запастись оружием. Зная места, пистолетом разжиться не проблема. Были бы деньги.
Составив некоторое подобие плана, Вира отложила книгу. Взяла на кухне острый нож и направилась к озеру.
Ночь дышала осенью. Еще немного, и на природе уже не покупаешься. Размышляя над этой проблемой, девушка по привычке неслышно шагала по тропинке, пока не почувствовала чужое присутствие. Ночное время суток и нож в рукаве придали ей уверенности, и когда она краем глаза уловила движение за спиной, то резко развернулась, метя "ладному парню" в плечо. Руку перехватили, вывернули так, что пальцы разжались сами собой, и нож полетел в траву.
— Да что же это такое! — раздосадованный Янус неприлично сплюнул себе под ноги. — Опять вы!
Взгляд его стал сначала подозрительным, а затем, когда он увидел у Виры гребень и мыльный корень, разочарованным.
— Вы всегда так поздно ходите купаться?
Девушка потерла покрасневшую кисть.
— А вы против?
— Нет, — Янус к чему-то прислушался. — Никого не встречали?
Вира подумала и сказала правду:
— Был кузнец из деревни.
Офицер заинтересовался.
— Зачем приходил, не знаете?
Девушка покраснела и недовольно буркнула:
— Может, рыбу ловить. Я-то что?
Дирек подобрал из травы нож, потрогал лезвие.
— А вы отчаянная, — он посмотрел на нее вдруг как-то по-новому. — Но глупая.
Возгордившуюся было Виру наполнило негодование. Все только и говорят ей, что она то-то и то-то делает неправильно! Недостаточно хорошо! Она ленивая, безрукая, развращенная (это Мила, намеками) и т. д. и т. п. А вот родители…
Она опять ощутила себя потерянной между прошлым и будущим. Если у нее оно вообще есть, это будущее.
— Да, наверное, — Вира забрала нож и поплелась в сторону воды, мечтая лишь об одном — остаться наедине с собой. Но покоя ей не дали — Дирек двинулся следом.
— Я постерегу, — он нагнал ее за пару секунд и зашагал рядом. — Обещаю не подсматривать.
Кажется, он улыбнулся. Но девушка хранила суровое молчание. Только покосилась пару раз на ремень, за который были засунуты два пистолета.
Потом была вода, тишина и ночь. Тишина, темнота и чужое присутствие рядом. Она не смогла насладиться этой ночью и, раздосадованная ушла спать раньше обычного. Единственное хорошее, что было в этой встрече — ей предложили топить баню вместо ночных прогулок до озера. " С паршивой овцы… — подумала Вира, уже засыпая. — Хотя, он больше похож на барана…"
* * *
В том, что Янус Дирек упрямый баран, Вира убедилась на следующий день.
— У меня нет на это денег.
— Как будто я много прошу!
— Вряд ли вы согласитесь есть ваши розы вместо обеда и ужина!
— Это вы выразили желание привести клумбы в порядок! Сохранить цветники!
— Сохранить надо то, что есть, а не добавлять проблем моей голове и вашим рукам, между прочим! Мне эта рассада вообще не нужна ни каким боком! Ни старая, ни тем более новая!
Янус злился и выплескивал эту злость на пришедшую просить денег для "привидения клумб в порядочный вид" Виру. Лексий не появлялся уже два дня. Утром пришло письмо от знакомого из города, что "ни села ни деревни Болотище, где числилась семья лавочника с дочерью по имени Вира, в нашем округе нет". Привыкший за последние несколько дней к постоянному мельтешению девушки перед глазами, Дирек был этим письмом озадачен и раздосадован. И помимо воли волновался за языкастого секретаря, к которому уже успел привязаться. А еще дурацкий разговор с кузнецом…
— Вира, в вашем положении нельзя волноваться, — примирительно сказал он, вспомнив об этом разговоре.
Девушка замолкла и уставилась на него огромными глазами, приобретшими вдруг зеленоватый оттенок.
— Что? В каком положении? — она еще немного поизображала выброшенную на берег рыбу и вдруг засмеялась. Самое интересное, что Янус впервые увидел, как она смеется. Ему показалось, что в глазах ее плескался огонь. Зеленый огонь. — Вы что, Милиным россказням верите? А еще говорят, мужчины сплетни не собирают!
Янусу стало не по себе. Взрослый мужчина, офицер, а занимается какой-то ерундой. Спорит о цветочках, заботится о беременных…то есть заботиться-то надо, но…то есть не о беременных… Тьфу! Дирек поднялся и решительно взял плащ, валяющийся на кресле.
— Скажите Миле, я пообедаю в городе. Если Лексий придет, пусть меня дождется, к ужину вернусь.
Вира проводила взглядом вышедшего мужчину. С одной стороны, она чувствовала нестерпимую обиду на то, что он поверил россказням сплетницы, с другой, ей вдруг действительно стало весело от всей этой ситуации. Вот будет смех, когда месяцев через шесть у нее все еще не будет живота! Хотя, Мила, наверно, и тогда придумает, что всем сказать. Про знахарку, например. Или что она ребенка в приют сдала…
Но Янус! Он-то как узнал? К прислуге он хоть и относится вполне уважительно (что выдает в нем человека либо недворянского происхождения, поднявшегося за счет личных качеств, либо обедневшего дворянина из тех, кто живет часто еще хуже крестьян. Дети из таких семей как раз очень часто идут в армию, но не в элитные полки, которые на парадах выступают, а в самые настоящие военные части, где война, кровь и месиво из человеческих тел. Что опять приводит к мысли о том, что Дирек поднялся по служебной лестнице не из-за покровительства папочки, а благодаря талантам и старанию), но ни с кем за душу не говорил, а за провинности по армейской привычке гонял нещадно. Впрочем, он скорее всего просто хотел от нее отвязаться, вот и сменил резко тему. Но ведь поверил!
Вира разочаровано покачала головой. Баран упертый, как есть баран! Не нужны ему клумбы, видите ли! Как будто она денег много просит! Кстати, о деньгах… Девушка, вспомнив что-то несомненно важное, кинулась к книжным шкафам. Порылась в них, нашла старую потрепанного вида книгу и открыла. Заначка осталась на месте. Вира выгребла из тяжелого фолианта все, что там было и, счастливая, ушла к себе.
Этого ей должно было хватить на цветы. И еще на кое-что.
* * *
К ужину Дирек не вернулся. Ближе к полуночи входная дверь распахнулась от пинка, и в дом вошел хмурый офицер с человеком на руках. Вира, поджидавшая его в соседней комнате, тут же выскочила навстречу.
— Пусть готовят ванну. И пошли за доктором.
Девушка растерянно смотрела, как Янус укладывает бледного Лексия на диван на живот.
— Так нет же никого… — напомнила она и даже рукой в сторону часов показала: мол, поздно уже, разошлись по домам все.
Военный выругался. Лексий застонал.
— Помогайте! — рявкнул Дирек, и Вира не посмела ослушаться. Вдвоем они половину одежды с секретаря сняли, а половину
