всему, я прошла отлично. Но уж очень болит голова. И с этой мигренью, я не смогу, правильно отвечать на вопросы, которые уверенна будут задавать за столом.
— А я вам девятисил принесла, — увидев, как я морщусь и разминаю виски, сказала Нисса. — От головы ничего брала, да и не поможет, после этой проверки ничего, оно само пройти должно.
— Ну, раз выбора другого у нас нет, — сказала я, протянув руку к дымящейся чашке, на прикроватном столике. — То, помоги мне подобрать платье.
Я выбрала светло голубое, атласное платье, цвета летнего неба. Нисса помогла затянуть корсет, все крючки, ленты, орудие пыток просто.
Но результат мне нравился, корсет приподнял небольшую грудь, делая ложбинку более пикантной. Я и без того попала в худое тело, но талию утянули до того, что ее руками обхватить можно. За счет чего, бедра кажутся более круглыми.
Полчаса страданий и вот фигура у меня, не худющая тростинка, а утонченные песочные часы. Волосы закололи в пучок, выпустив для обрамления пару локонов.
Никакой косметики у меня не было, разумеется, совет лучшей в кавычках подруги. Косметика для плебеев, только нищие и страшненькие хотят себя украсить, чтобы хоть как-то дотянуться, до уровня высшего класса. Притом, что я замечала ее неестественно алые губы.
Подруга-змеюка, что не сделает, чтобы чужого мужчину увести. Ладно, это уже меня не касается, пусть живут, как хотят. Но почему я продолжаю, раз за разом возвращаться мыслями к этому предательству? Почему чувствую отголоски чужой боли?
Глядя в зеркало на красивую белокурую, зеленоглазую девушку, я вспоминала огненную боль в ее груди. Когда дракон, который был всем светом, любовью, жизнью, единственным мужчиной который коснулся тела и души, предал…
Не оценил, ни красоты тела, ни преданности души. Умудренный жизнью мужчина, прошелся грязными сапогами, по любви своей юной супруги. Которая и так не знала в жизни заботы и ласки, а лицемерие подлой дряни, принимала за дружбу. Откуда ей знать, что такое настоящая дружба, или любовь, если она этого не видела?
От чего душа покинула ее тело? Я думаю, она даже не сопротивлялась, ушла в темно, где покой и умиротворение. Лишь бы забыть, как это больно.
Мотнула головой, пытаясь прогнать из воспоминаний картинку, с обнимающейся парой, самых близких и дорогих, мне людей. Хотя нет, не людей, рептилий, змеюки подколодной и дракона.
Поймав удивительно вопросительный взгляд Ниссы, кивнула ей на дверь.
— Ну что, я готова. Веди.
Мы спустились на первый этаж и направились в малую столовую. Там обедают лишь семьей, а это значит, что Север, находится в близких отношениях с Эдваном. Скорее всего, они друзья, никого другого в малой столовой бы не разместили.
19
Секунду постояла у дверей, массируя виски, вдох-выдох. Вошла. Как королева, с гордо поднятой головой. Я еще госпожа в этом доме, все гнусные подозрения в мой адрес, ложь.
Я проговаривала эти слова в своей голове, чтобы сохранить лицо, перед этой гадиной и никакой проскользнувшей эмоцией, не выдать своего внутреннего состояния.
Во главе стола сидел Эдван, по правую руку от него Марисса, рядом с ней лекарь. По левую сторону сидел Север, который при моем появлении встал и помог мне сесть, рядом с ним. Так получилось, что мое место располагалось напротив мерзкого старика, лекаря Мариссы.
Я пришла во время, или все ждали меня, но только после того, как я заняла место за обеденным столом, слуги стали подавать блюда.
— Добрый день, Элиза. Спасибо, что приняла мое приглашение, нам есть, что обсудить думаю, лучшего всего, это сделать за обедом — первым обратился ко мне Эдван.
Решив, что не буду, реагировать на этого ящера, как и отказывать себе в удовольствие вкусно покушать. Положила в рот кусочек мяса, и отсалютовала ему бокалом с соком. Вроде как рот занят, говорить не могу, но полностью согласна с твоими словами. Эдван недовольно сжал губы, но заострять внимание, на моей выходке не стал.
— Вы прекрасно выглядите, Элиза.
А это уже Север, улыбается, как кот, потягивая рубиновую жидкость в бокале. Взгляд на мгновение падает на мою грудь, а потом взлетает к лицу.
— Только сейчас обратил внимание, какие у вас красивые, глубокие глаза.
— Благодарю, лорд Брут, в присутствие настоящего мужчины, женщина расцветает.
Север продолжает улыбаться, а Эдван выглядит озадаченным. Вот и думай дракон драный, про кого я сказала, камень это в твой огород, или наоборот, похвала.
Марисса же сидела тихо и выглядела подавленной и бледной, бросая быстрые взгляды на лорда Брута. Я заметила подвеску с алдыном на ее груди, он выглядел точь-в-точь, как мой, что рассыпался в ее руках, кроме одного момента, ее алдын, словно сиял изнутри.
Поняв, что именно меня заинтересовало, Кроу быстро спрятала подвеску в вырез платья на груди. К сожалению мужчины, этот жест не заметили, с интересом обсуждая, политическую обстановку, в соседнем государстве.
— Лорд Брут, а вы всех проверили в этом доме, в заговоре против моего супруга? Извините, что нагло лезу в расследование. Но с тех пор, как меня оболгали и чуть не лишили жизни, за преступление, которое я не совершала, думаю, я имею право получить ответы, на некоторые свои вопросы.
— Вас интересует, кто-то особенный? — оживился Север.
— Что вы, у меня нет никаких подозрений кого-либо в частности — сказала я, обратив внимание, как напрягся Эдван. Думает, я снова его змеюку обвинять буду, ну нет, этот урок усвоен, пойдем другим путем.
— Меня в целом интересует, кто прошел проверку в доме, например лекарь, или хоть конюх.
Раздался звон упавшего ножа, это уже старик задергался, глаза забегали.
— Как вы смеете, вы…. Да я приносил клятву, лорду Эдвану, когда меня принимали на эту должность! — аж привстал со своего места лекарь.
— Молчать! Вы забываетесь Твист, немедленно принесите извинения моей супруге, и если подобное повториться вы потеряете свою должность.
Надо же, не ожидала заступничество Берга, задело его такое отношение к своей собственности, даже если она самому и не нужна.
Твист, так вот как его зовут, абсолютно не сохранилось в памяти.
— Госпожа, прошу меня простить, мне нет оправдания, — покраснев от злости, мечтая сказать совсем другие слова, произнес старик.
Север внимательно следил за происходящим, сохраняя спокойное выражение лица.
— Твист предан короне, и принес мне клятву в верности, — с недовольством глядя в мою сторону, ответил мне Берг.
Минут двадцать мы ели в абсолютной тишине. Все еще красный лекарь, сверлил меня злым взглядом.
— Дорогой, я немного устала, пойду в свои покои.
