Заманчиво. Юра мне нравился, но я не спешила развивать наши отношения. Не чувствовала себя готовой.
Противный голос в голове прошептал, что если я за 6 лет не ощутила этой готовности, то вряд ли что-то изменится в ближайшее время. Нужно просто взять и сделать это. Позволить мужчине приблизиться. Жизнь проходит, а я одна. А хочется любви и ласки.
Юра по всем параметрам подходил мне. Тоже врач, понимает важность нашей работы. Высокий, стройный, привлекательный. С мягким нравом. Не взрывной и не вспыльчивый. Рядом с таким мужчиной можно спокойно прожить всю жизнь. Но скучно…
Я внутренне скривилась. Рано рассуждать о совместной жизни, если мы даже на свидание выбраться не можем. Хотя, положа руку на сердце, я знала, что Юра не герой моего романа. Рядом с ним мне тепло и приятно, мне льстит его флирт и ненавязчивые ухаживания, но бабочки в животе не порхают, я не думаю о нем, если не вижу. Хотелось бы влюбиться и выкинуть из головы лишние мысли, но пока не получается.
Вот только проблема в том, что рядом с собой я видела только одного мужчину, который когда-то очень сильно меня обидел.
— Я подумаю… — ответила на вопрос Юры и чмокнула его в щеку в ответ.
Он крепче обнял меня, более интимно. Рука сползла на бедро. В глазах появился характерный блеск. Надо прямо сейчас решить, готова ли я к большему… Ведь не обязательно любить человека, чтобы с ним переспать.
— Софья! — врывается в ординаторскую дежурная медсестра. — Санавиация, везут тяжелого!
Я подрываюсь с места, бегу за ней в приемку. Бросила мимолетный взгляд на Юру, он понимает, что мне нужно бежать, не останавливает, не удерживает. По пути расспрашиваю подробности.
— Множественные пулевые. Задели печень и почку, сквозное ранение бедра, но кость не задета. Пациент в искусственной коме. На месте подлатали, но нужна еще операция. Александра Дмитриевича уже вызвали. Тебе нужно поддержать пациента до его появления.
Александр Дмитриевич — лучший хирург в нашем госпитале, самый опытный. Его вызывают только в самых сложных случаях. Меня это нисколько не задевает. Я всего два года практикую. С большинством ранений могу справиться самостоятельно. Но здесь случай гораздо сложнее, судя по словам медсестры.
Перед боксом обрабатываю руки, натягиваю перчатки. Слышу лопасти вертолета. Жду. Я спокойна и собрана, как всегда в подобных ситуациях. Сейчас не время для эмоций. Чья-то жизнь зависит от того, насколько я хладнокровна.
Двери распахиваются, закатывают носилки. Мельком глянула на пациента. Жив. Поворачиваюсь к сопровождающему врачу.
— Документы есть?
— Да, вот, — передает мне папку, — нужна плазма, огромная кровопотеря. На месте не было, кое-как довезли.
Бегло просматриваю перечень повреждений. Чудо, что парень еще жив. Еще и без переливания.
— Какую операционную готовят? — спрашиваю у медсестры.
— Третью.
— Все туда! — командую я. — Туда же плазму. Универсальную, два пакета пока. Снять показатели. Быстро!
Медперсонал засуетился. Пациента быстро перевезли в операционную. Как раз подоспел Александр Дмитриевич, готовится к операции. А мне пока нужно подготовить раненого к операции.
Его уже переложили на стол. Аккуратно снимаю повязки. Раны выглядят плохо. Его кое-как тампонировали, чуть-чуть подлатали, но этого недостаточно. Проверяю показатели. Давление слишком низкое, но переливание должно помочь. Медсестра ставить катетер. Начали вводить плазму. Слежу за показаниями датчиков. Стабилен. Можно приступать.
Прежде, чем уступить место Александру Дмитриевичу, бросаю взгляд на лицо пациента.
Сердце пропускает удар. Не может этого быть. Отшатываюсь от стола. Хватаю документы, ищу имя.
Беркутов Андрей.
Чувствую, как кровь в жилах застыла. Бросило в холодный пот. Руки затряслись. Ноги ослабли. Пошатнулась. Медсестра подхватила под руку.
— Софья Викторовна, что случилось? Вы побледнели.
— Ничего… — прохрипела я. — Я в порядке, голова закружилась.
Кивнула хирургу и на ватных ногах вышла из операционной. Прислонилась к стене.
Андрей…
Как же так…
Глава 8
Софья
О том, чтобы покинуть больницу не могло идти речи. Я не смогу уйти, пока не удостоверюсь, что с Андреем все в порядке. На пару минут заглянула в ординаторскую. Позвонила Лейле, предупредила, что задерживаюсь неизвестно насколько. Попросила поцеловать за меня Влада.
Вернулась к операционным. Присела в коридоре на стул. Я могла бы зайти и ассистировать на операции, но не была уверена, что выдержу, не разрыдаюсь. Не зря говорят, что врачам нельзя оперировать своих родных и близких. В случае печального исхода никогда себе не простишь, даже если вины нет.
Здесь же в коридоре меня застал Юра.
— Ты что здесь делаешь? — удивился он. — Почему еще не дома.
Я неопределенно мотнула головой в сторону третьей операционной. Он проследил за моим взглядом, потом снова повернулся ко мне.
— Кто там сейчас?
— Друг детства… — хриплым голосом ответила я.
— Какой ужас! Его же Александр Дмитриевич оперирует? — поинтересовался Юра. Я кивнула. — Тогда не переживай, он в надежных руках!
Юра ласково мне улыбнулся и ободряюще потрепал по плечу.
— Да, знаю, — заставила себя ответить, хотя разговаривать совсем не хотелось, — но все равно переживаю.
— Близкий друг? — проницательно посмотрел на меня Юра.
— Да нет… Мы много лет не виделись и не общались. Но все равно… — я не знала, что еще добавить.
— Я понимаю. Но ты бы не сидела здесь, сама же знаешь, что бесполезно. Предлагаю тебе идти домой, а когда операция закончится, я тебе позвоню и все расскажу.
— Спасибо, Юра, но все-таки подожду.
— Ну как знаешь… — пожал плечами. — Я пойду работать. Если что — звони!
Мы попрощались. Юра ушел дальше по коридору, а я так и осталась под дверью в тревожном ожидании.
Три часа длилась операция. А я уже не могла усидеть на стуле. Меряла шагами коридор. В голове билась мысль, что Андрей может умереть.
Вспомнились старые обиды. Мы оба были молоды и глупы. Еще почти дети. Если бы у меня тогда хватило зрелости, чтобы не поддаваться гордости, то всего этого можно было бы избежать. У Влада был бы отец. А теперь он может так никогда с ним и не познакомиться.
Хотя не факт. Ведь Андрей не захотел тогда даже поговорить. С чего я взяла, что он захотел бы иметь какое-то отношение к ребенку? Скорее всего настаивал бы на аборте. Хорошо, что не сказала ему тогда. Нужно ли говорить сейчас? Я не знала.
Но одно я поняла совершенно точно. Андрея я так и не забыла. Как любила тогда, так люблю до сих пор. Мои чувства сейчас не просто дружеское участие. Вот только он скорее всего и думать обо мне забыл за все эти годы. Неважно. Главное, что
