о честности были приманкой, и Рейдан шустро ее заглотил. Вспоминать о честности и совести в бою с сильным противником непозволительно. Он был прав, сказав, что победить возможно кого угодно. Достаточно проявить смекалку.
Что я и сделала.
Но… пусть этот поцелуй и был хитрым приемом, впервые испробованным мною на оппоненте, в какой-то момент мне начало это… нравиться.
Да. Мне это нравится. Определенно.
Его теплые губы, ненасытно сжимающие мои. Запахи огня и горьковатого жасмина — безумно вкусное сочетание, как оказалось. Горячий язык, рука, как-то совершенно незаметно обхватившая за талию…
Сладкий, искушающий, головокружительный поцелуй.
И страшно неуместный.
Не знаю, как долго продлилась бы эта пытка, но на краю сознания забилась мысль, что мое время на исходе. Прошли ли заявленные двадцать секунд? Я уже не понимала. И хотела прекратить это немедленно, повалить его и одержать победу. Как и планировала. Но сил почти не осталось.
Он сам вдруг оторвался, поселив внутри противное чувство пустоты, и я успела словить усмешку на горящих после нашей неподвластной страсти губах, прежде чем меня сбили с ног, мгновенно выбив из руки меч. Удар о землю мог быть сокрушительным. Но Рейдан отчего-то дернулся следом за мной, навалился, придержав за голову. Улыбка пропала с его лица, вместо нее мелькнуло удивление, будто он сам от себя не ожидал, что спасет меня от болезненного соприкосновения с землей.
Может, в самом деле не ожидал. Ведь это действие выходило за рамки всякого понимания.
— Кажется, я победил, — отрешенно шепнул принц, по-прежнему придерживая за голову. Он держался на одной руке и коленях. Вернее, уберегал нас обоих от волнующей близости тел… — Сбился со счета, но двадцать секунд определенно минули.
Нет, он не может отобрать у меня право потребовать с него желание. Ради этого я и ввязалась в поединок. Одно желание — а как много власти я над ним обрету.
— Но земли коснулись мы оба, — отпарировала в ответ. Резко заехала ногой по животу и повалила его на траву, бесцеремонно усаживаясь на него сверху.
Округлившиеся глаза и вытянувшееся в изумлении лицо — о, ради такого зрелища злополучный поцелуй можно было претерпеть еще разок. Или два раза. Несколько.
При мысли об этом сердце забилось остервенело, в каком-то жгучем нетерпении, подталкивая сотворить задуманное незамедлительно. Кожа загорелась огнем, и я была абсолютно уверена, что жар залил щеки вовсе не из-за усталости и боя, а… — Тьма, как труднопроизнести это даже мысленно— … из-за смущения.
Все усугубил дернувшийся кадык, когда Рейдан сглотнул, скользнув взглядом по лицу и шее. Немного ниже, по спрятанным за воротом водолазки ключицам, тяжело вздымающейся груди…
Жадный, преисполненный желания взгляд. Или мне чудится? Уж лучше так, чем думать, что принц нашел меня… эм-м… привлекательной. Хотя мне это не помешало бы.
— Что за отвратительно развратные бои вы здесь устроили?
Звонкий, намеренно повышенный на несколько тонов голос, как близко зазвучавший колокол, сдавил голову шипастым обручем. Я вскинула глаза к обладательнице приятного, хоть и резковатого, тембра, перед этим заметив, как оторопело нас разглядывают адепты, в особенности София Прадес. Она меня возненавидела, нет никаких сомнений.
Первый недруг в стенах академии, как же без таких…
— Ну? — незнакомка — высокая и стройная, облаченная в узкие изумрудные штаны и такого же цвета пиджак с острыми золотистыми лацканами — замерла рядышком, прямо напротив нас, и уперла руки в бока. — Долго ждать, когда ты сползешь с него?
Ее тон был суров и холоден, но из него без какого-либо намека на утаивание сочились мурлычущие нотки.
— Простите…
Я спешно поднялась, не совсем понимая, почему вдруг растратила всю свою уверенность. И не такие личности заставали меня врасплох, так отчего же я трушу перед ней? Она мила, изящна, и… она женщина!.. Вовсе не гигант, которого стоило бы опасаться. Но казалось, что за приятной наружностью скрывается что-то поистине животное. Жестокость, сила.
Сила, перед которой я пустое место.
Женщина смерила нас грозным взглядом и оглядела остальных, когда Рейдан поднялся на ноги, удерживая на лице маску равнодушия. Видно, его тоже задело появление неизвестной особы, потому что казаться непоколебимым ему удавалось с трудом.
— И чего вы все стоите истуканами? — взвилась она, всплеснув руками. Огненно-красные кудри, мерцающие, как рубин на солнце, дернулись в такт ее движениям. — Давайте-давайте, пошевеливайтесь. Это вам не арена. Вы бы еще ставки делали, бездельники.
Студенты не осмелились ослушаться ее — начали разбредаться. Толпа редела, даже Прадес, с остервенением защищающая принца, мигом скрылась внутри здания. Кэтрин тоже поспешила ретироваться — чересчур быстро, как будто боялась, что ей перепадет все внимание женщины.
Не имею ни малейшего представления, на что рассчитывал Рейдан, начав медленно отходить назад, но стоило ему развернуться — должно быть, с намерением сбежать следом за сестрой, — как незнакомка дернулась к нему и ухватила его… за ухо.
Великие темные боги! Она ухватила его за ухо! Как малолетнего негодника.
От шока я приросла ступнями к земле, не зная, как вернуть способность двигаться.
— Ты чего тут выступления устраиваешь, паршивец? — шикнула она, потянув его на себя. Не думаю, что она была сильнее самого принца и причиняла ему достаточно боли, чтобы он беспрекословно подчинялся. Однако он, к моему удивлению, послушно терпел ее хватку. — Снова своих воронов распустил… Живо собрал обратно. Сейчас все крыши обгадят. Сам чистить будешь, и магия не поможет.
Мой кумир — а она им точно становится с этой минуты — отпустила его, но продолжила пронзать хмуростью, явно ожидая, когда Рейдан исполнит приказ. Он медлить не стал, махнул рукой, зазывая воронов к себе. Те молниеносно собрались в кучу, черным маревом растелившись над нашими головами. Внезапно вспыхнули огнем, истлели за пару секунд и обратились в крупную темно-серую пыль.
— Лу, ты неисправима, — со вздохом выдал чернокнижник. А пыль тем временем спустилась к нему и живенько заползла под ворот кителя.
Что… что это было?
Как такое вообще возможно? Где крылья, и почему, черт возьми, вороны самоуничтожились?
Женщина неожиданно вынула из рукава пиджака ручку и ударила ею принца по лбу. После этого все вопросы вылетели из головы, и я во второй раз чуть не подавилась от недоумения.
Хаос, какой властью обладает эта наипрекраснейшая Лу, раз смеет лупить наследника королевства?..
— Я тебе не Лу, Бекфорд, — зашипела, подобно кошке. — Не здесь.
— Как скажешь, мадам Ангальт.
Губы мужчины растянулись в кривоватой улыбке, образуя над одним уголком ямочку. Махонькую впадинку, за которую зацепился мой взгляд. И как назло, он двинулся дальше, застыл на четко очерченных, изогнутых губах, миг
