любовь, которую он ищет.
— А ты не сказала мне, что больна
Она нахмурилась в замешательстве, подняла чайник хрупкими руками, чтобы наполнить чашки, и до моего носа донёсся знакомый аромат сладкого цветка клитории в сочетании с землистым оттенком ромашки.
— Я не звонила и не оставляла сообщения, что заболела, Гримойра. Я бы никогда не заставила тебя так волноваться. — Она поставила чайник на стол, прежде чем продолжить. — Кроме того, я не больна. Я чувствую себя совершенно нормально.
Меня охватило замешательство, а желудок скрутило.
— Нет, ты позвонила и оставила сообщение, что у тебя рак. Послушай, я не расстроена из-за возвращения домой, но знаю, что это была ты, бабушка. Ты сказали, что тебе диагностировали агрессивную стадию рака, и осталось мало времени. Ты сказала, что если я хочу увидеть тебя снова, должна вернуться домой до конца лета. Я знаю твой голос. — Паника захлестнула меня, заставив подняться на ноги, и бабушка встала вместе со мной.
— Куда идёшь? — спросила она.
— За телефоном, чтобы дать тебе послушать сообщение. Рак мозга? Может, ты забыла, что звонила мне?
— Гримойра Дарлинг Бишоп, я бы никогда не сказала тебе, что умираю по долбанному телефону, не говоря уже о сообщении. — В её тоне чувствовалась защита. — Может, тебе это приснилось, а ты подумала, что это явь?
У меня всегда были яркие сны, но я никак не могла изменить свою жизнь, потому что не могла отличить сон от реальности. Прежде чем я успела настоять на том, что не ошибалась, она сжала мои руки своими прохладными руками и улыбнулась.
— Нет. — Покачав головой, я почувствовала, как желудок падает на деревянный пол у моих ног. — Нет, это был не сон! В то утро, ещё даже не встав с постели, я позвонила и уволилась с обеих работ.
— Видишь? Не совсем исключено, что тебе это приснилось. Я уверена, что у многих такое бывает. — Она выдавила из себя улыбку, потому что, скорее всего, я идиотка. Я полюбила её немного больше за то, что она не обвинила меня в этом.
— Я не принимаю поспешных решений без конкретных доказательств, — возразила я, даже когда она выгнула бровь.
— Ты проехала через всю страну, не позвонив сначала. — У неё была веская точка зрения, но я прокрутила сообщение несколько раз
Закатив глаза, я ответила:
— Помимо этого, конечно.
— Конечно. Теперь ты здесь, и как это произошло, вопрос спорный. Давай выпьем чаю. Я больше всего скучала по нашим ночным ритуалам. Разберёмся с сообщением завтра. Несколько девушек придут к нам около полудня, чтобы обсудить книгу, которую мы читали. Тебе стоит присоединиться. Они были бы рады тебя видеть.
— Кстати, о завтрашнем дне, — пробормотала я, возвращаясь на место. — Роуэн Тейвел сказал, что будет здесь к чаю завтра около полудня. Он хотел бы, чтобы ты испекла булочки.
В момент, когда слова сорвались с губ, краска отхлынула от лица бабушки. Прищурившись, я смотрела на её руку, наблюдая, как дрожит изящная чашка, прежде чем бабушка поставила её на блюдце. Резкий звон фарфора пронзил уши. Взглянув на шок, мелькнувший в её глазах, я поджала губы и нахмурилась.
— В полдень? — спросила она, когда к ней вернулось самообладание. Её губы оставались сжатыми в линию, именно по этому жесту я всегда знала, что её что-то беспокоит. Это единственный способ определить, грустит ли она или испытывает вообще какие-либо эмоции. Бабушка крепкий орешек. Узнав её по-настоящему, не можешь не полюбить эту эксцентричную женщину, кроющуюся под жёстким внешним слоем. — Что ещё он тебе сказал?
— Немного, — солгала я.
Я ни за что на свете не расскажу о том, что он сделал со мной в машине! Весь сегодняшний разговор с Роуэном был запечатан в хранилище. Я изучу его и то, что Роуэн заставил меня чувствовать, позже, когда смогу остаться наедине со своими мыслями. Бабушка с прищуром наблюдала за мной, будто собиралась разоблачить мой блеф.
— Прекрасно, Мойра. Пока храни свои секреты, но только если честно ответишь на следующий вопрос. — Сам факт того, её знания, что я утаиваю информацию, раздражал. Она постоянно так делала, будто у неё был какой-то способ распознать правду по тону голоса или что-то в этом роде.
— Тогда спрашивай, я обещаю сказать правду, бабушка.
— Ты согласилась что-нибудь с ним сделать? — Я покачала головой, что, казалось, успокоило её. — Ты ведь не пригласила его на чай? — Напряжение в её голосе было тревожным, будто она боялась Роуэна. Парень, безусловно, силён. Но за всю жизнь я никогда не видела, чтобы бабушка чего-то боялась, даже медведей.
— Насколько я помню, нет, — призналась я, пытаясь вспомнить, приняла ли я его странную просьбу о чае с булочками. Тот факт, что он на самом деле заявил о чае, вызвал в голове образы книги «Гордость и предубеждение». Трудно вспомнить, что я сказала в ответ на чушь, которую несло моё воображение из-за его выбора слов.
На это она прищурилась, со стуком поставила чашку и резко ответила.
— Вы договорились о чём-нибудь ещё? Приняла что-нибудь от него?
Воздух на кухне сгустился от напряжения. Я никогда не видела бабушку сердитой, не говоря уже о том, чтобы она требовала ответов. Ну, за исключением единственного раза, когда я ходила целоваться с Лейтоном Осборном.
— Нет, — тихо заявила я, обхватив чашку ладонями, чтобы унять пробежавший холодок. — Кто он, бабушка?
— Он не для тебя, дитя. Роуэн Тейвел не тот, кем кажется. Этот человек — чудовище, выдающее себя за святого, и уверяю, что он хуже всего, что ты можешь представить в кошмарах. — Казалось, воздух становился холоднее с каждым произнесённым ею словом. — Я почувствовала облегчение, что тебя здесь не было, когда он вернулся, но, похоже, кто-то хотел, чтобы и ты вернулась. Молись, чтобы не он, потому что он губителен для любого, кому хватит глупости доверять ему, но ещё хуже тем, кто поддаётся его искушению. Тебе следует исчезнуть завтра, когда он придёт. Понимаешь?
— Роуэн попросил меня присутствовать во время чаепития. — Я медленно поднесла чашку к губам и подула, когда она снова поднялась со стула. — Куда идёшь?
Я устала, потому что встала до восхода солнца, чтобы добраться сюда, и хотела выспаться в приличной постели. Я заставляла себя как можно реже останавливаться между скалами Северной Дакоты и всем штатом Монтана за день. Семнадцать часов езды по плоской, открытой местности были самой трудной частью всей поездки домой.
— Сделать пару звонков, — заявила она, не поцеловав меня в лоб, как часто делала, когда наше вечернее чаепитие заканчивалось. — В твоей спальне всё
