Ознакомительная версия. Доступно 29 страниц из 144
— И что с того? — слышу я возмущенный голос какого-нибудь отставного подполковника. — Так ведь это же целых две боевые роты! Они-то вполне смогут прикрыть Родину-мать своим воинским искусством!
Ага, сейчас! Вот они две наши образцовые роты, взглянем на них открыто и беспристрастно. Первая, она всегда первая. При любом построении полка она занимает место на правом, самом почетном фланге. Она ближе всего к начальству, и именно их одухотворенные постоянной бессонницей лица видит полковник Карелов А.И., выходя утром из помещения штаба. И, правда, там есть на кого посмотреть. Основной костяк первой роты — сплошь молодые и здоровые парни из Москвы и Питера. Но не только здоровьем и отменной выправкой они приятны полковничьему сердцу. Есть у каждого из них свой особый талант. Начнем с того, что минимум две трети их окончили спецшколы с уклоном на изучение английского языка. Вы представляете себе радость нашего Андрея Илларионовича, когда ему, призванному постоянно бороться с распоясавшимся американским империализмом, но не знающего, как по-английски звучит «Доброе утро», и вдруг на помощь приходит этакая подмога. Сопливые новобранцы, даже не умеющие ходить строем, не знающие ни одной строевой песни, и вдруг вовсю лопочут на самом, что ни на есть ненавистном английском языке! А если их еще на годочек в полковую школу запихнуть, да ежели подковать технически как следует! Тогда уж точно, только молиться на таких парней. Вот только одна закавыка заставляет хмуриться начальственное чело. Маловато таких, как они, головастых, добирается до гористой, покрытой вулканами и непроходимыми лесами Камчатки. Лишь жалкая кучка, не дотягивающая числом и до трех десятков голов, грудью стоит на страже эфирных рубежей Страны Советов.
Вслед за ними могучими рядами выстроилась наша вторая рота. И капитан из подъячих во главе ее. Здесь, конечно, не такой хит-парад, как в первой, народ попроще выглядит. И лица наши посвоеобразнее, да и биографии повитееватее. Хотя и здесь парни в основном из европейской части СССР собраны. Есть из Москвы, есть из Загорска, а есть и из Вологды. Всякой твари, как водится, по паре. И ряды наши чуть покучнее будут. По и здесь, как говорится, бойцы через одного стоят. Ведь телетайпы чинить надо? Надо. Хорошо, что чудом попал к нам в роту мастер по ремонту пишущих машинок — Вова Широбоков. Без его волшебных молотков и длинных отверток вся эта непрерывно стрекочущая механическая орда не продержалась бы и недели. А наши мастера по ремонту бесчисленных электронных шкафов, приемников, магнитофонов, наушников и прочего имущества, забивающего половину объема нашего «КП»? И хотя они у нас не числятся в оперативниках, но тоже нужны как воздух. Так что если внимательнее начать отделять агнецов от козлищ, то и здесь основного состава едва ли наберется немного больше, нежели в первой роте.
Теперь давайте с вами прикинем чисто арифметически, сколько же полку требуется бойцов наивысшей квалификации, чтобы за заморским супостатом смотреть в оба глаза, вернее, слушать его в оба уха. Так, для обеспечения каждой смены только в нашей роте требуется шесть человек непосредственно на постах и еще один начальник из того же контингента. Итого семь бойцов. Чтобы при этом спать по восемь часов, иметь возможность привести себя в порядок, заниматься спортом, производить хозяйственные работы, писать домой треугольные письма и вообще, что называется, служить, необходимо, чтобы один штатный солдат в течение суток появлялся на «КП» только на время одной смены, то есть на шесть часов, И, следовательно, в роте нашей должно быть не менее двадцати восьми солдат основного, то есть боевого, состава.
