два в холке, – с ужасом подумал Алекс. – Разорвёт в клочья и не подавится».
Зверюга остановилась посреди дороги и, сверкая злющими глазками, потянула носом. Судя по всему, беззащитный бродяга был для зверя лакомым куском, и, наверное, всё закончилось бы в считанные секунды, если бы не пресловутый, добрый случай. Тварь насторожилась и, навострив уши, застыла.
До слуха донёсся шум работающего движка. С юго-востока потянуло дизельной копотью, а потом над шоссе разнёсся залихватский, пьяный гогот.
Алекс повернул голову и увидел, как параллельно дороге, выворачивая на полном ходу деревья, несётся старенькая чадящая гарью БМП.
На броне сидели двое парней, которым, по-видимому, что-то перепало, и теперь этот факт вызывал бурное веселье. Конечно, Алекса они не заметили, да он собственно этого и не хотел. Громов не знал, кто эти люди, он не знал их намерений, а ведь могло получиться, что в нём они увидят конкурента и тут же уложат парой выстрелов из пулемёта. Но своё дело они сделали. Зверь глухо рыкнул и, сверкая ненасытными глазами, бросился через дорогу в спасительные заросли.
«Значит, мне дали ещё один шанс, – подумал Алекс. – Всё рассчитано так, чтобы новичок, поглубже заглотил наживку. Пока для игры я новичок».
Петляя на ухабах и оставляя за собой глубокие рытвины, БМП помчалась в сторону города.
Проводив её глазами, Алекс огляделся по сторонам и, не дожидаясь пока вернётся хищник, лихо припустил на юго-запад.
2
Он хорошо понимал, что от такого темпа его силы начнут быстро таять, но иного варианта Громов не видел. Уже смеркалось, у горизонта формировался грозовой фронт, над рощами и холмами беспокойно кружились птицы.
Минут через десять, он вышел к заброшенной АЗС, где решил немного передохнуть. Полыхнули первые молнии, гулким эхом разнеслись отдалённые раскаты.
–До пункта назначения осталось триста метров, – высветилось сообщение. – Долгий путь отрицательно сказывается на состоянии вашего здоровья. Уровень выносливости равен шестидесяти пяти процентам.
«Проклятая прога, – подумал Алекс. – Ты меня плохо знаешь. Я не слабак, чтобы так быстро устать».
Но очевидным было то, что обе шкалы, от которых зависело его пребывание в «Рокаде», неотвратимо приближались к критическому порогу.
Алекс вернулся на дорогу и посмотрел в ту сторону, где по расчетам должен был располагаться «Посёлок». Там действительно возвышались какие-то грязные, обветшалые постройки. Иногда, рассекая пространство, в небо косо уходили сверкающие трассы пуль, а потом до слуха доносились глухие трескучие отзвуки.
–Какое расточительство! – прошептал Громов. – Патроны жгут почём зря.
Вероятно, когда-то на месте Посёлка располагалась преуспевающая здравница. По крайней мере именно на это намекал облезлый, покрытый ржавыми пятнами стенд. На нём всё ещё красовалась размашистая надпись: «Добро пожаловать» и нарисованный безвестным художником спортсмен.
Несколько трёхэтажных корпусов, какие-то хозяйственные постройки, телекоммуникационная вышка и широкая подъездная дорога – всё это теперь было превращено в хорошо укреплённую крепость.
Алекс высмотрел за кучами щебня КПП и медленно двинулся напрямую через овраги.
–При встрече с другими людьми, не проявляйте агрессии, – появилась перед глазами подсказка. –Помните, что вас могут принять за врага и застрелить.
«Как своевременно, – Громов скривился в улыбке и подумал о трёх патронах в обойме. – Мне ли до агрессии? Тут хотя бы на порог пустили».
Он хорошо понимал, что дозорный на вышке, уже пристально его изучает и, скорее всего, делает это в окуляр снайперской винтовки. Если снайперу придёт в голову, что чужак-оборванец представляет хоть какую-то угрозу разговор будет коротким.
Громов вытащил руки из карманов и демонстративно развёл их в стороны, чтобы ни у кого не возникло даже сомнений в его дружелюбии.
Шаг за шагом он приближался к заветной цели, пока, наконец, до слуха не начали доноситься голоса караульных. Они о чём-то болтали, громко ржали и периодически ругались.
«Как в родном полевом лагере, – вспомнил Алекс. – Только палаток, да тупых шуток сержанта Харченко не хватает».
Громов подошёл к шлагбауму и остановился. Караульные заметили его сразу же, потому что голоса смолкли, и кто-то передёрнул затвор автомата.
–Деньги есть? – послышался вопрос. – Только по карманам не шарь, а то нервишки у всех и так на взводе.
Из-за бетонных блоков вышел здоровяк в новеньком камуфляже и с автоматом на перевес.
Весёлые неопределённого цвета глаза, кривая улыбка, тяжёлый подбородок, узкий шрам на лбу. В реальности, владелец этого брутального образа мог быть простым менеджером или бухгалтером, продавцом в магазине или водителем трамвая. А здесь он был хозяином положения, о чьём статусе свидетельствовал диковинный бронежилет и шлем с ПНВ и другими хитрыми штучками.
–Как зовут? – поинтересовался здоровяк.
–Для друзей просто Гром.
–И много у тебя друзей, – оскалился здоровяк. – Судя по всему, ты здесь недавно. Такой прикид может быть только у самых отстойных доходяг, которые слабо представляют, как себя вести.
–Все с чего-то начинают, – пробурчал Алекс. – Я бы хотел попасть в «Посёлок».
–Естественное желание для любого новичка. Гони двадцать монет и проходи.
Караульный знал, что Громов не представляет никакой опасности. Своим появлением он слегка разбавил пресный пейзаж, да и только. А отсутствие какой-либо инициативы, вообще обнуляло интерес к его персоне.
–Нельзя ли как-нибудь договорится? – начал Громов. – Так вышло, что все мои сбережения достались одному лохматому типу…
–Дальше не продолжай! Знаешь сколько, таких как ты здесь ошивается? И если бы я каждого пропускал в убежище, меня бы давно свои же замочили. Так что извини.
–Может тогда обмен? – с досадой в голосе, поинтересовался Алекс.
–Все называют меня Цербером, – отозвался здоровяк. – И свой ник, я оправдываю в полной мере. Так что никакого обмена.
3
Однако Цербер оказался парнем мировым. В «Посёлок» он, конечно, не пропустил, но всё же пристроил Алекса в гараже, который располагался за пределами крепости.
–Пошерсти гайд в своём КПК, – порекомендовал он. – Узнаешь много чего полезного. «Рокада» ошибок не прощает, а ты я заметил, уже порядком их наделал.
Они вошли в гараж, и Громов сразу же заметил ещё троих бедолаг. Похоже, в этом отстойнике собирались все, кому ничего не перепало или по какой-то причине был потерян весь прогресс.
–Если денег нет, в «Посёлок» не пустят, – добавил Цербер. – Таковы правила игры. Но коротать ночь вне стен – всё равно, что вылететь из «Рокады». Выжить невозможно. Когда станет темно выползет такая нечисть, что хватай пожитки и беги. Даже с прокачкой не всякий рискнёт высунуться из берлоги,
