появляются волосинки. Как чешуя у Айки, или шерсть Мицуру. Только наши короткие и едва заметные. У некоторых видов они ядовитые. Так вот мой знакомый обрел этот самый яд. Сменил покров, проще говоря.
— Круто. Наверное, полезная способность.
— Как сказать. В обычном состоянии его кожа могла раздражать тех, кто прикасался. В редких случаях даже ожоги оставались. Это, скорее, проклятье, нежели дар. Таких самок даже в племена не берут, потому что они могут навредить самцу.
Уложив девушку на подвешенную паутину, потрепал ее по волосам и собрался уже уйти, как Куро схватила меня за руку, смутившись.
— Что такое?
— Можешь… приблизиться?
— Да, но зач… — закончить она мне не дала. Также придвинулась и впилась в губы. Поцеловала. А как мы закончили — тут же отвернулась, чтобы скрыть собственное смущение.
— С. спасибо…
Я уже настолько привык к подобному, что лишь улыбнулся, добавив:
— Отдыхай, милашка. Ты сегодня показала себя настоящей подругой. Горжусь тобой.
— Не смущай… я просто… в общем, спасибо…
Когда спустился на кухню, заметил Айку с Мицуру за столом на кухне. Сидят, пью кофе, заедая все это какими-то сладостями. Вообще ни о чем не волнуются.
Присев рядом с ними, положил руки на стол и выдал:
— Ну, девчата, а теперь расскажите-ка мне, есть у вас какие-нибудь закидоны, наподобие кокона Ризы?
— Ну, — задумалась гепардиха, пытаясь прожевать печенье. — У меня, как у вида кошачьих, бывает неделя выброса гормонов. В это время мы безумно хотим связи с самцом. Но не волнуйся. По расчётам, она случится где-то через два-три месяца.
— Так, запомню. А ты, Айка? Я, вроде как, уже о тебе все знаю, но, если есть, что сказать — говори.
— Змеи бывают агрессивны. К примеру, если чувствует неуважение кого-то из племени, или угрозу для самца. А так… ну, если уж совсем о крайностях, раз в пятьдесят-шестьдесят лет начинаем хотеть потомства. Это что-то вроде выброса энергии Мицуру. Безумная тяга к самцу. Даже мозг отключиться может, если инстинктам поддаться.
— Значит, у каждой свои тараканы. А высшие духи не так просты.
— Еще бы, — ухмыльнулась гепардиха. — Мы вам не люди. У нас все подвязано на инстинктах и душе. Кстати, Рин, а ты сам-то о потомстве задумывался?
— Как сказать. Мы с Айкой обсуждали это, и даже планировали, но с того момента столько всего случилось, что пришлось отложить.
— Угу… — добавила сама змея, смутившись и опустив взгляд.
— Так может пора вернуться к этой теме?
— А? Ты на что намекаешь?
— У тебя много самок в одном доме. Все подчиняются тебе и Айке. Но любовницы — это только один из факторов здорового, достойного самца. Второй фактор — именно его потомство. Если Айка сможет выносить высшего духа — это произведет фурор!
— Она говорила, что шансы на это очень малы.
— Да ну, — Мицуру переглянулась с подругой, а та лишь вздохнула.
— Рин, сладкий, я… должна тебе кое-что рассказать. Это касается твоих… как бы выразиться… твои дальних-дальних родственников.
— Не понимаю, — вскинул бровь, уставившись на возлюбленную.
— Налей себе кофейку. Разговор будет… долгим.
Глава 6
Связь с предками
Слова Айки после того дня еще долго сидели в голове, не давай заснуть. Она соврала мне не только насчет беременности, но также ничего не говорила о родословной. Какие-то там пра-пра-пра были теми, кто истреблял расу змейки и остальных. Причем, не простые люди, а смешанные. Именно так она их назвала. Люди с генами высших духов. Появлялись такие за счет кровосмешения, наподобие нашего. Человек спал с высшим духом. Интересно, у наших будущих детей тоже какие-то там опасные гены будут? И чем они опасны то? Вроде не тянет меня за нож схватиться, когда Айку вижу, или остальных.
Да, по большей части именно мысль о ребенке не давала покоя. Высший дух — мой родной сын или родная дочь. Даже представить… нет, не страшно, конечно. Как-то безумно, что ли. Представляется, почему-то, крошка с длинными серебряными волосами и маленьким таким хвостиком. А еще — как она ползает по дому и орет во все горло. В общем, милота. Но…
Лежа и раздумывая об этом очередным утром, почувствовал, как хвост возлюбленной начал сжимать сильнее. Айка, продолжая спать, потянулась и смачно зевнула, прижавшись ко мне.
— Рин… люблю… — пробормотала, чмокнув губами.
— Айка, ты спишь? — прошептал, повернув голову в сторону возлюбленной. Она не ответила. Тогда добавил: — Харана.
— Ха.рана… — это сработало! Видимо, подсознательно Айка начала думать о ней. — Нет… Харана… я не… я не хотела… прости… это все… буйство… нет…
О чем она говорит? Что ей снится? Неужели что-то из прошлого? Айка что-то сделала Харане? Нет, погодите-ка, она явно говорит не о ней. О ком-то другом? Может, о ком-то дорогом для Хараны?
Решив снова поднять эту тему, начал слегка поглаживать хвост, и через пару минут смог выползти из ослабшей хватки. А затем, взяв одежду с вешалки, также тихо вышел из комнаты. Уже в коридоре переоделся и направился вниз. Как и всегда, Мицуру не спала. Она вставала раньше всех, чтобы пробежаться по лесу и выполнить другие упражнения. Как раз сейчас девушка закончила и, видимо, уже успела сходить в душ.
— О, милый, проснулся, — промокшая, видимо, надетая на мокрое тело, майка позволяла насладиться спелой грудью. По шее стекали капли от мокрых волос. Гепардиха как раз сушила их, завернув в полотенце.
— Ага. А ты, смотрю, уже освободилась.
— Ну да. Думаю, завтрак приготовить. Хочешь чего-нибудь?
— Слушай, прости, что снова поднимаю эту тему. Но Айка во сне про Харана бормотала.
На миг улыбка кошечки испарилась, но быстро натянулась вновь.
— Не обращай внимания.
— Почему вы это так скрываете. Что там произошло с этой Хараной?
— Ничего особенно, Рин. Не парься об этом.
— В полудреме она извинялась перед ней за… буйство?
— А… ого.
— О чем речь?
— Ну, могу сказать только то, что буйство — это черта змей. Айка тебе рассказывала о ней на днях.
— Ты о том, что они могут перестать себя контролировать, чувствуя угрозу для себя или племени?
— Да. В таком состоянии Айка может и нам навредить. Но мы угрозы не представляем, слава богу.
— И насколько она
