что руки так и тянутся к тебе! — пришлось опять печально вздохнуть, выказывая тем самым девушке свою грусть и потаённые чувства.
— Так ты будешь чай или нет? — всё еще веселясь, спросилась Наталья.
— А я, что, похож на адиёта?! — состроил я обиженную мину, — Это я только с виду придурковатым выгляжу, а так я парень хоть куда! Умён чрезвычайно и собой, как видишь, хорош!
Я скоморошничал, а помощница прокурора шустро раскладывала на столе провизию. Эклеры, бутерброды с колбасой и сыром, и даже плошку с мёдом. Какая же она умница! Запасливая и любящая погурманить, умница. С такой не пропадешь! Даже в самые лихие и голодные времена у неё всегда окажется котлета за пазухой. А котлета, она завсегда лучше камня. Даже в самые сытые годы.
— Располагайся! — к моему удовлетворению, мадемуазель Копылова не сказала «Присаживайся».
Дважды просить я себя не заставил. Двинув посетительский стул ближе к столу, я взял в руки чашку с дымящимся чаем и, не притворяясь стеснительным, потянулся за бутербродом.
— Скажи, — замялась хозяйка кабинета, — А ты в это воскресенье сильно занят? — Копылова слегка покраснела.
— Ну это смотря чем ты меня соблазнять будешь! — понимая, что на обед в райотделькую столовую я безнадежно опаздываю, с бутербродами я не миндальничал,. — Если прошлогоднюю картошку надо из погреба доставать, то, пожалуй, сильно занят! А вот, если в кино, да еще на последний ряд пригласишь, то в это воскресенье я самый свободный на земле человек!
Прокурорша Наташа опять, развеселившись, покраснела, а я задумался, не покажусь ли я ей чересчур бестактным, если съем предпоследний бутерброд из двух оставшихся.
— Нет, в кино, да еще на последний ряд я тебя приглашать не стану! — заверила меня прокурорша, — Я тебя в гости пригласить хочу! Придёшь?
— Это все от количества еды зависит! — я все же решился и подхватил с тарелки приглянувшийся бутер, — Опять же. Ты ведь меня рядом с собой посадишь? — дождавшись удивленного кивка, я продолжил, — Значит, я смогу погладить тебя по коленке! У тебя очень красивые коленки! Я когда вчера их увидел, то сразу понял, что надо соглашаться на твоё предложение.
— На какое предложение? — полностью деморализованная и растерянная барышня уставилась на меня своими воловьими глазами.
— Ну как же, душа моя, ты ведь только что меня к себе в гости пригласила! — теперь уже я изобразил удивление, — Или я что-то не так понял? — посмотрел я с разочарованием на всё еще веселящуюся прокуроршу.
— Да ну тебя! — на две секунды застыв с открытым ртом, мадемуазель Копылова махнула рукой. — С тобой невозможно серьёзно разговаривать! Интересно, как ты умудряешься следователем работать?!
Наталья Сергеевна веселилась и кушала эклер, держа его, как купчиха, двумя пальчиками. А я размышлял тем временем, пришло время склонять ее к совершению должностного преступления или пока еще рано.
— А что за праздник будет нынешним воскресеньем? — стряхнув с пальцев крошки, спросил я ту, что года через три-четыре станет несбыточной мечтой живописцев, которым не дают покоя лавры Ренуара и Рубенса.
— Да ничего особенного! — отмахнулась мечта поэта или каприз художника.
— И всё же? — испытывая состояние относительной сытости, проявил я таки настойчивость.
— Ну, день рождения у меня будет! — поняв, что правды я всё равно добьюсь, ответила прокурорша.
— И который годик нам минул? — продолжил я пытать потенциальную именинницу, исходя исключительно из утилитарных соображений.
— А разве женщин прилично спрашивать о возрасте?! — заюлила вчерашняя пионерка.
— Душа моя, ты пока еще в тех годах, когда на эту тему можно не заморачиваться? — мягко, но уверенно сообщил я Наталье Сергеевне чистую правду, — Тебе даже кокетничать на эту тему нет никакой нужды! И потом, ты не забывай, я же милиционер и тайн от меня, как и от доктора, быть не может. Даже у женщин!
— Двадцать два! — поверила мне помощница прокурора, — Я в школу в шесть лет пошла. Придешь?
— Ну, если рядом с собой посадишь, то приду! — сдался я, поглядывая на подоконник.
— Я подумаю! — благосклонно подарила мне надежду хозяйка кабинета и я встал.
Мне еще надо было посетить подругу моего донора. Удавка, из переплетённых женских пальчиков на моей шее, уже начинала натирать кожу.
— Нюра, это я! Здравствуй, Нюра! — зайдя в кабинет Злочевской, я сразу же протянул ей купленную по дороге из театра шоколадку.
— Гад ты, Корнеев! — выхватила у меня из рук плитку Злочевская, — Я же тебя сто раз уже просила!
— Видишь ли, алмаз души моей, в далекой юности мне нагадала цыганка, что счастье мне составит лишь одна женщина на всей планете, — Злочевская затихла и напряглась, — Уж не знаю, наврала она мне или нет, но имя той счастливицы именно Нюрка! — на зазнобу своего донора я смотрел без тени улыбки, — Ладно, где дела?
Анна Романовна встала и, достав из сейфа стопку уголовных дел, положила её на стол. Потом так же молча прошла на свое место и села на стул. Подхватив дела, я шагнул к двери.
— Стой! — окликнула меня Анька, — Не верю я тебе! Корнеев, ты ведь сейчас опять соврал?
— Эх, Нюра, Нюра! — остановился я на пороге, — Ну откуда в тебе столько недоверия ко мне и злобы! Пожалуй, права ты, ничего у нас с тобой не получится, слишком разные мы! — не дожидаясь реакции, которая не была предсказуемой, я быстро шагнул за дверь. Пусть теперь попробует предъявить мне претензии за грядущие именины! А Стаса надо вытаскивать!
В райотделе я уже был через пятнадцать минут. Не заходя к себе, я заглянул к начальнице.
— Что нового на производстве Лида? — полюбопытствовал я, принимая из рук подруги чашку с кофе. — Как обстановка? Нормализуется?
— Всё веселишься? — скептически хмыкнула Лидия Андреевна, — Зря! Завтра заслушиание будет по сто восьмой! Я понять не могу, времени прошло с гулькин нос, а из города уже заслушивать едут! Как-то всё через одно место!
— Ты как всегда права, любимая, у пидарасов всё через жопу!
Глава 5
Надо было побыстрее переговорить с Гриненко. Скорее всего он еще даже и не подозревает, насколько плохи
