— У нас в мире так и есть, — вздохнула я. — И никто не знает было ли событие на самом деле или его ловко вписали спустя несколько десятилетий или столетий.
— Наши знания тоже недоступны обычным людям, — заинтриговал старик. — Может и у вас так, только ты об этом не знала.
Я повернула голову к кристаллу.
— Нет, такой красоты у нас быть не может.
Затем последовал долгий разговор.
В общем, я узнала следующее.
Зик родился в семье селян. Он появился раньше срока (Как интересно определили? Узи у них нет. Я уверена в этом. Если даже электричества нет.). Его отец, увидев младенца, вынес вердикт — рожать следующего, а то этот помрет.
Видимо, младший брат Зика тоже не порадовал крепким здоровым внешним видом, так что появились у будущего Хранителя пять младших братьев и сестер.
Несмотря на предсказание отца, хиленький, отличавшийся бледным цветом лица мальчуган, вырос в пышущего здоровьем толстячка.
Еще с детства будущий ученый увлекался исследованиями. Разбирал, расчленял и другими доступными методами изучал все, что попадалось под руку неугомонному парнишке.
За что не раз был бит отцом. Нет, ну а кому понравится, идешь косить — коса разобрана, собрался попить чай — самовар блестит открученными деталями.
Когда младшая сестренка упала в обморок от вида препарированной лягушки, терпение отца лопнуло. Он выпорол сына так, что в течение недели сердобольная мать отпаивала Зика бульончиками.
Жажда знаний у шустрого паренька меньше не стала. Только с опытами над животным миром он приостановился. Кому хочется быть битым?
И переключился на книжки.
Селянам давали минимальное образование. Читать, писать, считать.
Зик занялся самообразованием.
К двадцатилетию парнишки в единственной сельской библиотеке не осталось ни одной не изученной неутомимым Зиком книжки.
Что делать дальше? Шило, находящееся в известном месте у каждого ученого (пусть и будущего) не дало ему остаться в родном крае.
Да и работа вырубщика леса не была ему по душе.
— У меня были вот такие мышцы, — показывал Зик на свои пухленькие плечи, рисуя в воздухе волнистую линию.
В городе он устроился помощником библиотекаря и только было собрался приступить к изучению новых знаний, как случилось невероятное.
Гром грянул с небес! Зик открыв рот, наблюдал за НЕЙ. Вот она прошла мимо витрины с булочками, стоявшей напротив, вот она повернулась лицом к солнцу, прикрыв глаза рукой.
Прекрасное дитя Света сразила нашего героя наповал.
Зик, забыв про все книжки на свете, лежал на кровати и думал о НЕЙ, вспоминал точеную фигурку, миловидное личико и чего уж греха таить — изящные щиколотки. Фантазия услужливо дорисовывала неувиденные им детали — стройные ножки, высокую грудь.
Умудренный жизнью старый библиотекарь понял, что толку с такого помощника не будет и организовал сватовство влюбленного юноши.
На свадьбе Зик сиял как начищенный пятак, не отводя взгляда от своей воплотившейся мечты.
Но, жизнь редко бывает справедливой.
Любимую жену сбил пьяный возница.
Как велика была радость Зика, так и глубока стала его печаль. Черная тоска заполонила душу.
Нет мне жизни без нее, принял оригинальное решение Зик и пошел вешаться.
Провидение ли, судьба ли вмешалась, остается тайной.
Но в том миг, когда ослепленный горем вдовец пнул табурет, его обхватили сильные руки и не дали свершиться ужаснейшему из грехов.
Спаситель оказался самим Хранителем Света. Долгую жизнь и возможность прочесть любую существующую книгу в мире обещал старец обезумевшему юноше.
Видимо поняв, что внятного ответа от паренька не дождется, спаситель перенес Зика в Белую башню и оставил одного.
Как только не пытался свести счеты с жизнью несчастный малый, но видимо у Света (так поняла, что то типа божества на наш манер) были на него другие планы. Ничего ему не удавалось. И тут вдруг он почувствовал странную связь с башней, в которую был заточен.
Словно сами стены окутывали его своим теплом и участием.
Постепенно черная тоска сменилась постоянно ноющей раной в душе, и та со временем стала затягиваться.
Зик увидел кристалл и образы стали возникать у него в голове.
Легкие ростки интереса сменились оживлением и прежней страстью к знаниям.
— Мою башню никто не видит, — объяснял мне Зик. — Она скрыта от людских глаз. Как ты увидела, не понимаю.
В башню за последние полвека, с тех самых пор как юным попал сюда Зик, никто из людей не проникал. И нелюдей тоже.
За долгим разговором (уточнение, монологом ученого) мы провели весь день и вечер.
Ни разу не перебила я долгий рассказ добродушного и соскучившегося по живому общению Зика. Потому как психологию мы в вузе проходили тоже. А там без реверансов сообщалось, даже мизантроп, хоть и редко, нуждается в вербальном контакте с другим человеком.
Никакие книги не заменят внимательного и сочувствующего собеседника (слушателя).
К тому же мне очень понравился этот добродушный толстячок.
На следующий день за завтраком Зик сказал.
— Вика, я безмерно рад нашему знакомству, но сегодня тебе надо будет покинуть башню, я уже чувствую ее недовольство, — немного замялся и продолжил, — я столько говорил о себе, прости меня, девочка, старика. А надо было дать информацию о нашем мире, ты же совсем ничего не знаешь, — сокрушенно покачал головой.
— Что вы, Зик, — прямо посмотрела ему в глаза. — Вы спасли мне жизнь. Моя благодарность вам безгранична.
— У нас есть еще немного времени, — вскрикнул Зик и выбежал из комнаты.
Я задумалась. И правда, что я узнала из долгого и подробного рассказа о себе Зика?
Что в этом мире есть села и города? Что также встречаются безответственные пьяницы? Что человек этого мира может любить глубоко искренне, по-настоящему? И так же глубоко и искренне страдать.
Даа. Негусто.
«Всего два вопроса, Виктория, а то неинтересно будет». Кому неинтересно? Мне? Или ему?
А если бы не хватило сил добраться до башни? А если бы Зик не оказался радушным и заботливым хозяином?
Если бы…
Какой след оставила бы я в истории. Из родного мира меня насильно выдернули, а в этом что меня ждет?
Всегда считала свой склад ума аналитическим. Главное в исследованиях историка, после обработки огромного количества материалов, сделать правильные выводы.
А у меня даже минимальной информации нет.
