Я бы хотел убедиться, что с Бангом действительно все в порядке. Вы не могли бы его навестить? Кстати, видели ли вы его, когда разговаривали с Еленой Петровной, с Санькиной бабушкой?
Слегка покраснев, Лешка покачала головой.
Нет, он, наверное, был в дальней комнате заперт.
Так вы сходите туда еще раз? Пожалуй, к Арине удобнее, а то они еще решат, что я им не доверяю. Вы ведь знаете, что мы с дочкой в одном подъезде живем?
Знаем, — кивнула Лешка, — Санька нам и об этом рассказал.
Да, нам с моей Аришей в этом смысле повезло. Просто замечательно, что мы живем рядом и друг друга при том не стесняем. Я ее так и зову: соседка. Последний месяц, правда, она у меня жила, потому что в ее квартире ремонт был. А перебралась она к себе в тот самый день, когда эта кража случилась.
Значит, вместо того чтобы праздновать окончание ремонта в ее квартире, вы попали в больницу?
Вообще-то праздновать Аринино переселение мы собирались позже, она в тот же день уезжала на очередные гастроли. Теперь выйду из больницы — и отметим это событие.
А посторонних людей у вас в тот день в квартире не было? — Лешка подумала, что Ромка на ее месте непременно задал бы сейчас этот вопрос.
Посторонних никого, только близкие друзья Арины. Утром они помогли перенести назад ее вещи и разошлись, Арина, как я уже сказал, уехала и даже не сразу узнала о краже и о моей болезни.
Лешка нахмурила лоб и наконец спросила Матвея Юрьевича о самом для нее важном:
А вы случайно не знаете такого человека, которого зовут Георгий Кузнецов?
Коллекционер поднял брови и, слегка подумав, качнул головой.
Кузнецов? Нет, понятия не имею. Георгия знаю, это приятель моей дочери, но он не Кузнецов. А почему ты меня о нем спрашиваешь?
Просто так, — смутилась девочка. — У нас один знакомый с такой фамилией есть.
Кузнецовых на свете знаешь сколько?
Знаю, — махнула Лешка рукой, вспомнив недавние Ромкины рассуждения на эту тему.
Открылась дверь, и в палату зашла женщина в белом халате. В. руках у нее были стакан компота из сухофруктов и две подгоревшие оладьи на тарелке.
Ваш полдник, — сообщила она и, отодвинув вазу с цветами и фотографию в рамке, на которой была запечатлена улыбающаяся девушка с длинными волосами в обнимку с Бангом, а также Лешкину корзиночку с киви, поставила тарелку со стаканом на тумбочку.
Женщину тут же сменил пожилой мужчина-врач.
Павел! — приподнялся навстречу ему Матвей Юрьевич.
Лешка поняла, что это тот самый знакомый доктор, о котором им говорила Санькина бабушка, и поднялась со стула.
Я пойду, до свидания.
Спасибо, что навестила, я буду ждать от тебя известий, — откликнулся Матвей Юрьевич. — Разузнаешь и расскажешь мне во всех подробностях, как там мой Банг живет, хорошо?
Обязательно.
И Лешка аккуратно прикрыла за собой дверь палаты.
Но зашедший к Матвею Юрьевичу врач выбежал следом за ней в коридор.
Девочка, не знаю, каких известий от тебя ждет Матвей Юрьевич, но от Арины я узнал об исчезновении его собаки. Учти, что его ни в коем случае нельзя волновать. По крайней мере, в ближайшее время.
Я понимаю, — ответила Лешка. — Но я ему ничего не сказала. И не скажу, обещаю.
Смотри, я на тебя надеюсь.
Ну как, что? — кинулся к сестре Ромка, лишь только она показалась в больничном дворе. — Удалось что-нибудь выяснить?
Лешка пересказала им с Венечкой содержание своей беседы с коллекционером.
Его дочь уже завтра должна вернуться. И Матвей Юрьевич просил узнать, как поживает его собака, представляете? А врач сказал, что его нельзя волновать. Хорошо, что его не выписали, а то бы он, узнав правду о своем Банге, снова бы туда попал. Что будем делать, а?
Не переживай! Завтра мы, как он и просил, пойдем к его дочери и спросим, как нам поступить и что она сама собирается предпринять, вот и все, — успокоил сестру Ромка и тут же дернул ее за руку: — А о краже ты его спрашивала?
Конечно. Но пока ничего никому не известно, — покачала Лешка головой.
Что и следовало ожидать! И все же интересно, как был вынесен этот сервиз? Не мог же вор стать невидимкой? Или он раньше Олежки такое покрытие изобрел, которое делает предметы невидимыми, а, как вы думаете? Нет, а что? — вдруг оживился юный сыщик.
Не мели ерунды! — осадила его сестра. — Сам знаешь, что Олежкины предметы только под определенным углом становятся невидимыми, и потом, они маленькими должны быть и круглыми или квадратными. А чашки и блюдца совсем не такие.
Ромка вздохнул и недоуменно покачал головой.
Ну и загадка! Даже я пока ничего не могу понять. Ну что ж, ничего нам не остается, как опять ждать до завтра, когда приедет его дочь.
Все ждем и ждем! — вздохнул Венечка.
Глава VI
РАЗОБЛАЧЕНИЕ ЛЖЕКУЗНЕЦОВА
Вечер и следующие полдня тянулись томительно. Лешка не могла забыть о блеске в глазах Матвея Юрьевича, когда он рассказывал ей о маленьком Банге и о том, как он теперь по нему скучает. Как же его найти? Может быть, у Арины есть какие-нибудь сведения о человеке, который забрал собаку у Венечки?
Сразу после школы, на несколько минут заскочив домой, чтобы вывести на прогулку Дика и проглотить обед, брат с сестрой вновь встретились с
Венечкой и помчались к дому напротив станции метро «ВДНХ».
Им повезло. Как только они подошли к уже знакомому подъезду, рядом с ним затормозила машина, и из нее выбралась симпатичная девушка. Именно ее фотографию Лешка видела вчера на тумбочке у кровати Матвея Юрьевича. Она побежала за девушкой и робко ее окликнула:
Вы Арина?
Да. — Голос у дочки коллекционера оказался низким и звучал приветливо, а сама она походила на самую настоящую актрису.
«Красивая», — подумала Лешка, а ее брат выступил вперед:
Мы к вам от Матвея Юрьевича, от вашего отца.
Что еще случилось? — Девушка как-то разом спала с лица, и Лешка заметила, что у нее очень усталый вид и на самом деле она не такая юная, как показалось ей с первого взгляда.
Нет-нет, ничего страшного, — тут же проговорила девочка. — Мы просто хотели с вами поговорить. Это очень важно.
Ну что ж, давайте поговорим.
Ромка услужливо подхватил ее сумку, и все вместе они поднялись на пятый этаж. Девушка открыла свою дверь, и перед ними открылся прекрасный холл. Подобные квартиры Лешка видела только в кино. Аринино жилище было перепланировано на американский манер: здесь не было обычной узкой прихожей, лишь сбоку оставалась небольшая ниша, вмещающая в себя шкаф для одежды и обуви, а прямо от входа начиналась комната, на полу которой лежал огромный ворсистый ковер цвета морской волны, а на нем стояла светлая мягкая мебель. Лешку так и потянуло плюхнуться, как на травку, на мягкое покрытие и бездумно поваляться на нем, широко раскинув руки.
