Клод ласкал все ее тело, доводя до исступления. Онабалансировала на краю блаженства, которое вызывали его руки, игравшие на еетеле, точно на скрипке, причем с виртуозным искусством.
Пошатнувшись, она опустилась на одеяло. Ей уже не былоникакого дела до чарующего вида. Она хотела расстегнуть брюки Клода и выпуститьна свободу его член, который жаждала ощутить в себе. Однако Клод, казалось, неразделял ее желания, довольствуясь тем, что растянулся над ней, позволяяжаждущему лону Паскаль тереться о шершавую ткань брюк. Он даже не дал ейвремени восстановить дыхание, возобновив свои действия. Скользнув сбоку, оновладел ее пылающим естеством, затем вновь удивительно точно нашел самоечувствительное место, вызвав новый поток восторга.
Мелкие искорки пронизывали все тело Паскаль, тут жеоставившую всякую мысль об инициативе и отдавшуюся ритму движений, производимыхлюбовником. Он ускорял темп, гладя, теребя, покусывая. Он должен был бытьмузыкантом, чтобы обладать такими талантливыми пальцами! Она предчувствоваланеминуемую разрядку, приближающуюся к ней, подобно волне. Затем она потерялавсякое представление о реальности и погрузилась в бездну оглушительногооргазма.
Ей понадобилось немало времени, чтобы прийти в себя, онадаже решила, что заснула. Она подняла глаза на Клода, расстегивающего ее корсажи целующего ее грудь с бесподобной нежностью. Это ласковое внимание,противоположное предшествующему напору, снова привело Паскаль в состояниевозбуждения.
Потом Клод улыбнулся и неожиданно встал.
– Я сейчас вернусь… главное, не двигайся, у меня есть идея.
Паскаль наблюдала, как он быстро подошел к машине, досталпару больших кожаных перчаток, и натянул их на руки.
Необычное прикосновение заставило ее вздрогнуть, это былотак, как если бы кто-то присоединился к ним. Она закрыла глаза, позволяяласкать себя этими странными, грубоватыми, но таким приятными касаниями.
Клод опустился перед ней на колени и скользнул между пылающихбедер. Затем один из пальцев, одетых в кожу, проник в ее нежную плоть; видениеконтраста черной кожи и розового лона захватило ее. Паскаль взметнула бедра вответ на бешеный поток возбуждения, вызванный представленной картиной, которыйнабрал еще большую силу, когда другая рука в перчатке принялась ласкать края еераковины. Она даже не пыталась снова завладеть Клодом, довольствуясь темошеломляющим блаженством, которое он ей доставлял.
* * *
Было около полуночи, когда Клод доставил ее к ее машине. Ониобменялись нежным поцелуем, и Паскаль не смогла удержаться от мысли, что этоединственная и последняя их встреча. Жаль, конечно, но так будет лучше.Несколько часов, что они провели вместе, были незабываемы, и она сохранит о нихпрекрасное воспоминание. К тому же, что она еще от него хотела? У них не былоничего общего. Она легко признавала за ним восхитительный талант; пожалуй, дажеисключительный, совершенно необычный. Слишком необычный, чтобы она смоглаудержаться от нелепой мысли…
Она наблюдала за его удаляющейся машиной, пока она почти нескрылась из виду, после чего последовала за Клодом. Отсутствие машин в этотпоздний час позволило ей следить за ним с довольно большого расстояния, и этобыло захватывающе.
Она проследила за ним до самого его дома, убежденная, чтоосталась незамеченной и что он ничего не заподозрил. Она записала адрес и,вернувшись к себе, заснула крепким сном.
Клод, в свою очередь, заснул этим вечером с приятнымчувством выполненного долга. Задуманное продвигалось успешно… Три из четырех«молодых, разведенных и обиженных»… Неплохо за столь короткий срок! Возможно,скоро они увидятся, поговорят и решат, что не все мужики так плохи, как онидумали. Клод не сомневался, что все они испытали наслаждение, достаточносильное, чтобы забыть о том, что они разделили его с одним и тем же мужчиной.Возможно, это даже объединит их и сделает их лучшими подругами. Все к лучшему вэтом лучшем из миров, и Клод с гордостью считал, что приложил и свои усилия, чтобызаново позолотить герб мужской доблести.
Оставалось лишь найти гениальное решение для Линды. Но, еслисудить по той легкости, с которой все удалось с предыдущими…
* * *
– Я тебе клянусь, Линда, это было невероятно.
– В каком смысле?
– …Я теперь понимаю, почему Вероник хотела оставить еготолько для себя!
– То есть, лишь я не получила никакого удовольствия от этогознаменитого Клода…
– Да, по крайней мере, на данный момент…
Паскаль была просто в неистовстве, и Линда более чемдостаточно слышала о том, что с ней проделал Клод. Да, Паскаль была ее лучшейподругой. Да, они все друг другу рассказывали. Да, она была рада за нее. Но оназаставила ее нервничать. До того момента как та неожиданно предложила ей:
– Слушай, а почему бы тебе не пойти к нему, к нашемудорогому Клоду? Я знаю, где он живет, и, насколько мы можем судить, онсвободен…
– Ты хочешь, чтобы я пошла к нему? И что дальше? Умная фразавроде: «Добрый день! Кажется, ты доставил моим подругам исключительноенаслаждение. Я не испытывала наслаждения уже долгие годы, не можешь ли тыпомочь и мне?» Нет, не думаю, что это хорошая идея.
– Дура! Я думала о чем-то вроде: «Добрый день. Паскаль даламне твой адрес, я оказалась рядом. Да, она ехала в том же направлении ислучайно увидела, где ты живешь. Она попросила меня передать это».
С этими словами Паскаль извлекла одну из перчаток, припомощи которых Клод услаждал ее в тот раз. Линда была удивлена находчивостьюподруги. Последняя поклялась, что это случайность, должно быть, перчатка выпалаиз его кармана, когда он провожал ее к машине.
«Хм… это может пройти…» – подумала Линда.
Она долго обдумывала идею Паскаль. Идея была хороша, чтобыне сказать – гениальна, было бы глупо упускать такой шанс. Совершенно очевидно,что у Клода не было особенных привязанностей, и была высока вероятность, чтовсе пройдет довольно мило. В худшем случае, она вернется домой и больше небудет об этом думать. Она решила осуществить свой план в среду вечером,достаточно поздно, чтобы застать его, но достаточно рано, чтобы он не былслишком уставшим, в случае, если…
Настала среда, Линда тщательно оделась, надев свое лучшеенижнее белье, уделив большее, чем обычно, внимание прическе, не забывподушиться в стратегически важных местах.
Она остановилась недалеко от его дома, глубоко вздохнула ивышла из машины. Она пыталась, хоть и безуспешно, избавиться от напряжения,когда поняла, что не знает номера его квартиры. Она осмотрела почтовые ящики сименами четырех проживающих и прочитала на втором: «Клод Паре, 2В». Так какбольше не было никаких других Клодов, это должен быть он.