Но не будем забывать о том, что Советская армия — это армия особого типа. Пять человек в ней приравнены к бульдозеру, а десять — уже к экскаватору. Ломи братва!!! Наряд на кухню — пожалуйста. 9 человек, становись в рядочек! Наряд в караул — будьте любезны. Построиться 15 человек перед казармой. Дорожки чистить, траву косить, забор в подшефном детском садике ладить — нет проблем, и снова нет конца и края солдатским заботам и начальственным забавам. Педантичные немцы говорят: «Война войной, а обед по расписанию». У нас, правда, эта фраза звучит немного по-иному: «Еда едой, а война по расписанию». Поэтому самое обычное дело для нас — это ходить на смены через шесть по шесть (часов, разумеется). Неудивительно, что в результате такой потогонной системы, люди вообще перестают соображать не только насчет того, какой сегодня день, но даже и какой там на дворе идет месяц.
* * *
— Смена, равняйсь! — громко звучит командный голос в распределительном коридоре Командного Пункта. — Смирно! Приказываю: заступить смене на боевое дежурство!
Сержант роняет руку от своей выгоревшей старой шапки, и строй наш мгновенно рассыпается. Все, формальности закончены, и мы направляемся к своим постам. Мой сменяемый — Вовка Ворохов нетерпеливо манит меня к себе пальцем. Я не обижаюсь. Он за свою жизнь уже дважды тонул, и голос его сорван до тонкого, едва ли не поросячьего визга. Поэтому он старается как можно меньше разговаривать и как можно больше пользоваться жестами.
— Саня, — пронзительно верещит он мне в самое ухо, стараясь перекричать грохот очнувшегося от оцепенения ближайшего телетайпа, — GWA сдохла совсем, с четырех часов поймать не могу. Манила с перебоями идет и туда и обратно. Зато Токио сегодня просто порадовало, полчаса назад принял убытие двух «Фантомов», C-130 ушел в Банкок, да и оттуда же прибытие заправщика десять минут назад было передано. Позывной у него — «Янки-95». Проследи за ним. Куда он там дальше двинет…
— Вторая смена, — слышится от двери, — на выход! Становись!
Старший сержант из «стариков», по прозвищу «Дышло», отдав команду, с отвращением на лице рывком вытаскивает свой противогаз из небольшой кучки «средств защиты органов дыхания» и навешивает его на плечо. Мне «Дышло», как человек, совершенно не нравится, поскольку нагл и спесив, но и мне понятна его ненависть к совершенно бесполезному предмету солдатского туалета.
— Ладно, — хлопает меня Ворохов по плечу, — пока. Будь!
Дробный стук каблуков, прощальный хлопок двери тамбура, все — сменное время пошло. Вначале мне необходимо попытаться найти проклятое, неведомо куда запропастившееся направление GWA (Гуам — Уэйк). Направление не особо важное, но все же оно находится на главном транзитном пути из Америки в Азию и наблюдать за ним просто необходимо. Кидаюсь к четвертому приемнику. Известные основные частоты, на которых работает эта радиостанция, записаны на справочной картонке, но я их и так знаю наизусть.
8322 кгц. Глаза и руки все делают одновременно. Левая рука с лязгом крутит ручку диапазонного барабана, правая проворачивает ручку точной настройки. Несколько секунд и я на нужной частоте. Чуть прибавляю громкость, чуть шире ставлю полосу кварцевого фильтра. Чуть вправо, чуть влево — ничего похожего! Проклятье!
12393 кгц. Стремительно щелкает барабан, молнией несутся перед глазами цифры шкалы точной настройки. Должна же она где-нибудь быть! Не может не быть ее! Нет, глухо. Шипение, посторонняя морзянка — одна туфта. Дальше, скорее!
22119 кгц. Чуть вправо, чуть влево. Где-то на самом пределе слышимости, словно из-под толстого матраца прорывается характерный звук многоканальной передачи. Одна рука заученным движением перебрасывает сигнал на стойку многоканального приема, другая сдвигает черный лопух наушника с виска на ухо. На слух характер передачи похож, но слух мне помощник пока ненадежный. Почему? А вы-то сами знаете, как звучит в наушниках многоканальная передача из затерянного в океане крошечного островка Гуам? Нет, скорее всего, вы даже не подозревали до этой минуты, что такой вид радиопередачи вообще существует. Ну что же, ничего страшного.
Ознакомительная версия. Доступно 29 страниц из 144
