и его глаза подобны кинжалам, всегда вонзающимся в меня, как будто я кусок гнилого мяса, который он хочет выбросить за борт акулам. Но его сын, Эйден, мой друг, в основном потому, что я выросла рядом с ним, и мне никогда не разрешали покидать дворец. Мне действительно нравится Эйден, но я надеялась найти любовь — такую любовь, о которой я читала в книгах, спрятанных в самом темном углу библиотеки. Горячая, опасная, всепоглощающая любовь, которая воспламеняет твою душу. Истинная пара.
Я читала о парах в некоторых книгах в библиотеке, о том, что это похоже на то, как две половинки соединяются вместе, создавая одно целое. Мой отец никогда много не говорил о моей матери, и я научилась не спрашивать. Но учитывая то, как мало он хочет вспоминать о ней со мной, я сомневаюсь, что они были настоящей парой. Кора рассказывала мне больше о парах, обреченных судьбой, и это любовь, которой стоит дождаться. Ради этого стоит пожертвовать всем.
Мой отец повышает голос, быстро предупреждая охранника снаружи, чтобы тот открыл двери. Точно по сигналу, капитан Кэллоуэй и Эйден с важным видом входят в кабинет и встают по обе стороны от меня, заключая в клетку. Их присутствие вторгается в мое пространство, поглощая весь кислород, в котором так отчаянно нуждается мое тело в этот момент.
Капитан Кэллоуэй низко кланяется, приветствуя моего отца.
— Я полагаю, вы сообщили принцессе замечательную новость? Мы с сыном в полном восторге.
Эйден переступает с ноги на ногу рядом со мной, прочищая горло.
— Да, я взволнован тем, что женюсь на Эмме. Я обещаю отлично заботиться о ней.
Мой отец издает тихий смешок.
— Я в этом не сомневаюсь. Ты хороший парень, Эйден.
Капитан Кэллоуэй оборачивается, чтобы хлопнуть Эйдена по спине, отчего по моему позвоночнику пробегают мурашки, когда его рука касается меня.
— Это мой мальчик. С ним вы не будете беспокоиться. Он позаботится о том, чтобы Эмма оставалась в строю и держал ее рядом.
Эйден ощетинивается рядом со мной, и я вижу, как выпрямляется его позвоночник и напрягаются мышцы. Кажется, ему так же некомфортно, как и мне. Все мое тело оживает, когда эти мысли создают хаос в моей голове. Я чувствую, как рука Эйдена касается моей, но я отказываюсь смотреть на него; он может быть моим другом, но это не то решение, которое я выбирала сама. Для моего отца это просто еще один способ использовать свой контроль надо мной и удерживать меня в этих стенах. Еще одна цепь, которую можно надеть на мою и без того затянутую в ошейник шею. Я ничего не могу поделать с огромным разочарованием, которое овладевает мной. Это не вина Эйдена, но, конечно, он понимает мой растущий темперамент.
В глубине души я чувствую, как внутри меня вспыхивает уголек, внутренняя сила хочет распространиться и испепелить все вокруг. Гнев обвивает каждую клеточку моего тела, требуя освобождения. Я слышу их вздохи, когда чувствую, как моя сила света прорывается сквозь оковы моего отца; ожерелье начинает жечь мою шею, когда моя сила ударяется о него. Они, должно быть, чувствуют тяжесть моей силы, когда я прихожу в неистовство, обуздывая ее. Глубины ее вибрируют под моей кожей. Требуют. Хотят ответить на мой призыв к мести. Это слишком.
Моя голова откидывается назад от силы этого. Жгучий свет становится ослепляющим за моими веками. Подобно иглам, скользящим по моим венам, боль пронзает меня, когда мою силу насильно загоняют обратно, и у нее нет другого способа высвободиться, кроме как вернуться внутрь.
Железный ошейник, который держит мою шею в удушающем захвате, превращается в огненное кольцо и начинает жечь мою кожу — наказание за то, что я не держу свою силу под контролем. Крича внутри, когда запах паленой плоти ударяет мне в нос, я отказываюсь доставлять своему отцу удовольствие слышать, как я кричу от боли. Он воспользуется этим как поводом, чтобы назначить еще большее наказание или что похуже. Поэтому я научилась заглушать свои крики, но и это просто бросает моему отцу еще один вызов.
Треск. Пульсация в коленях ощущается прежде, чем я осознаю, что ноги подкашиваются, и твердая поверхность становится моей фокусной точкой для привлечения моей силы. Я наклоняюсь, упираясь руками в холодный пол, чтобы полностью прогнать ее, одновременно отключая свой разум от всей этой агонии.
Мое дыхание прерывистое, когда ошейник начинает остывать, и сила внутри меня впитывается обратно. Я чувствую на себе их взгляды, не глядя; полагаю, я просто разыгрываю развлекательное шоу. Марионетка, играющая для своего хозяина.
На нетвердых ногах я поднимаюсь обратно, сжимая кулаки в надежде сдержать свою ярость. Брови Эйдена сдвинуты, в его глазах светится беспокойство. Его рука поднимается, как будто он собирается утешить меня, а затем останавливается в воздухе, только чтобы согнуть пальцы и позволить ей упасть обратно. Капитан Кэллоуэй смотрит на меня с холодным выражением, которое, я уверена, видели многие, прежде чем умереть от его руки. Затем, есть мой отец, король Орен; его губы изогнуты набок, руки скрещены на груди, глаза блестят… Он наслаждается моими страданиями; это доставляет ему огромное удовольствие.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Эмма
Я мчусь обратно в свою комнату так быстро, как только позволяют мои ноги, юбка моего платья обволакивает мои ноги при каждом шаге. Мне было наплевать на взгляды слуг, когда я пробегала мимо них. Принцессы никогда не должны бегать.
Стены в кабинете моего отца начали давить на меня, поглощая весь воздух. В комнате повисла удушающая тишина; ее давление сжимало мои легкие. И мне пришлось уйти. Я должна была выбраться оттуда.
Я должна выбраться из этого дворца.
Я должна быть благодарна, что он не обрушил на меня свою силу до того, как я смогла уйти. Сила, которая заставляет его глаза гореть красным и засасывает меня в пустоту, созданную им самим. Иллюзии.
Дрожь пробегает по моему телу при мысли о том, как он использует свою силу. Мои кулаки крепче сжимаются на юбке, когда я набираю темп, чтобы оказаться дальше от него. В тапочках, которые я ношу, мои ноги ступают бесшумно, когда я спешу в свою комнату, единственный звук — это стук моего сердца, эхом отдающийся в ушах, когда я заворачиваю за последний угол и захлопываю свою дверь, только чтобы увидеть Кору, уставившуюся на меня в конце коридора.
Она делает шаг вперед:
— Эмма, что..
Мои глаза расширяются, когда я качаю головой и протягиваю дрожащую руку. Я пока не
