ней, а она слушала, закрыв глаза, пока не заснула. Что неудивительно, вель день был действительно тяжёлый.
Когда мама вернулась с Бобби, она поднялась в комнату Кристи. Её дочь лежала на кровати сестры и спала безмятежным сном. Мама давно уже не была в этой комнате. Она подошла к дочери, аккуратно стянула с неё джинсы, укрыла одеялом с соседней кровати и поцеловала в нос.
– Милая. Спасибо, что ты есть у меня. Я недостойна такой дочери, – со слезами на глазах прошептала она. – Теперь мы начнём новую жизнь. И никто не помешает нам быть счастливыми.
Тот, благодаря кому этот день сложился именно так, слушал маму Кристи и был благодарен высшим силам, что в этот раз всё получилось.
Мама ещё какое-то время сидела на краю кровати, пока не услышала крик Бобби о том, что ему надо помочь вылезти из ванны. Встала, немного постояла рядом и пошла заниматься сыном. Синяк под её глазом только набирал цвет, напоминая о том, в каком аду жила она и её дети последние годы.
А Помощник под мирный сап Кристи думал о том, почему день сегодня был особенным и для него. Он никак не мог понять, почему Кристи его слышала, почему она помнила всё, что было у неё в сознании во время разговора. Во время размышлений в его сознании начали мелькать какие-то картинки, как будто из его личной жизни. Он об этом иногда задумывался: кем он был до того, как стал Помощником, где жил, что делал, была ли у него семья? Конечно, он хотел бы это узнать, но, к сожалению, спросить было не у кого. Он надеялся, что когда-нибудь всё поймёт. Этот небольшой перерыв перед новым днём был ему жизненно необходим, поэтому он поставил себе воображаемый диван, негромко «включил» фоновую музыку, «налил» стакан газировки и стал наслаждаться моментом передышки.
Он очень старался ни о чём не думать в этот момент, но мысли сами возвращали его в тот далёкий первый рабочий день. Он пытался найти зацепки, чтобы доказать себе, что он существует на самом деле, а не является результатом психических расстройств людей, к которым он приходит. Но, к сожалению, ничего конкретного вспомнить не удавалось. Поэтому он откинулся на спинку дивана, закрыл глаза и наслаждался приятной музыкой и лопаньем пузырьков в газировке. Ровно в полночь он покинул тело Кристи и отправился навстречу неизвестности.
Часть 2
Глава 1
«Как же болит голова… Мммм…»
Ночь. Голова просто раскалывалась.
Тело, в котором он находился, поднялось с твёрдой лежанки и, практически не открывая глаз, прошаркало к ведру с водой, стоявшему поодаль. Выпив немного («Фу! Как ты это пьёшь?! Гадость!»), человек вернулся на место, упал и вновь забылся тревожным поверхностным сном. У того, кто теперь находился в его голове, появилось немного времени, чтобы сориентироваться на местности. Пока его новый аватар пил воду, он успел заметить, что находится как бы в общежитии. Вокруг обрисовывались очертания несколькоярусных (сколько, он не успел заметить) кроватей, на которых были видны очертания спящих людей. Хоть было темно, но через щели проникал явно искусственный свет. Скорее всего, фонари, причём очень мощные. Было довольно холодно, стойкий запах человеческих испражнений бил в нос и мешал сосредоточиться. Но судя по всему, человек, спавший в этих ужасных условиях, уже привык к подобному.
Помимо этого, вокруг ворочались люди, по издаваемым звукам (скорее, стонам) – вроде бы мужчины. Женских голосов он не слышал. Всё тело было как пружина, в очень хорошем тонусе. Но в то же время постоянно присутствовало ощущение, что этому телу не хватает питания. Пока он размышлял и оценивал обстановку, прошло достаточно много времени. Он услышал крики на улице, три громких гудка, отозвавшихся в голове зверской болью, и двери в помещение распахнулись. Его аватар тут же, как будто и не спал, встал со своего лежбища, надел на ноги изношенную обувь (было такое ощущение, что эти ботинки не его, а больше размера на два), накинул на себя затёртую грязную куртку, которой укрывался, и пошёл к выходу из помещения.
Теперь он мог всё рассмотреть: вокруг стояли трёхъярусные кровати, но заняты были не все, это был барак без каких-либо условий для проживания людей.
– Восемьсот сорок седьмой!
Мужчина остановился.
– Помоги!
Он повернулся на голос и увидел, что рядом с одной из кроватей в глубине барака лежит тело мужчины с петлёй на шее. Он пошёл в сторону собиравшихся людей, наклонился и прошептал:
– Бэхор, ну что же ты? Была же надежда. Но для тебя теперь нет…
Головная боль стала невыносимой, била по вискам, как кувалда по наковальне. Он на время закрыл глаза. Боль немного поутихла. Он понимал, что медлить нельзя, их уже ждут снаружи. Снимая с шеи мужчины верёвку, он с трудом сдерживал слёзы. Столько смертей он здесь видел ежедневно, но никак не мог к ним привыкнуть. Тем более, научиться не привязываться к людям было невозможно в силу профессии и характера. До начала этого страшного времени он был врачом, он спасал людей. А что сейчас?..
Несмотря на худобу, сил в нём было довольно много. Он взял тело мужчины (оно ещё было тёплым – всю ночь, наверное, решался), перекинул его через плечо и направился к выходу на улицу. Боковым зрением увидел, что некоторые из наблюдателей набросились на место умершего и, как стервятники, стали заглядывать под солому, кровать, выворачивать карманы лежащей рядом одежды. Мужчина («Восемьсот сорок седьмой? Почему номер, а не имя?») поскорее отвернулся, чтобы не видеть, как люди превращаются в животных, готовых сгрызть себе подобных. Наверное, они бы так и поступали, если бы их не пересчитывали несколько раз за день. Были уже случаи, когда от трупа отрезали куски перед тем, как передать на уничтожение, если человек умирал не от болезни. Он поспешил прочь, туда, где уже были слышны голоса, множество голосов. Одни из них – командные, а другие – еле слышные в ответ. Но все мужские. И в основном числа, не имена.
«Где же ты находишься?» – в ужасе подумал наблюдатель, который понимал, что в этом кошмаре человеку, к которому его послали, надо помочь. Но чем тут поможешь? С каждой секундой, проведённой в голове аватара, он понимал, что страшнее места он в своей практике ещё не видел.
Мужчина вышел на улицу и присоединился к сотням людей, строившихся перед бараками. На помещении, из которого он вышел, был номер
