словно поздравляя его с какой-то победой, а потом с размаху воткнул лезвие себе в шею. Его ярко-алая кровь брызнула на ботинки Коди. Нож выпал из их рук.
Опустившись, наконец, на колени и глядя, как жизнь толчками покидает тело Джо, Коди шептал: “Что мне делать с таким подарком? Что мне делать? Лучше бы я оставался ребенком, Джо”.
Раздался грохот выбитой двери, и в зал, поскальзываясь на липком полу, вбежали люди в форме, люди в белом, но через секунду они завалились набок, все поле зрения занял потолок, усеянный золотыми и красными шарами, и последним воспоминанием Коди был крик тети Марты. Этот крик эхом разбился о пол, запачкался в красном, отразился от темно-зеленой бетонной стены. Синие и красные отблески растворялись и гасли в лужах на полу и в остекленевших глазах Коди.
Глава 4.
После этого тетя Марта стала подолгу лежать в кровати и курить сигареты одну за другой. Она не спускалась в паб и редко надевала платья, только ночнушки. Они ругались с Джеем, не понижая голосов, и тема у них была только одна – Коди.
Закрыв паб, Джей прихватывал с собой бутылку крепкого и заваливался на второй этаж.
– Какого черта ты так рано закрыл паб, Джей? – начинала ссору Марта.
– Никто все равно сюда больше не приходит, из-за него!
– Он не виноват!
– Конечно, потому что виновата во всем – ты! Зачем ты притащила его сюда, не могла оставить на обочине?
– Если уж на то пошло, то, может, и тебя заводить не стоило? А как же его золото? Мы бы уже давно разорились, если бы не он!
– Да здесь уже сто лет все держится только на мне! А сейчас этот ребенок, наверное, во всех газетах, как и наш чертов городишко! Его теперь, поди, мамка узнает, и приедет сюда, а ты еще и отправишься гнить в тюрьму!
– Никто его не узнает, его даже никто не искал, потому что он был послан мне. Я его подобрала, он – мой!
– А я вот сейчас возьму и выброшу его из дома, и ничего ты мне не сделаешь…
С этими словами Джей обычно врывался в комнату Коди, но не успевал ничего сделать, так как Марта налетала на него, стуча кулаками по широкой спине. Так было и в этот раз, но Джей настолько вышел из себя, что сильно толкнул ее, и она упала.
С тех пор у нее стала болеть голова, она уже не курила, а только лежала, кашляла и стонала. Иногда ей становилось полегче, и она просила малыша посидеть с ней. Войдя в ее комнату, он, не снимая пыльных ботинок, залезал к ней в кровать, обнимал ее и рассказывал небылицы. Играл фигурками лошадок в прериях ее простынь. Она гладила его по голове и слушала его голос, тайком роняя слезы в кудрявые завитки на макушке.
– Коди, я, наверное, скоро умру, малыш… Джей не хочет везти меня к доктору. Говорит, это будет слишком дорого…
Но малыш ее не слушал, увлеченный игрой.
– Они будут обижать тебя без меня, мой сладкий. Но я придумала, как их обмануть. Я написала завещание, мальчик. Ты будешь владельцем дома и паба, пока не поступишь в колледж и не уедешь отсюда. Наливай им дешевое пойло, мой за ними посуду, но не забывай, что это город назван в честь тебя, а не наоборот. Они все деревенские зазнайки, но ты, малыш – настоящее золото, не дай им обмануть себя, – она шептала ему на ухо, поправляя кудрявые завитки, обнимая его, убирая из рук лошадок, чтобы он посмотрел на нее.
Как-то утром Коди принес ей поднос с завтраком, но Марта не поздоровалась с ним. Коди долго-долго лежал, прижавшись к ней спиной. Доктор сказал, что она умерла во сне, не мучаясь.
На поминки Коди хотел надеть школьный выпускной костюм, но Джей вырвал пиджак у него из рук и впервые ударил. Коди понял, что без Марты Джея ничто не сдерживает, и притих, стараясь быть полезным, насколько это возможно.
Похороны были скромные, людей было мало. Джей убирал со сдвинутых столов нехитрые закуски, откровенно ругаясь:
– Эти жадные крысы все сожрали, а про Марту толком и не говорили, у них в головах ничего нету кроме чертовой кукурузы! Она не жалела для них ни времени, ни монетки, а они даже пожертвование приличное собрать не могли!
В ту ночь он рылся в бумагах Марты, периодически подливая в стакан спиртное. Коди лег в кровать, не раздеваясь, до утра слушая ругань и возню за стеной.
К ним приезжал офицер из другого города, был полдень, когда он вошел в паб. Джей едва не выронил из рук стакан, который мыл.
– Сэр, мы ищем для опроса по поводу трагедии в школе вашего…
– Сводного брата, – подсказал Джей, кладя в рот жвачку, чтобы сбить запах перегара.
– Да, Коди. Где он?
– Он наверху, спит, наверное.
– Могу я попросить вас позвать его сюда?
Джей окликнул Коди, при этом его голос сорвался и он закашлялся. Коди спустился, ведя рукой по стене, глядя себе под ноги. Вид у него и вправду был сонный.
Они сидели за столом, офицер внимательно смотрел на Коди светло-карими глазами. На груди у него поблескивал жетон.
– Мы уже опросили большую часть свидетелей, и тебе я задам несколько коротких вопросов. Я хочу, чтобы ты отвечал по возможности быстро, хорошо?
Коди кивнул головой.
– Как тебя зовут, сколько тебе лет?
– Меня зовут Коди, мне 14 лет.
– Ты знал Джо Эберли?
– Нет, не знал.
– Он тебя обижал раньше?
– Нет, сэр.
– А был ли кто-то, кто обижал?
Коди, бросив быстрый взгляд на Джея, замялся, офицер это заметил и попросил его подождать снаружи. Недовольно кряхтя, Джей вышел на крыльцо.
– Я повторю вопрос, обижал ли тебя кто-то в школе? – офицер смотрел пристально, но ласково, вертя в руках карандаш.
– Да, меня… обижал Том Шеппард и его друзья, но они много кого обижали, это такие ребята.
– И все они мертвы, Коди.
Помолчав, Коди поднял глаза на офицера:
– Вы можете сказать, скольких он убил?
– Что ж, буду с тобой откровенен, ты всё равно всё узнаешь, у вас ведь маленький городок. Десять мертвы и еще семеро с тяжелыми ранениями, не считая легких травм. Как ты сам себя чувствуешь? Нужна помощь?
– Нет, сэр.
Коди помотал головой, стараясь выглядеть повеселее. Он очень хотел бы довериться офицеру, чтобы тот забрал его отсюда, но боялся, что,
