дружки расхохотались:
– Не поймал, слабак.
Лайнус сжал кулаки. Ему очень хотелось наподдать этому придурку. Но вместо этого он снова сделал глубокий вдох и напомнил себе, что логика и разум – лучшее оружие.
– Пожалуйста, отойдите – или я буду вынужден сообщить о вашем поведении директору.
Бац!
Дигби толкнул Лайнуса плечом, впечатав его в шкафчик, и опять расхохотался:
– Опа! Извини, не рассчитал. Ладно, сопляк, живи.
Пока Дигби не отошёл, Лайнус лежал неподвижно, а потом осмотрел очки и порадовался, что они остались целы. Из-за угла между тем появилась Айви:
– Эй, что с тобой, почему ты лежишь?!
– Пока вампиры мучили людей, меня в кои-то веки не травили, потому что всё школьное хулиганьё страдало от упадка сил. Я помог избавить город от вампиров, а что получил в награду? Мне снова не дают прохода, – пожаловался Лайнус.
– Кто тебя обидел?! – крикнула Айви, стуча кулаком по своей раскрытой ладони. – Говори, кто?!
– Я ценю твой энтузиазм, но, пожалуйста, не надо за меня заступаться. Не стоит внушать людям, что я не могу сам за себя постоять.
Айви негромко зарычала.
– Что случилось? – подошёл к ним Уилл.
– К моему брату пристают хулиганы, – бросила Айви.
– Хочешь, я их покусаю? – пошутил Уилл.
Айви вздохнула:
– Ещё кто кого покусает…
Гертруда Йорк и Пенелопа Босуорт остановились рядом с Уиллом и принялись… его обнюхивать. Сначала шею, потом подмышки и наконец… зад. Не в силах удержаться, Уилл стал обнюхивать их в ответ. Все трое дружелюбно виляли хвостами. Лица у Гертруды и Пенелопы тоже были покрыты шерстью.
Уилл покраснел и робко спросил:
– Как дела, девочки?
Те замерли. Любопытство на их лицах сменилось привычным раздражением. Гертруда огрызнулась:
– Никак! Не лезь к нам!
А Пенелопа добавила:
– Ты вообще не в моём вкусе.
И обе, толкнув Уилла плечом, прошли мимо.
– Что это было? – поинтересовался он.
– Очевидно, принятая у вервольфов форма социального взаимодействия… – начал Лайнус.
– Ткнисьай заай, – перебила Айви и шёпотом добавила: – Лайнус, я понимаю, что ты ещё не привык, но заруби себе на носу: в школе никто не должен слышать твою болтовню про чудовищ. Те, кто превратился в вервольфов, этого не знают, потому что на них действует проклятие. Только вожаки и прирождённые вервольфы видят всё как есть. Посмотри!
Лайнус обвёл взглядом коридор. Примерно один из десяти ребят обзавёлся шерстью и хвостом, но никто, казалось, не замечал ничего странного.
– Невероятно, – прошептал Лайнус. – Десять процентов наших сверстников стали вервольфами.
– Бр-р, – передёрнулась Айви, и по спине у неё пробежал холодок.
– И не только ребята – учителя тоже! – сказал Уилл. – К счастью, в городе ещё никого не загрызли насмерть. Значит, вервольфы кусают людей, просто…
– …пополняя свои ряды, – подхватил Лайнус. – Но с какой целью?
– Может, Оззи собирает воинство, – предположила Айви.
Все вздрогнули.
– Оракл сказала, что вервольфы быстрее и сильнее людей. Если они соберутся в армию, то будут непобедимы.
– Оззи велела доктору Пэмиверу превратить всех городских животных в вампиров, – сказал Уилл. – Значит, кому-то другому она велела превратить людей в волков. Но кому?
По коридору прошёл учитель математики. Шея, руки и лицо у него обросли серым мехом. Учитель непрерывно чихал, поднося к лицу платок.
– Мистер Виллалобос – вервольф, – сказал Уилл.
– Да, но что-то он непохож на вожака, – фыркнув, сказала Айви. – Тот, кто всеми командует, должен быть самым крутым.
– Почему вожаком не может быть самый умный? – поинтересовался Лайнус.
– Потому. Вожак должен быть сильным и жестоким. Он пойдёт до конца, будет биться насмерть! А умные люди слишком добрые, поэтому их все задирают.
– Это наивный взгляд, – возразил Лайнус. – Не зря говорят: «Сила есть – ума не надо».
– Подумаешь. В драке главное – сила.
– Не могу с тобой согласиться: в бою побеждает логика!
– Вы оба меня только расстраиваете, – перебил Уилл. – Я не самый умный и не самый сильный. Значит, если мне придётся сражаться с вожаком, я по-любому проиграю.
