Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 82
class="p1">– Паршиво катаешься, Громова, – первым нарушает игру в гляделки Благов. – Не умеешь – сиди в лягушатнике, нечего соваться на трассы для взрослых.
Немею от его наглости и даже не сразу нахожусь что ответить. А он в это время легко встает на ноги и протягивает мне руку.
– Сильно ушиблась? – спрашивает уже мягче, сканируя взглядом мое тело. – Руки-ноги целы? Голова не кружится?
Мое тело замуровано в лыжный костюм от шеи до пяток, но странным образом его взгляд пробивает эту броню. Почти физически чувствую его взгляд на груди, бедрах, ногах. Извращение какое-то.
Благов нетерпеливо трясет своей рукой перед моим лицом, как бы напоминая мне, что снизошел до помощи, а я чувствую, как на меня накатывает волна бешенства.
– Я отлично катаюсь, – огрызаюсь едко. – А твоего мнения никто не спрашивал и за помощью никто не обращался.
– Мне показалось, что без посторонней помощи тебе не обойтись, впрочем, я, конечно, мог ошибиться, – не скрывая иронии в голосе, произносит Благов.
Вздергиваю подбородок и, насколько возможно в моем положении, с достоинством выпрямляю спину.
– Действительно ошибся. – Мой голос сладок, как майский мед. – Мне уже не нужна твоя помощь. Ты и так здорово помог, сбив меня с ног.
Он недоверчиво таращится на меня, словно у меня вдруг выросли рога.
– Я сбил? – восклицает изумленно. – Ты как сумасшедшая неслась на меня по трассе.
Игнорирую его замечание, подозревая, что в его словах есть большой процент истины, и пытаюсь самостоятельно вызволить ногу из лыжного плена. Благов молчит и насмешливо наблюдает за моими жалкими попытками встать, больше не предпринимая никаких действий, чтобы помочь.
Придурок.
– Где твой хоккеист? – внезапно спрашивает он. – Что-то он подозрительно долго спешит на помощь.
– Не твое дело, – огрызаюсь я.
Все-таки этот парень обладает невероятной способностью вытаскивать на свет самое худшее, что есть во мне. Я знаю, что, если бы я оказалась в подобной ситуации с любым другим человеком, уже давно бы извинилась, а тут прям не могу – какая-то физическая необходимость хамить ему.
Благов демонстративно вздыхает, обходит меня по кругу, пока я из последних сил сражаюсь с лыжей, и вновь подает руку. На этот раз молча.
Делаю вид, что ослепла, и пытаюсь приподняться на руках, но только сильнее проваливаюсь в снег. Лыжа никак не хочет вытаскиваться из западни, и я знаю, что в своих безуспешных попытках встать на ноги выгляжу как неповоротливая корова.
Ну почему, почему я не столкнулась с каким-нибудь очаровательным дядюшкой, главой семейства? Угораздило же меня влететь в этого сексуального паршивца, который теперь стоит и насмешливо наблюдает за моей жалкой возней.
– Мирослава! – явно теряя терпение, рявкает Благов, снова раздражающе потряхивая рукой перед моим носом.
Он впервые называет меня по имени, и от этого волна мурашек несется от затылка по спине и исчезает где-то в кончиках моих пальцев. Я ошеломлена звучанием собственного имени на его губах, и барахтанье в снегу отнимает слишком много сил. С ужасом чувствую, как на глазах выступают предательские слезы негодования и обиды, когда виновник всего вдруг наклоняется и я чувствую его крепкий захват на своей талии.
– Хватит капризничать, – с этими словами он выдергивает меня из снега и ставит рядом с собой.
От этого неожиданного маневра мои ноги разъезжаются в стороны, словно я стою не на снегу, а на только что залитом льду, и, потеряв равновесие, я лечу прямо на Благова.
Он явно не ожидал, что я выкину подобный цирковой номер, и, не успев ничего понять, летит в снег вместе со мной.
Н-да, Мирослава, ничего не скажешь – живописная картина. Благов лежит на спине, я сверху. Наши грудные клетки соприкасаются, так что я через два слоя курток слышу ритмичный стук его сердца, а мой нос упирается в его шею, от которой приятно пахнет апельсиновой коркой и мускусом.
– Ты убить меня, что ли, хочешь? – спрашивает он строго, но мне почему-то кажется, что в его голосе проскальзывают нотки веселья. – Ударила меня своей лыжей по ноге. Больно, между прочим. Если мне придется заняться ее лечением…
Он не договаривает, потому что я дерзко обрываю его на полуслове:
– Тебе не ногу нужно лечить, а голову. Никто тебя убивать не собирался, так же как никто не просил тебя вытаскивать меня из снега. Если бы не демонстрировал свои замашки альфа-самца, то не лежал бы сейчас подо мной.
Едва последние слова слетают с губ, до меня доходит их двусмысленность. Кровь приливает к щекам, дышать нечем, и я начинаю отчаянно потеть от жара, который разливается по телу.
Осторожно приподнимаюсь на руках и с опаской смотрю на красивое мужское лицо в опасной близости от моего собственного. Теперь Благов улыбается, откровенно наслаждаясь моим смущением.
– А знаешь, лежать «под тобой» не так уж и дурно, – очередная дерзость вылетает из его прекрасного рта, пока глаза исследуют мои губы, подрагивающие не то от холода, не то от волнения.
– Иди к черту! – пытаюсь отстраниться от него и встать, но мне мешают мои дурацкие лыжи и сильные руки, которые по непонятной причине лежат на моей талии.
– Знаешь, в детстве я любил спать с маленькой плюшевой обезьянкой. Надо признаться, с тобой гораздо приятнее, – протяжно произносит Благов, дыша мне в лицо едва уловимым ароматом мяты. – Могу только предположить, каково будет, когда мы вдвоем завалимся в постель.
Смотрю на него в немом изумлении. Рот открывается и закрывается, как у рыбы, выброшенной на берег.
Как он сказал? Когда мы вдвоем завалимся в постель. «Когда», а не «если»?
Самовлюбленный нахал! Думает, я так просто упаду к его ногам, как все его девицы?
– Я тебе не обезьянка, – раздраженно бросаю я. – И отпусти меня наконец!
– Если я тебя отпущу, где гарантии, что ты не упадешь снова и на этот раз действительно не покалечишь меня?
– Могу дать тебе только одну гарантию: если ты не прекратишь меня лапать, я действительно покалечу тебя.
Благов весело хмыкает. Его чуть самодовольная улыбка обнажает ряд ровных белых зубов, контрастирующих с тронутой загаром кожей. Очевидно, что он не воспринимает мои угрозы всерьез, но руки убирает.
Перекатываюсь на бок и сажусь, мечтая избавиться от злосчастной пары лыж. Наклоняюсь вперед и отцепляю крепление на одной ноге, потом на другой. Нехитрая инспекция показывает, что одна из лыж треснула посередине, хотя еще не разломилась окончательно.
Превосходно, Громова! Во время затяжного полета над трассами ты где-то посеяла палку и сломала лыжи, но самое главное, так позорно свалившись, нанесла ощутимый удар своей гордости.
В раздражении отпихнув
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 82
