На столе рядом с правой рукой Гогричиани завибрировал мобильник, поставленный им на беззвучный режим. Даур покосился на аппарат. Гурам поднял телефон, сверился с высветившимся на дисплее номером, и лицо абхазца исказилось в недовольной гримасе. Проигнорировав звонок, он положил телефон на прежнее место.
— На чем я остановился? — было видно, что этот вызов заметно выбил Гурама из привычной колеи. От благостного настроения не осталось и следа. Он наморщил лоб. — Ах да! Теперь о главном, Даур…
Телефон продолжал вибрировать, но Гогричиани старался не обращать на него внимания.
— Я дам тебе машину. «Шестерка» середины восьмидесятых. Машина, конечно, старая, но очень хорошая, — теперь улыбка у Гурама была неживой. Словно приклеенной. — Она еще послужит тебе какое-то время. Нужно же на чем-то учиться, да? Малхаз сказал, ты умеешь водить?
— Умею.
Телефон прекратил вибрировать, но буквально секунд через десять вновь дал о себе знать. Гурам бросил взгляд на дисплей, но в руки аппарат больше не брал.
— Вот и хорошо, — продолжил он. — Плата за пользование — двадцать долларов в сутки. Плюс к этому ты должен будешь за каждую смену сдавать мне четыре тысячи. Рублей, конечно. Ну, а что сверху — то уже твое, Даур. Хоть десять тысяч сверху зарабатывай, хоть пятьдесят. Я только радоваться буду, на тебя глядя! Ну что? Как тебе такие условия?
Даур ненадолго призадумался. Он как-то не рассчитывал, что ему придется делиться с Гурамом выручкой. Молодой человек полагал, что все участие земляка будет сводиться к тому, что он создаст благоприятные условия для работы…
— А можно заработать пятьдесят тысяч в день? — недоверчиво поинтересовался он.
— Ну а почему же нельзя? — теперь уже мобильник смолк окончательно, и к Гураму вернулись прежние интонации. — Все можно, дорогой. Если очень хочется, можно сделать даже то, что лишь на первый взгляд кажется невероятным. Слышал, наверное, такую русскую поговорку? «Глаза страшатся, а руки делают». Да? Очень правильная, я тебе скажу, поговорка. Сам через это прошел. А если будешь по пятьдесят тысяч в день зарабатывать, то уже через два-три месяца сможешь такую же вот квартиру, как у меня, купить. Машину красивую…
— Машину, да, — мечтательно протянул Даур. — Машина хорошая нужна. А вот квартира мне не сильно нужна, Гурам. Я к себе в деревню вернуться хочу, жениться хочу. Деньги на свадьбу нужны.
— Жениться? — переспросил Гогричиани. Он уже вновь наполнял бокалы. — Ну, это дело святое! Нужное дело. А если у тебя такая благородная цель, то ты, значит, и бездельничать не будешь. Да?
— Я и не собирался! — вспыхнул Даур.
— Верю, — миролюбиво откликнулся Гурам. — Верю, дорогой. Зачем такой вспыльчивый? Шуток совсем не понимаешь, да? Это нехорошо, Даур. Чувство юмора всегда пригодится… Ну ладно, — он взял со стола телефон и машинально сбросил с дисплея пропущенные вызовы. — Я тебе вроде все объяснил, все растолковал. Надо только будет попросить еще кого-нибудь из наших, чтобы объяснили тебе детали. Как и где работать, например… Ну, я об этом позабочусь. Может, коньячку, Даур? Добрый коньяк, не суррогат какой-нибудь.
— Нет, Гурам. Мне и вина достаточно будет.
— Ну, как знаешь.
Уже не чокаясь и не произнося никаких тостов, что само по себе было странным, Гогричиани отправил в рот новую порцию спиртного. Даур поколебался немного, покрутил в руках бокал, а затем последовал примеру хозяина. В голове у Даура уже слегка зашумело.