На уроке математики Уилл разглядывал неуклюжего мистера Виллалобоса: мохнатое лицо, очки с толстыми стёклами, то и дело чихает и роняет мел. Интуиция подсказывала Уиллу, что учитель ни в чём не виноват, однако, послушав Айви и Лайнуса, он засомневался. В конце концов, доктор Пэмивер был таким милым, а оказался вампиром.
Когда зазвенел звонок, все повалили из класса. Кроме Уилла. Он медленно собирал учебники. От волнения у него бурлило в животе и вспотел лоб. Когда мистер Виллалобос повернулся спиной, чтобы стереть с доски, Уилл быстро забрался в шкаф и закрыл дверцу, оставив только щёлочку. Учитель вытер доску, что-то бормоча, трижды чихнул и, достав платок, высморкался.
А потом принюхался – и на лице у мистера Виллалобоса отразился ужас:
– Кто-то притащил в класс лук?!
Он фыркнул и, поводя носом, направился к шкафу.
Уилл понюхал руки. И зачем только он трогал луковицу! Если мистер Виллалобос – вожак вервольфов, то, застукав Уилла, он выдаст его Оззи…
Учитель продолжал принюхиваться, подходя всё ближе и ближе… и тут у него зазвонил телефон.
– Да, любимая? – сказал он, повернувшись спиной к шкафу.
Уилл вздохнул с облегчением.
– Да, дорогая. Если купишь ещё лекарств, я буду просто счастлив. С тех пор как кто-то начал превращать этих бедолаг в вервольфов, у меня страшно разыгралась аллергия. А главное – зачем? От одних блох столько проблем… Честно говоря, я бы предпочёл быть единственным волком в городе, к тому же прирождённым…
Уилл испытал огромное облегчение. Мистер Виллалобос оказался ни в чём не виноват.
За спиной у учителя Уилл медленно выскользнул из шкафа и на цыпочках прокрался к двери. Он уже почти выбрался в коридор, когда учитель его заметил:
– Мистер Хантер!
– А… – Уилл быстро нагнулся и подобрал карандаш с пола. – Чуть не потерял! Мне надо на урок. Будьте здоровы! – И выбежал из класса.
Последнего урока, физкультуры, он ожидал с нетерпением. Не потому, что обожал физкультуру, – просто на этот урок они ходили вместе с Айви и Лайнусом. Из них троих только Айви любила спорт. Уилл предпочёл бы читать комиксы или играть в видеоигры. А Лайнус физкультуру прямо ненавидел.
Мудрый читатель! Конечно, иметь развитый ум так же хорошо, как и развитое тело. Многим нравится бросать в людей мячом в игре в вышибалы. Я полностью одобряю это занятие. Я не одобряю, когда швыряют камнями в чудовищ. В меня швыряли, и не раз. Это больно. Очень больно.
Итак…
Переодевшись, Уилл побежал в зал и обрадовал друзей известием, что учитель математики ни в чём не виноват.
– Вот и хорошо, вычеркнем его из списка подозреваемых. Но что дальше?
– Давайте составим список возможных вожаков, – сказал Лайнус.
– Правильно. Запишем всех вервольфов, каких видим, начиная с Фуцветок, – произнесла Айви, кивком указав на учительницу физкультуры с покрытым буроватой шерстью лицом. – Это она недавно обросла! И злющая, совсем как вервольф.
– Если бы мы только знали, что задумала Оззи… – начал Уилл.
– Вспомнишь чёрта – он и явится, – сказала Айви.
В спортзале возникла Оззи собственной персоной, в длинном бархатном платье с алым корсажем и высоких сапогах. Её фиолетовые волосы были заплетены в косы и украшены крупными бусинами. На плече у Оззи сидел Франкен-заяц по кличке Фауст.
Ребята замерли от страха. Одно дело – видеть древнюю ведьму на кладбище или в развалинах церкви, и совсем другое – повстречать её в школе. Это уж как-то чересчур. Школа вроде бы считается безопасным местом. Но, похоже, безопасных мест в Восточном Эмерсоне нет.
Волчий нюх позволял Уиллу учуять Оззи через весь зал. От неё пахло жасмином, хвоей и дымом. И ещё чем-то резким и едким… Магией.
Оззи неспешно прошла через группу ребят, играющих в баскетбол, и ей в лицо полетел мяч. Кошачьим движением Оззи вскинула руку, щёлкнула пальцами – и мяч взорвался в воздухе. Ребята изумлённо разинули рты, ахнули, вскрикнули от неожиданности – и тут же обо всём забыли.
Фауст спрыгнул с её плеча и заработал крыльями. Никто не замечал ни летающего зайца, ни ведьму – никто, кроме Айви, Лайнуса и Уилла, но они притворялись, что ничего не видят: Оззи думала, что стёрла им память и они находятся под действием проклятия, как остальные горожане.
Когда её взгляд упал на ребят, ведьма замедлила шаг.
Айви шепнула:
– Иллуай, Айнуслай, ритесьпритворай, точай енай дитевиай ееай. Тесьсмейай! – И заговорила
