвятил себя тому, чтобы заставить пуритан замолчать. Он потребовал от всех английских священнослужителей принести клятву о согласии с Тридцатью девятью статьями, Молитвенником и религиозным верховенством королевы; он вызвал всех возражающих в суд Высокой комиссии, и там они подверглись такому подробному и настойчивому расследованию их поведения и