В комнату вернулась Диана, бесшумно отворив дверь. Она привлекла к себе внимание мужчин легким перестуком туфель на тонкой шпильке, когда приблизилась к столу и остановилась по правую руку от отца. Гурам повернул голову. Даур отставил в сторону опустевший бокал из-под вина и тоже посмотрел на девушку. На Диане уже не было ни черной блузки, ни бриджей. Вместо всего этого на ней красовалось легкое экстравагантное платье с глубоким квадратным вырезом на груди, откровенно подчеркивающим достоинства ее тела. Даур машинально отвел взгляд в сторону.
— Я еду к подруге, — жестко объявила Диана. — На дачу.
— Почему так поздно? — только и поинтересовался Гурам, бросив мимолетный взгляд за окно, где вечерняя тьма полностью поглотила столицу.
— Она только что позвонила, — девушка привычным движением руки поправила широкий лайковый ремень, опоясывающий талию. — Пригласила на загородную вечеринку.
Даур ожидал всплеска эмоций со стороны Гурама, но ничего подобного не произошло. Гогричиани выслушал дочь, а затем только молча кивнул головой в знак согласия. Даур не мог поверить в реальность происходящего. Молодая девушка уезжает из дома на ночь глядя. Совершенно одна… И отец относится к этому как к чему-то само собой разумеющемуся. Москва, куда Даур так стремился, находясь в родных пенатах, в этот момент предстала перед ним совершенно в ином свете. Как город, погрязший в разврате. Не зря ли он явился сюда?..
Диана вышла, а спустя минут пять мужчины услышали, как хлопнула входная дверь квартиры. Старинные настенные часы с массивным маятником в гостиной у Гогричиани пробили одиннадцать раз. Даур невольно вздрогнул. Гурам остался спокоен и невозмутим. Несмотря на то что гость отказался от его щедрого предложения, он с хрустом скрутил пробку с коньячной бутылки. Однако налил только себе. Бокал Даура наполнил все тем же янтарного цвета вином.
— За твою будущую свадьбу, дорогой! — провозгласил он. — За твою невесту! И за то, чтобы в вашей будущей семье и в вашем новом доме всегда царили мир и согласие!
— За будущее не пьют, Гурам, — возразил Даур, но по его лицу было видно, что слова Гогричиани пришлись молодому человеку по вкусу.
— Пьют, Даур. Еще как пьют! В человеке главное что? Вера! А без веры… Без веры, считай, пропал человек. Понимаешь меня?
Даур кивнул, и они вместе выпили. Под окнами заурчал двигатель, а потом было слышно, как отъехала машина. Какое-то чувство подсказало Дауру, что это была машина Дианы. Девушка укатила на свою загородную вечеринку.
Гурам вздрогнул от неожиданности, когда под его рукой вновь, как и прежде, бесшумно завибрировал мобильник.
* * *
На низенькой прикроватной тумбочке протяжно завыл встроенный в часы будильник. Джемал отбросил одеяло и сел на кровати. Пригладил рукой волосы, сонно потянулся. Будильник продолжал заунывно подвывать, и Джемал повернул голову, проверяя, как на этот вой среагирует его подруга. Оказалось, никак. Девушка спала мертвым сном, тихонько посапывая и слегка раздвинув губы в улыбке. Ее тело было почти полностью завернуто в одеяло. Выглядывала только голова и пальцы правой ноги с розовым лаком на ногтях.
Джемал протянул руку, подхватил с тумбочки часы и выключил будильник. Вой оборвался. Минуты две Джемал сидел без движения, затем, сделав над собой усилие, поднялся с кровати и направился в ванную комнату. Наскоро приняв душ и обернув стройное мускулистое тело махровым полотенцем, он прошел в кухню. Сварил себе кофе, налил в небольшую пузатую чашечку и разместился за резным деревянным столом у окна. Закурил.
