и в местную «дурку» угодить.
— Ммм… Хотела почистить ее немного… от пыли.
— А… — девушка с трудом сдержала зевок, — А я уж подумала, что вам нужен свет.
— Свет? — Ира покрутила «лампу» в руках и на одеяло капнуло что-то густое и жирное. Масло?
А что это торчит из носика? Никак фитиль?
Нервы, напряженные до предела, не выдержали и, запрокинув голову, Ира рассмеялась. Служанка сжалась на пороге, явно не зная, что делать. То ли бежать за помощью, то ли успокаивать госпожу. А девушка все никак не могла остановиться.
Лампа! Так вот почему кривой низкорослый чайник в мультике называли лампой. Не потому, что им можно при желании засветить в глаз врагу. Все гораздо прозаичнее: поджигают фитилек, и он горит, пока в «чайничке» не закончится масло.
— Госпожа… Я позову Ронала?
— Не надо! — поспешно остановила ее Ира, — Со мной все хорошо. Просто вспомнила… вспомнила…
— Детство? — неожиданно «включилась» служанка.
— Оно самое.
— Понятно тогда… Я помню, вы рассказывали, как нянюшка пела вам сказку про мембонские лампы, и что вы очень хотели такую заполучить. Ваш батюшка отдал за нее три аргена, чтобы порадовать вас на рубеж детства.
— На рубеж детства?
— Ну, когда вам исполнилось восемь лет. Неужели запамятовали? Правда она не очень удобна в использовании, но вам всегда нравилось на нее смотреть. Зажечь, госпожа?
— Пока не надо. — Ира присмотрелась к служанке, может еще чего удастся почерпнуть? — Скажи, пожалуйста, а мой отец… Он… меня любит?
— Конечно, госпожа… — лицо девицы, почему-то стало жалостливым. — Даже не сомневайтесь. Он всегда вас очень берег и баловал.
Ира незаметно выдохнула. Это было хорошо. По крайней мере, существует уже один человек, которому она не безразлична. Только до встречи с ним, надо как можно больше узнать о себе. Или придумать правдоподобную версию — почему она все забыла.
— А ты не знаешь, что сказал мой отец, когда узнал про развод?
Служанка охнула, и видя, как задрожали ее губы, Ира заподозрила неладное.
— Я же правильно помню, что мой возлюбленный супруг, решил разорвать брачные узы?
Девушка очень старалась говорить так, как в ее представлении, говорила бы средневековая дама. Поменьше просторечных слов, побольше витиеватых фраз.
— Госпожа… — девица наморщила нос, будто собиралась заплакать. — Его сиятельство никогда не допустил бы такого. И будь он жив…
«Сиятельство»? Ира подняла брови. Если память ее не обманывала, так обращались к герцогам. Хотя, возможно, и к графам. Интересная складывается картина: ее отец, некий граф, выдает свою любимую, избалованную дочку, за какого-то барона.
Что же заставило его, так понизить планку? Но ответа на этот вопрос, служанка не знала.
— То есть, как только мой отец умер, барон решил подать на развод?
Судя по тоскливому взгляду, служанка уже десять раз пожалела, что решила заглянуть на шум.
— Простите, госпожа… Но Ронал не велел с вами об этом говорить. Вы, от таких разговоров, вся больная делаетесь.
— Не сделаюсь.
— Все равно, госпожа, не могу. Простите!
Не может? Или не хочет? Тонкая такая грань. Окинув долгим взглядом худощавую фигурку, Ира решила пока отступить.
— Ну хорошо. Спасибо, что развлекла меня разговором. — она изобразила протяжный зевок, — А теперь иди. Мне что-то так захотелось спать.
Девица выполнила поручение с большим удовольствием. Ира едва успела моргнуть, а за служанкой уже закрылась дверь. Девушка задумчиво постучала пальцем по подушке. Мда… было тут над чем подумать.
«Любящий» батюшка выдает ее замуж за человека, который стоит ниже в иерархии аристократов. Но после его смерти, супруг спешит избавиться от брачных уз. Невольно напрашивается, что главной жертвой тут может оказаться вовсе не она, а тот самый несчастный барон.
Это на первый взгляд. А на деле — кто его знает, где кроется истина? Ира посмотрела на закрытую дверь. Ясно одно, ей нужно раздобыть как можно больше информации.
* * *
крепость Квардес, за один год и пять месяцев до…
Лайон проснулся от того, что его довольно грубо похлопали по щекам. Нехотя открыв глаза, он увидел не трактирщика или наставника, а вполне миловидную девушку. Которая, однако, смотрела не слишком дружелюбно. В памяти что-то слабо шевельнулось, вызвав приступ головной боли.
— Где я?
— В таверне «Копченый гусь». — холодно отозвалась Кэрин и сделала шаг назад. — Понимаю, что в вашем состоянии можно проспать хоть до самых сумерек, но увы. К полудню я должна освободить комнату, а значит, и вас тут быть не должно.
Парень сел и потер затылок. Мысли все еще путались, а во рту было такое мерзопакостное ощущение, словно хлебнул из выгребной ямы.
— Всегда считал эль злом… Не стоило так напиваться… — он поднял на девушку зеленые глаза. — Прошу прощения, как понимаю, вы и я…
— Нет! — осадила его Кэрин, вспыхнув от одного только предположения. — Я наткнулась на вас в переулке. И всего лишь не смогла пройти мимо. А так как до вашего дома было слишком далеко, мне пришлось привести вас сюда.
— М… Ааа… — в голове постепенно прояснялось. — Думаю, ночь на улице, могла бы закончиться для меня плохо. Я вам очень обязан.
— Покиньте таверну, не попадаясь никому на глаза, и мы в расчете. — девушка скрестила руки на груди и, не удержавшись, прибавила. — В жизни случается всякое. Но будьте благоразумны и постарайтесь больше не искать утешение в вине. Однажды, это может плохо закончиться.
— Знаю. — Лайон взъерошил волосы, чувствуя настоятельную потребность оправдаться. — И я никогда прежде не напивался. Просто вчера… вчера… — он замолчал, чувствуя, как перехватило горло.
Кэрин подала ему кувшин с водой.
— Из бессвязного бормотания я поняла, что у вас кто-то умер.
— Дядюшка… — Лайон сделал большой глоток, и ему стало чуть легче. — Старший брат моего отца. Они не ладили, но после смерти родителей, дядюшка взял меня на попечение и оплатил учебу…
— Он был хороший человек?
— Да. — парень теперь смотрел в сторону. — И я старался быть достойным его имени. Надеялся заслужить уважение. Думал, что если преуспею в учебе и делах, то он согласится хотя бы на одну встречу… Что бы я мог лично выразить свою благодарность.
Кэрин изогнула бровь.
— Вы с ним ни разу не виделись?
— Никогда. —
