Внутри ждал другой лакей. Столы стояли накрытыми, искрился хрусталь, белизна итальянского мрамора на полах соперничала с ослепительной белизной скатертей, на каждом столе мягко светились канделябры.
Октавия кивнула знакомым, Спинтон тоже. Она обрадовалась, что среди гостей не оказалось тех, с кем пришлось бы остановиться и перекинуться парой слов. Не потому, что Октавия была необщительна, просто беседы займут много времени, а ей хотелось как можно дольше побыть с Мадди.
— Как тут мило! — мечтательно протянула Беатрис. Кузина не так часто выезжала из дому. А здесь действительно было очень мило. Ужин получился роскошным: перепела в густом винном соусе с овощами в масле, горячий хлеб, хрустящие листья салата и пронзительно сладкое вино. А завершился этот праздник чревоугодия десертом из фруктов в шоколаде. Здешний шеф-повар был настоящим мастером своего дела.
После ужина Октавия ждала, что Спинтон отправится в мужскую часть клуба, а они с Беатрис — в женскую. Спинтона не потребовалось подталкивать. Он принадлежал к тем мужчинам, которые, вне всякого сомнения, предпочтут общение с себе подобными, чем будут увиваться вокруг двух дам.
— Я ненадолго, — пообещал он. Октавия улыбнулась:
— Можешь не торопиться.
Стоило ему отойти, как она обратилась к Беатрис:
— Я собираюсь встретиться в апартаментах с давнишней подругой. Составишь мне компанию?
Кузина покачала головой:
— Нет, спасибо. Я вижу тут кое-кого из своих знакомых. Что мне делать, когда лорд Спинтон вернется?
Октавия пожала плечами:
— Тихонько пошли за мной кого-нибудь из слуг. Ты же сможешь развлечь Спинтона, пока я не вернусь?
— О чем мне с ним говорить?
Господи Боже, неужели у Беатрис нет ни капельки воображения! Октавия дает ей возможность побыть один на один с таким привлекательным мужчиной… Беатрис наверняка придумает что-нибудь.
— Спроси про его новую лошадь, — предложила Октавия. — Он будет говорить, пока у тебя уши не завянут.
Увидев обескураженное лицо кузины, Октавия рассмеялась, потом подождала, когда толпа скроет ее от Спинтона, и заскользила к выходу.
Выскользнув из зала, Октавия поднялась по полированным ступеням лестницы в помещения наверху, где проходила вечеринка.
Прием устроили в Зеленой комнате.
Несколько человек узнали Октавию, как только она появилась на пороге комнаты, изумительно декорированной в блекло-зеленые и темно-зеленые тона. Народу было немного. Но вечер только начинался, толпа объявится позже. К этому времени Октавии здесь уже не будет. Ей нельзя оставаться тут столько, сколько душе угодно.
Мадлен изумилась, когда увидела ее. Губки приоткрылись, и она распахнула объятия.
— Октавия!
С глупой улыбкой Октавия, не помня себя, кинулась в приветственные объятия подруги. Ей было наплевать, что на них смотрят, что кто-то даже зааплодировал. Она не чувствовала себя в опасности. Ее тайна не выйдет отсюда. Эти люди никогда не выдадут ее. Они более преданны, не то что те, из великосветского общества.
Октавия не могла поверить своим глазам, видя, в какую красавицу превратилась Мадлен. Вместо нескладной девочки перед ней стояла сногсшибательная красотка.
— Ты роскошно выглядишь, Мадди! — Октавия отступила на шаг и оглядела подругу с головы до ног. — Просто роскошно!
— Не могу не согласиться, — донесся голос у нее из-за спины.
Октавии не нужно было оборачиваться, чтобы узнать, кто это. Низкий, чуть хрипловатый и — о, такой музыкальный! — с легким шотландским акцентом, звучавшим в каждой гласной. От этого голоса оборвалось сердце.
Мадлен кинулась к Норту, а он, рассмеявшись, обнял ее. Темный сюртук натянулся на его широченных плечах. Октавия ощутила внутри какую-то странную дрожь. Ее кидало то в жар, то в холод. Как пьяная, она смотрела и сравнивала его со своими воспоминаниями.
— Как здорово, что вы оба здесь, со мной! — выдохнула Мадди. — Для меня это так много значит.
Улыбка на лице Октавии увяла, когда она перевела взгляд на Норта. Ей показалось, что в нем тоже появилась некоторая неуверенность.
Тем не менее Октавии удалось проглотить комок в горле.
— Привет, Норри.
Взгляд холодных голубых глаз дрогнул. Он разглядывал ее с каким-то непонятным выражением, от которого у нее затряслись поджилки. А потом криво и неуверенно улыбнулся:
— Привет, моя прекрасная Ви.
Глава 3Норт оказался в нежных и крепких объятиях, утонув в пьянящем аромате теплой свежей кожи и запахе лаванды. Его щеки коснулся завиток волос, а через секунду губы в невесомом поцелуе коснулись подбородка. Он закрыл глаза, испугавшись, что кто-нибудь — она! — увидит, сколько желания в нем накопилось.
Его самый близкий друг. Его прекрасная Ви!
Мадлен отвлекли своими поздравлениями другие. Они двое уединились среди толпы, отгородившись в своем маленьком мире.
Сияющие глаза задумчиво рассматривали Норта. Что Октавия пытается отыскать? Следы мальчика, каким он когда-то был? Одно время ему казалось, что тот образ скрылся вдали, как мечта, но теперь он знал, что тот юноша вернулся. Она всего лишь заглянула ему в глаза и тут же увидела, что он тут, трепещущий от радости.
Она стиснула ему руку.
— Значит, ты не стыдишься того, что знал меня когда-то?
Стыдится? Ее?
— Я думал, ты сама не хочешь знаться со мной. Склонив голову, она не отрываясь вглядывалась в него заблестевшими глазами.
— Просто я пообещала скрывать свое прошлое. Я не стыжусь того, откуда поднялась, Норри. И друзей тоже не стыжусь.
Ему пришлось прищуриться, потому что защипало в глазах.
— Что же осталось от нашей дружбы после стольких лет, Октавия?
Большим пальцем она провела по его руке. Атласное прикосновение к шершавой коже.
— Мы остались друзьями. Самыми близкими. Такими, которым нет дела до прошедших лет, до глупых обещаний, данных когда-то.
Его улыбка была искренней, только губы горько изогнулись.
— Такими, которые могут поприветствовать тебя на балу, не обращая внимания на вопросы света? — Ее глаза потускнели, но в них появилось глубокое понимание. От этого по его спине заструился холодок. — И удержать тебя от безрассудства, хотя так хотелось дотронуться до тебя?
Он должен был понимать, что она видит его насквозь. Так всегда бывало в юности. Почему сейчас, двенадцать лет спустя, он решил, что будет по-другому?
Двенадцать лет… Сейчас Октавии тридцать, хотя время почти не изменило ее. Последний раз он видел ее несколько лет назад на похоронах великого Гаррика.[2]Тогда не было возможности разглядеть за вуалью лица. Скулы стали выше. Но в общем лицо осталось таким же. Изменились только глаза. Взгляд потемнел. Норт не помнил такого взгляда в юности. Значит, давит груз забот. Несмотря на то что время разъединило их, Норт готов был освободить ее от этого груза и взвалить его на свои плечи.