Книга Осиновый кол прилагается - Елена Станис

— Ты не так завязал, — Я шагнула к нему и поправила своё творение.

— Полельке полегчало! — Радостно возвестил мальчишка. — Он даже с кровати встал и умял всю кашу! Правда рвало Полельку и обгадился он изрядно, но проклятие уходит, милсдарь!

— Отличные новости, — обрадовалась я и поднялась наверх, где вели беседу хозяйка и здравник.

Тилли посмотрел на меня с гордостью и объявил:

— Это рецепт моего Тода, его благодарите.

— Благодарствую, благодарствую, милсдарь, — поклонилась мне хозяйка, — Вы спасли Полельку и всех нас, благодарствую. Поделитесь мудростью, милсдарь, как сварить такое снадобье?

Вопросительно взглянула на Грэга, тот кивнул. И я рассказала, как сделать снадобье из плесневого хлеба, но предупредила, что принимать его можно только при определённых симптомах и не дольше пяти суток по три раза в день.

В итоге меня провожали чуть ли не с большем почтением, чем самого Тилли. Женщина распиналась перед нами, извиняясь за то, что сейчас не может как следует с нами расплатиться, но клятвенно обещала принести еды, как только вернётся её муж. Однако без всего мы не ушли, нам вынесли целый мешок плесневого хлеба. Плесень на нём была голубоватая. До зелёной он должен был ещё долежать.

— Мастер, вы бы могли обогатиться, продавая рецепт от болезни, почему вы позволили рассказать его бесплатно? — спросила я Тилли, когда мы оказались на улице.

— Как можно обогащаться на чужой беде? — Вопросом на вопрос ответил здравник. — Мы же не ростовщики какие, а достопочтенные люди, богоугодным делом занимаемся. Излечили хворь, помогли ближним, с нас и довольно.

Я улыбнулась, редко встретишь такого бескорыстного человека как мой благодетель. Вероятно, поэтому он меня и приютил. Хорошо, что он такой бескорыстный. И да, мне действительно нравится помогать людям.

Несмотря на меры предосторожности в виде самодельной маски Грэг заболел. Не знаю, как сама ещё держалась, наверно, помог иммунитет, отработанный в моём мире, а ещё зелёные кислые яблоки, богатые витамином С, которые учитель скармливал мне ежедневно. Когда я поняла, что у лекаря поднимается температура, то сразу пресекла его порыв идти за травами и грибами. Благо плесневого хлеба у нас теперь хватало. Я выходила только за водой. К нам снова прибегал Васка, брат Полеля, но я ответила, что мастер захворал (как же за неделю ко мне уже прицепились все эти деревенские словечки, чувствую, что становлюсь своей среди здешних!) и эта новость, по-видимому облетела весь Сторнул, потому что больше к нам пока никто не наведывался.

На мои плечи свалились обязанности по готовке и уборке. Зато вместо безвкусной каши я по утру подала Грэгу картофельное пюре с грибами на молоке. Несмотря на немоготу тот съел аж две тарелки, неустанно нахваливая мои кулинарные способности.

— Алина, почему же мы всё это время ели моё месиво, если ты так славно готовишь? Я даже лучше стал себя чувствовать.

Ощутила себя польщённой и с энтузиазмом начала готовить не только завтраки, но и обеды, и ужины. В своём мире эта обязанность лежала на маме и вообще там я себя домашними делами не особо утруждала. Но теперь всё по-другому. Как ни больно осознавать, той семьи у меня больше не было, зато появилась другая, совсем маленькая, состоящая из меня и Тилли, но которую я очень боялась потерять.

— Вот, выпейте, лекарство, учитель, — протянула я стакан с разведённым плесневым хлебом.

Вместо «господин Тилли», я всё чаще называла моего благодетеля «учитель». Это короче и менее формально.

— Ну и гадость же лекарство из твоего мира, — проворчал мужчина, делая несколько мучительных глотков.

— Нет, у нас лекарство в основном делают в виде маленьких таблеточек, но у меня нет необходимого оборудования, — пожала я плечами.

— Не страшно, — отозвался здравник. — Главное — это твои знания и твоё доброе сердце.

Я задумалась, неужели у меня доброе сердце? Никогда не думала о себе в таком ключе, но почему-то стало приятно осознавать себя хорошим человеком, помогающим людям.

Плесневого хлеба у нас было с запасом, а вот человеческая еда уже к третьему дню болезни учителя совсем иссякла. Тилли заметил моё поникшее настроение.

— Что-то случилось, Алина? — поинтересовался сердобольный учитель.

— Похоже припасы иссякли, — не стала я темнить душой.

— Эх, удружил я нам с этой хворью, — вздохнул Тилли. — Вот что, девочка, там в шкатулке в верхнем сундуке лежит обручальное кольцо моей супруги. Сходи, на рынок на главной площади, обменяй его на еду.

Что? Обручальное кольцо его почившей жены? Память о ней? Нет, не могу.

— Лучше я продам мои серебряные украшения, — возразила я и уже полезла за ними в верхний сундук (на себе я носила только серебряный ключик).

— Нет, нет, Алина, это же твои воспоминания о родном мире, о семье, — запротестовал здравник.

— Теперь, вы моя семья, — высказала я вслух то, о чём до этого думала.

Тилли благодарно сжал в руке мою ладонь, и дальше возражать насчёт продажи моих украшений сил у него по-видимому не осталось.

Ломбарда в Сторнуле не было. Работающей денежной системы, впрочем, тоже. Добравшись до рынка, в начале я обошла знакомых горожан, торгующих едой, предлагая серебряный браслет и кольцо с фианитами. Увидев диковинные украшения, они восхищались и изумлялись, но обменять на еду упорно отказывались. Украшения жителям Сторнула были без надобности. В итоге я стала рядом с торговцами и положила на самодельный деревянный прилавок браслет и кольцо. На всякий случай зорко за ними смотрела, чтобы не украли. В городе все друг друга знали и церковь исправно посещали, но мало ли что.

Потенциальные покупатели, проходящие мимо, останавливались, смотрели, восхищались, но не покупали. Одна худощавая женщина предложила обменять мои украшения на новые сапожки, но я, конечно, отказалась. Время уже подходило к обеду, бойкий парень справа от меня успел распродать всю ботву и стал собираться домой. Я вздохнула. Может если бы у меня был дар Гермеса, я бы на все лады расхваливала товар, мол с этими украшениями у девиц от женихов отбоя не будет, то и сторговалась бы с кем, но деловой жилки у меня, по-видимому, не было. Бесплатно нам с учителем тоже никто снасти нести не торопился. Одно дело оплатить ими лечение или магические наговоры, а другое дать просто так, как жест доброй воли. Вздохнула, подумав о больном мастере Тилли, который сейчас лежит и ждёт моего возвращения с припасами.

Мои невесёлые размышления прервал вид двоих прилично одетых молодых людей, которых я раньше не встречала. И, очевидно, не только я, потому что местные сразу как-то оживились, завертели головами, окидывая их любопытными взглядами,