усмехнулся.
Зоя равнодушно ответила:
– Да, официантка. Тебя это напрягает? Не волнуйся, медобследование прохожу регулярно. Носителем заразных болезней не являюсь. – И аккуратно составив на поднос грязную посуду, поспешила отойти от стола. Ей было абсолютно всё равно, что он о ней подумал , но больше к его столу она не подходила.
Когда в очередной заход Зоя спешила в зал с полным подносом тарелок с горячим, сбоку раздался голос Стаса:
– А ты мне нравишься, Князева! – Он негромко рассмеялся. – Такой фартучек прикольный, для ролевых игр самое то!
От наглых слов она растерялась, шарахнулась в сторону и прижалась спиной к стене.
Стас навис над ней, упираясь обеими руками в стену.
– Ты очень сексуальна, Князева! Прямо до дрожи в теле! Знаешь, как это бывает? – он пытливо заглянул ей в глаза и тихо выдохнул: – Да откуда! От тебя же за версту несёт девственностью!
От шока Зоя потеряла дар речи. Так с ней никто никогда не разговаривал! Смотрела на Стаса и чувствовала, как мелко затрясся поднос в задрожавших руках.
– Отойди! – требовательно прошипела она.
Его руки по стене медленно сползли ей на плечи. Она подняла на него негодующий взгляд.
Стас зашептал, обволакивая её какой-то завораживающей истомой:
– Знаешь, у тебя офигенные глаза, Князева! Зелёные! Зелёные глаза и рыжие косы. В средние века таких, как ты, считали ведьмами и сжигали на костре!– и резко, без перехода спросил: – Я тебе нравлюсь, Князева? – Яркие прожектора его глаз жгли огнём.
Он наклонился к её губам, почти касаясь их. Зою словно ударило током. В душе всё запротестовало, но её пылающие губы, несмотря на внутренний протест, приоткрылись. И вдруг захотелось, чтобы Стас её поцеловал. Захотелось до потери разума.
– Поцелую тебя позже, – жарко прошептал он ей в ухо.– Когда ты освободишься?
Так началась их сумасшедшая любовь. Через неделю Стас перевёз её к себе.
Когда Стас поступил в институт, родители приобрели ему новую двушку в очень привлекательном для молодёжи микрорайоне Березовка.
Зоя не верила, что так бывает. Она купалась в любви Стаса и не знала отказа ни в чем. Правда, и не просила ничего. Его родители, несмотря на положение в обществе, были людьми простыми, и против Зои ничего не имели.
Стас настаивал на свадьбе. Зоя не то, чтобы отказывалась, но не спешила. Ей хотелось сначала закончить учёбу. Но он уговаривал, и Зоя не устояла.
Погожим апрельским днём подали заявление в городской Дворец бракосочетания. Свадьбу назначили на седьмое июня, после сдачи экзаменов.
Но свадьбы не случилось.
За два дня до окончания зачётной сессии, Зоя отправилась искать группу Стаса, которая тоже сдавала зачёт.
Зоя подошла к аудитории, где группа толпилась возле окна. Оказалось, что зачёт неожиданно получили всё автоматом. Студенты ликовали и от счастья бытия собирались отметить столь халявное событие.
Она поискала глазами Стаса. В толпе у окна его не оказалось.
– Вы не знаете, куда он мог пойти? – спросила Зоя у его одногруппниц.
– Посмотри в технологической лаборатории, – посоветовала одна из них и усмехнулась.
Зоя спустилась двумя этажами ниже, дошла до конца коридора и бесшумно открыла дверь лаборатории.
Она не поверила в то, что увидела. Но поверить все-таки пришлось.
Слишком явно она слышала специфические стоны незнакомой студентки, распластанной на узком ученическом столе, хриплое дыхание Стаса вдогонку этим стонам, противный скрип стола под напором мерно двигающихся тел. Отчётливо видела бесконечно длинные, стройные ноги студентки, заброшенные на плечи любимого, её запрокинутое лицо с прикрытыми глазами, искажённое гримасой страсти.
Зоя захлопнула дверь, спустилась на первый этаж и вызвала такси. Она молила об одном, чтобы Стас не опередил её! Но нет, она приехала в его квартиру первой.
Попросив таксиста подождать, покидала в сумки свои немногочисленные вещи, сунула в сумочку документы и вернулась в такси. Из последних сил назвала адрес своей квартиры на Веселухе.
***
Зоя не простила Стасу предательства.
Её жизнь рухнула, как упавший под откос железнодорожный состав, мчавшийся на полной скорости.
Рухнула в черную бездну отчаяния и мучительной боли. Ей было не выбраться. Она бы и не выбралась, если бы не Леон.
Он оградил её от врывающегося каждый день в «Жемчужину» Стаса с объяснениями и мольбами о прощении. Леон не пустил пришедшего к ней с просьбами не рубить с плеча Эдуарда Ильинского, раздавленного переживаниями сына.
Кроме того, Леон убедил отца не вмешиваться и не давить на Зою в «таком щепетильном вопросе». Леон не дал ей скатиться в тяжелейшую депрессию, которая с головой накрывала её. Он нашёл опытного психолога и загружал Зою работой сверх всякой меры.
Стас, однако, и не подумал отступать. Он, правда, месяца на два оставил бесплодные попытки помириться, но потом… подкарауливал в университете, возле дома, даже несколько раз ему удалось добраться до ее квартиры. В «Жемчужину» он больше не совался. С Леоном шутки плохи!
Но Зоя твердо стояла на своем – нет, никаких примирений! И Стас вынужден был капитулировать.
***
От тяжёлых, раздирающих душу воспоминаний, сон так и не решился приблизиться к изголовью Зоиной кровати. По вискам как будто били тяжёлыми молотками. Сердце впало в истерику, и хаотично металось по грудной клетке, то устало останавливаясь, то взбудоражено колотясь.
Она приподнялась на локте, нашарила под подушкой мобильник. Полпятого утра! А она не сомкнула глаз и уже не сомкнёт. Вот зачем потащила сюда, к Леону, фотографию Стаса?! Чтобы не спать? И как она собирается работать? А Леон? Он, как только посмотрит на неё, сразу всё поймёт!
Всё, хватит!
Резко откинула одеяло и села. Она не допустит, чтобы Леон переживал и расстраивался. Сколько можно ему о ней расстраиваться?! Он не увидит больше её слез и подавленного настроения.
Зоя выполнит всё условия, что Леон озвучил вечером на скамейке перед фонтаном. И пусть доживает в спокойствии, сколько ему отпущено!
Встала, накинула халат, нашла в шкафу чистое полотенце и направилась в ванную. Пора заняться собой!
Встретит день свежая и бодрая, чтобы Леон радовался, и улыбка осветила его измождённое лицо. А ещё она сготовит на завтрак овсяную кашу на молоке, добавит туда свежих ягод, как он любит, и сварит крепчайший кофе!
Зоя распахнула дверь настежь и вышла из комнаты.
Глава 4
Зоя торопливо шла к кафе, вниз по Воздвиженке.
Серое небо конца октября немилосердно посылало на съёжившихся унылых людей потоки холодной воды вперемешку с размокшими тяжёлыми хлопьями снега. Он оседал на зонтах и тяжело стекал вниз, или впитывался в одежду.
«С завтрашнего
