– спрыгивает ещё пара гулей... Морда, открывающая пасть перед лицом, зря – кинжал в глаз, минус один. Итог – трое... Размытый силуэт – размывается, но, спотыкаясь, катится в меня, вновь вминая меня в стену. Как швейная машинка, я тычу кинжалом куда-то в живот... Бум – прилетает следующая лапа, и... тишина обрушивается, выбивая гудение. Мерцание, и только яркий свет... светлячком...
Бам – прихожу в себя... резко. Комната. Пол холодный. Меня караулят двое мелких малютов. Хм, вполне себе на людей похожи, мелкие только. Пытаюсь сесть.
– Ака-ака, – щебечет малыш вполне дружелюбно, но... достаточно жёстко прибивая меня рукой к полу. Да в нём веса... ну тридцать килограммов. Не двадцать. Голова бьётся об пол... Больно.
– Ака? – говорит второй.
– Ага... ака, ака, – лепечу я. Спокойно… Кинжала нет, сапоги сняли, морда лица болит.
– Ага?.. Ака!
Я расслабился. Если охраняют, значит не убьют, по крайней мере... сразу. Гула нет, видимо, атаку отбили. Да уж... эту реку перекрыть – эти малюты просто монстры... Два-три часа, и за мной пришёл взрослый малют, побитый.
– Топа!.. Топа рад... – махнул он рукой на выход.
Топа... ю... видимо...
Пришли мы в довольно неказистый домик возле ворот.
– Топа, – указал проводник на дверь. Оставшись снаружи, он сел.
Одна комната. Кровать, стол, стул... два. На одном сидит вождь, побитый, уставший.
– Сад... ись, – указывает на стул. – Говори...
– Что... говорить? Случайно... оказался в пещерах... вышел... над домом проход, как у вас бой начался, пошёл на выход, тут гули... всё.
– Зач... ем... гу... бил?
– Э... да, в общем-то, это они меня.
– Ты... бил... два... гу.
– Да, по пути попались... напали, я защищался.
– Почему нет уйти?
– Почему не ушел? Добил... хм...
– Де... бил?
– Да, де… бил. Отпустишь меня?
– Де... бил… нет мир. Тот! Совет! – крикнул вождь.
– А? – раздалось с улицы.
– Пат!.. Топ... пат, – уже мне сказал вождь. – Пф…
Меня сопроводили в другое здание рядом – комната, кровать, стол, один... стул-табурет.
– Пат! – сказал сопровождающий и вышел.
– Пат... Что тут можно? Пат...
Дверь закрылась. Окно маленькое. Да, остаётся только... спать.
С утра на столе дымящаяся овощная похлёбка, м-м... запах... И дверь приоткрыта. Искушение, однако... Живот или свобода? Да... три раза свобода. После еды.
А меня никто и не охранял. Я вышел, когда караван с вождём как раз поднимался к воротам. Только начал, метров на пять только поднялись... А чего я теряю, собственно?
Куда идти, примерно представляю, тут дорог-то – две вдоль и две поперёк.
Идти. Не бежать, меня провожали взглядами, но не удерживали. Чуть ускорившись, догнал караван уже у ворот.
За воротами... рай? Долина, луга, поля, река, водопад. Всё, как в детских мечтах, – красота и волшебство.
– Нет совет, – сказал вождь и махнул рукой, не останавливая... а приглашая.
Мы отошли, стало видно, что долина окружена скалами со всех сторон.
– Тем... но... очень... много... Бил... пф... Много... за... был... много... нет дорог... нет мир.
– Отсюда не выбраться?
– Да, нет дорог мир, нет совет... сомер... ть.
– Нет света... смерть?
– Да... кошаки.
– Кошки?
– Да... бил? Нет совет... дом…
– Нет совет... ночью вниз?
– Ночь... ночь, да... вониз. Кошаки.
Всё оказалось просто. Жить мне здесь… долго. Выход, он же вход, в долину один – ворота, ночью не выжить – горные кошки. На скалы не забраться, ну то есть забраться, но там – ага, горные кошки. Пещеры. Пещеры... горенааками (видимо, горняками) пройдены, других входов, выходов нет. Так и живут, есть свет – сажают, собирают овощи, нет света – дома спать, с гулями воевать... несколько раз за кон – год, плодятся те быстро. Жену подберут, хату дадут, потом и вождём можно избраться через пять битв. Пока отдыхать да полезность свою придумывать, талантов не знают, в япе не нуждаются. Всё. Финал или наоборот – долгая, счастливая, спокойная, размеренная...
– Как тут... ты? – Вождь разговаривал лучше остальных.
Как гласит их легенда, горняковская, много-много конов назад они предали своего вождя, и проход в это подземелье обвалился. Или проход обвалился, и они не смогли прийти на помощь и тем предали... Восемь поколений сменилось с тех пор, произошли упадок и деградация, а началось всё с языка, его стали сокращать, менять, упрощать... В итоге то, что есть. Большинство – их тут три сотни – владеют, если можно так выразиться, сотней обрубков слов.
Вождь Том и ещё трое, старейшины, лучше знают язык. Но остальные не желают его изучать. Типа зачем? Бить гулей он не поможет, выращивать тростник, овощи – тоже.
А всего-то два поколения назад кольчуги сами делали, а сейчас... ломики эти... пики... три штуки
