рявкает вдруг Игорь, хватая меня за плечи. В его глазах плещется боль пополам с гневом. — Что ты несешь? Какие Мальдивы, какой ЗАГС? Я сделал тебе предложение от чистого сердца! Потому что понял — ты моя судьба! Единственная, с кем хочу прожить всю жизнь!
Он встряхивает меня, вглядываясь в глаза с отчаянной надеждой. Но я уже не могу остановиться. Горечь предательства жжет нутро, гонит яд из самого сердца.
— Да что ты знаешь о судьбе? О верности и любви? Ты же кобель! Бабник, привыкший менять женщин как перчатки! Мама права была — зря я тебе поверила. Ты просто использовал меня. Теперь я для тебя отыгранный вариант. Даже интересно, как быстро ты бросишься обратно к Лизке после свадьбы?
Игорь отшатывается, словно от пощечины. В его глазах мелькает такая боль, будто я всаживаю нож ему под ребра. Он стискивает кулаки, пытаясь взять себя в руки. И вдруг разжимает их, устало опуская голову.
— Я не хотел говорить… Берег тебя… Но, видно, придется, — глухо роняет он. И поднимает на меня совершенно больной, смертельно усталый взгляд. — Лиза не лгала. У нас с ней был роман, да. Неудачная попытка забыться после разрыва с тобой. Но дело не только в этом…
Я застываю, холодея от нехорошего предчувствия. Господи, что еще? Что может быть хуже измены? Ребенок? Тайный брак?
Игорь тяжело сглатывает и продолжает, запинаясь:
— В общем… Дело в том… У Лизы был от меня ребенок. Но она сделала аборт. Без моего ведома. А может, это и к лучшему, не знаю. Но факт есть факт. Вот такая у нас история.
Я судорожно вздыхаю, чувствуя, как мир уплывает из-под ног. Ребенок? Аборт? Этого не может быть. Это какой-то страшный сон!
— Господи, Игорь… Почему? Почему ты молчал? — шепчу я, комкая в пальцах край блузки. — Я же любила тебя… Ждала, надеялась… А у тебя, оказывается, уже чуть семья не случилась!
Игорь бессильно рушится на диван, обхватывает голову руками. Его плечи никнут, будто из него разом выпускают весь воздух.
— Прости… Не хотел тебя расстраивать. Да я и сам до конца не верил. Лиза просто поставила меня перед фактом, когда все уже случилось. Не посоветовалась, ничего не сказала. Я был так зол, так подавлен… Сам не свой ходил.
Он замолкает, сглатывая рыдания. Я стою столбом, не в силах поверить в случившееся. В висках стучит, горло сдавливает спазмом. Как он мог? Почему не поделился сразу? Неужели не доверял?
— Я не знаю, что теперь делать, — с трудом выдавливаю я. — Мне нужно подумать. Нужно время. Прости.
И не говоря больше ни слова, я разворачиваюсь и иду к двери. Игорь кидается было за мной, пытаясь удержать:
— Марина, постой! Не уходи! Давай поговорим! Я все тебе объясню!
Но я только качаю головой и захлопываю за собой дверь. Выскакиваю на улицу, хватая ртом вечерний воздух. Сердце колотится как сумасшедшее, слезы застилают глаза. Мой мир рушится на куски, мечты разбиваются вдребезги.
12
Я бреду по улице, не разбирая дороги. В душе стоит раздрай, мысли путаются. Любовь и обида, надежда и горькое разочарование рвут меня на части. Как теперь быть? Что делать дальше? Игорь подвел меня, утаил самое важное. Разве можно после такого верить, строить совместное будущее?
Впереди маячит уютная кофейня, и я решаю зайти, передохнуть. Падаю на стул у окна, невидяще глядя на улицу. Заказываю капучино, машинально размешивая пенку. И вдруг понимаю, что страшно хочу позвонить маме. Излить душу, спросить совета. Как в детстве.
Дрожащими руками я вытаскиваю телефон, набираю домашний номер. После нескольких гудков в трубке раздается встревоженный мамин голос:
— Мариночка? Доченька, что случилось? Ты плачешь?
И меня прорывает. Я разражаюсь рыданиями, захлебываясь слезами и словами. Сбивчиво, путано рассказываю про Лизу, про фото, про злополучный аборт. Мама слушает молча, лишь изредка вздыхая и ахая.
— Господи, бедная моя девочка… Ну что за подлец этот Игорь! Говорила я тебе — не верь ему, разобьет сердце! А ты уперлась как баран — люблю, мол, жить без него не могу! И вот результат!
Я всхлипываю, утирая слезы тыльной стороной ладони. Стыд жжет щеки — ведь и правда, сама виновата. Поверила красивым словам, размечталась о сказке. А в реальности все оказалось совсем не радужно.
— Мам, я так запуталась… — шепчу я, кусая губы. — Не знаю, что делать. Может, плюнуть на все и сбежать? Уехать куда-нибудь, начать новую жизнь?
— Так, стоп! — твердо обрывает меня мама. — Никаких глупостей! Сбегать — не выход. От себя ведь не убежишь. Нужно встретиться с проблемой лицом к лицу. Поговорить с Игорем еще раз, спокойно, без истерик. Выяснить все до конца. Ты же его любишь, доченька. Просто так чувства не отпускают.
Я шмыгаю носом, комкая салфетку. Да уж, мама дело говорит. Рубить с плеча нельзя. Слишком многое стоит на кону — мое душевное равновесие, мое будущее, моя любовь, черт возьми!
— Спасибо, мам. Ты права. Прятаться и впрямь глупо. Я… я пойду домой. Подумаю, как быть дальше. Созвонимся позже, ладно?
— Конечно, милая. Держись. И знай, что бы ни случилось — мы с папой всегда на твоей стороне. Обнимаю.
Я нажимаю отбой и со стоном утыкаюсь лбом в скрещенные на столе руки. Голова идет кругом, сердце ноет. Мне предстоит принять самое важное решение в жизни. И от того, каким оно будет, зависит все мое дальнейшее существование.
Поздно вечером, сидя в опустевшей кофейне над остывшим кофе, я обреченно листаю фото с Мальдив в телефоне. Кажется, это было в прошлой жизни — наш смех, наши поцелуи, уютные объятия на белоснежном песке. Неужели все было ложью? Неужели я ошибалась насчет Игоря?
Палец замирает над одним снимком — нашим с Игорем селфи на фоне лазурных волн. Такие счастливые, влюбленные лица. Неподдельные эмоции, искренний восторг. Разве можно так искусно притворяться?
"Он любит тебя, дуреха, — вдруг отчетливо понимаю я. — Видно же невооруженным взглядом. Да, совершил ошибку. С кем не бывает по молодости? Признался, раскаялся. Хватит себя жалеть. Если и правда любишь — прости".
Внезапная решимость обжигает, вздергивает меня на ноги. Я хватаю сумку, бросаю на стол деньги и выскакиваю на улицу, ловя такси.
Всю дорогу до дома Игоря мое сердце колотится где-то в горле. А вдруг он не захочет меня видеть? Вдруг обиделся, разочаровался во мне после всех упреков?
Но стоит мне появиться на пороге, как Игорь, бледный и осунувшийся, кидается мне навстречу. Сгребает в охапку,
