Но, дела сложились так, что теперь по прошествии лет, в комнате, в которой мы обычно хранили велосипеды и коллекцию курток, которые жаль было выбросить, обосновался поселенец. И, судя по всему, за те дни, что он в этой комнате протусил, ему в ней понравилось.
Я вдруг припомнила, что Игнат Петрович согласился жить с нами, так сказать, на постоянной основе. И в голове застряла неприятная мысль: «А кто, собственно говоря, будет наводить в этой комнате порядок к его переезду?».
Предвкушая грядущие трудовые будни, я лениво потащила себя в коридор. Дверь моей все еще по-детски розовой комнаты с кучей маленьких мягких игрушек, которые я выиграла в автомате, просаживая каждый день все деньги, которое мама давала мне на обед, пугающе хлопнула. Я даже ойкнула.
Подняв тяжеленные пакеты, я на полусогнутых запехтерила их на кухню. Благо в холодильнике для всего этого было достаточно свободного места.
Водичка, что стремительным горячим потоком била из кухонного крана согревала не только тело, но и душу. И я преисполнилась чувством неописуемой благодарности за то, что у меня есть родной дом.
В считанные минуты дело было сделано. Я опустошила пакеты и включила чайник. По квартире раздалось гудение.
— Ты с улицы пришла руки помыла? — спросил Игнат в родительской манере.
— Разумеется. А ты стульчак поднял перед тем, как, ну ты понял.
— Конечно, — ответил он. — И даже руки помыл.
— Посмотри-ка, совсем взрослый стал.
— Ты знаешь, какой я взрослый, — ляпнул он, и сделала вид, что ничего не говорил. Я же сделала вид, что ничего не слышала.
Я налила себе кофе и села за стол. Бордовый кухонный гарнитур начал казаться мне каким-то безвкусным, да еще и в сочетании с голубой тюлью. Даже не смотря на то, что подушечки на стульях тоже были небесного цвета, смотрелось все это как-то несуразно.
— А за мной поухаживать не хочешь? — воззвал к моей совести Игнат.
— Нет, — ответила я.
— Могла бы и чаем угостить, где твое гостеприимство?
— Это теперь и твой дом, сам наливай. К тому же, ты кушать хотел. Так что отстань.
Я заметила на его лице еле уловимую улыбку, а после он принялся кулинарничать так ничего и не ответив на мое брюзжание.
В углу висел маленький телевизор. Я щелкнула кнопку на пульте и принялась листать каналы — почти на всех показывали новости.
— Блин, ну сколько можно? — проворчала я. — Или новости или реклама дурацкая, больше и посмотреть нечего.
— Для таких, как ты придумали интернет, — ответил Игнат.
— Ой, отстань.
— Так ты не ори под руку, я и не буду приставать.
— Какие мы нежные, — прошипела я.
— Тебе напомнить?
— Ой, иди в баню со своими подколами уже, — разозлилась я и как-то внезапно осмелела. — Может, обсудим все?
— Что? — поинтересовался Игнат, продолжая что-то нарезать.
— То, что случилось тогда…ночью…
— Когда?
— Ты идиот?
Игнат посмотрел на меня.
— Обзываться-то зачем? — пожаловался он и продолжил нарезательно-шенковальные процедуры.
Мне стало неловко. Будто все, что произошло, затронуло только меня. Будто на самом деле я все это себе придумала и ничего не было.
Зашипел кухонный кран, вернув меня в реальность. Сделав еще глоток, я почувствовала, что ремень джинсов очень давит на живот. Я, как-то не подумав, поднялась, и сняла его, положив на стол.
В туже секунду, мокрые руки Игната забрались под мою футболку. Он склонил меня над столом и прислонился к бедрам. А почувствовала, что он готов ко всему.
— Свет же включен, с улицы видно все, — выпалила я, будто это было важнее всего того, что он вытворял.
Одна его рука скользнула по моему животу и нырнула в нижнее белье. По телу разлился жар.
— Чувствую, чего ты хочешь, — сказал он. — Не отрицай! Ты ведь хочешь?
Я не успела дать ответ.
Мы услышали, как щелкнул замок входной двери. Игнат быстро принял исходное положение — вернулся к раковине и зашумел водой, а я, сделав глубокий вдох, пошла встречать маму и Петра Игнатовича.
Весь вечер мы упорно делали вид, что являемся обычной семьей. Мама и Петр Игнатович травили истории из своей юности, а мы с Игнатом друг на друга даже не смотрели.
Смех разливался по кухне, а я то и дело отвлекалась.
«Почему я опять подчинилась?»- думала я. — «Почему не оттолкнула его? Хватит! Хватит! Ничем хорошим это не закончится. Как будет возможность, я серьезно с ним поговорю».
Уведомление снова не пришло. В списке обновление книга тоже не появилась. Я не заю, что и делать. Прошу прощения!
Глава 5
Очередное утро началось с приступа тошноты. Сказать, что я испугалась — ничего не сказать. В голове пронеслись сотни вариантов диалога с Игнатом, мамой и ее новым мужем. Да и что я могла сказать, кроме: «так получилось».
Ни секунды не медля, я метнулась в аптеку и купила несколько тестов. К моему великому счастью, все они оказались отрицательными.
«Так, все», — подумала я тогда. — «Он никогда ко мне больше не притронется. Не подпущу!».
Я прекрасно осознавала, что с недавнего времени Игнатушка затесался в мамины любимчики и сколько бы слез я не пролила, рассказывая как мы с ним умудрились заделать киндера, она обвинила бы во всем меня.
«А ведь так она начала вести себя не так давно», — вспомнила я. И действительно, ежедневное пиление моей личности началось с того времени, как Игнат и его отец стали неотъемлемой частью нашей жизни. Ничего дурного в отношении Петра Игнатовича я не мыслю. Нормальный мужик. С гонором, конечно, ну все же ректор как-никак. А вот сынок его, судя по всему, что между нами приключилось, да и по первому впечатлению от него….
Тот день, как известно, не задался с самого утра и то, что я начала вытворять всякую дичь после — достойное его продолжение.
Убедившись, что люлькаться с заскребышем мне придется не скоро, я набрала своего обидчика. Даже не знаю, где он был, но говорил он полушепотом, тогда как я орала, точно заполошная. Я вывалила на него всю инфу о несостоявшейся беременности и его вине. И наказала, строго-настрого наказала, ко мне больше не приближаться. И вообще послала ко всем чертям и много еще куда. После сбросила звонок. Он мне не перезвонил. А я ждала. Ждала минут тридцать. Хотелось, чтобы он почуял свою вину хоть чуть-чуть, но ему, судя по всему, было плевать.
Мама вернулась с работы чуть позже и в приподнятом настроении. Я вышла навстречу. С ее маленькой головы слетела меховая шапка и
