участках земли крошечные огороды. В короткое и капризное северное лето они умудрялись снимать с них урожай овощей. И хотя с продуктами в посёлке было хорошо, значительно лучше даже, чем во многих более южных краях, и южные фрукты и овощи в магазине не переводились, имели особую ценность полмешка картофеля и пучок зелёного лука, выращенные здесь.
Под напором ветра едва удерживаясь на узкой обледеневшей тропинке, Игорь шёл к реке. Кроме него, здесь был только ветер. Это он выл, толкал в спину, продувал насквозь, так что временами, несмотря на тёплую зимнюю амуницию, человек казался себе раздетым догола. Это он свистел в проводах и звенел стёклами в окнах домов, скрипел отставшими досками и хлопал обрывком толя на крыше. Всё он же срывал гребни волн на реке и далеко разносил их белой водяной пылью, лизал снежный наст, превращая его в лёд, и нещадно трепал сухие пучки жёлтой прошлогодней травы.
Игорь прятался от ветра на крылечке одного дома. На двери дома висел тяжёлый замок, на завалинке валялся ржавый керогаз, рядом стояли вёдра с замёрзшей водой, лежали разбитые бочки, ящики, доски. На крыльце в углу висела на гвозде старая чёрная морская шинель, на полу валялась детская игрушка, надувной резиновый мальчик, похожий на Пьеро. Игорь подобрал игрушку, подержал в руке и положил обратно. В его уме сложилась вдруг история о том, как в этом доме, теперь оставленном людьми, жили когда-то мужчина и женщина, в доме было тепло и уютно, не так, как сейчас, потом там появился ребёнок, женщина сидела на стуле и кормила ребёнка грудью… Ему стало грустно и хорошо возле этого жилья, как будто он сам когда-то жил в нём, любил женщину, растил детей. Не видя тех людей, совершенно не зная их, он не испытывал к ним чувства превосходства, ни к ним, ни к их убогому образу жизни. Более того, он завидовал им и ему. Везде живут люди, думал он, везде, куда занесла их судьба, и они просто живут, не кляня судьбу и землю, на которой живут, как бы ни была она неуютна и скудна.
11
В столовую командированные ходили все вместе, есть садились за один стол. Кормили там хотя и однообразно, но вполне сносно и недорого. Кассиршей в столовой работала молодая красивая женщина. Зашёл спор, замужняя ли она, – мнения мужчин разделились.
– Конечно, незамужняя, – уверенно сказал один из них, которого все называли Макарычем. – Посмотрите, как она следит за собой. Вон та неряха, которая вытирает подносы, та замужем – вечно чулки гармошкой. А эта нет. Когда присядет или наклонится, встанет – обязательно передник на себе оправит, юбку разгладит. И чулки у неё, заметьте, всегда без единой морщинки. Нет-нет, и не говорите, незамужняя.
Он ещё раз посмотрел на кассиршу – та, встав на стул, снимала с верхней полки буфета пачку печенья для какого-то посетителя.
– Замужем, конечно, была, есть и ребёнок, но мужа нет. А ты, Игорёк, проверил бы.
– Почему я? А сам чего же?
– Я для неё уже не гожусь, староват вроде, а ты как раз подошёл бы.
Разговор на том и закончился. Отобедав, все встали и пошли на выход.
Суждение Макарыча внушало доверие: была замужем, ребёнок – ну какой в ней может быть ему интерес? Ей в нём, может быть, а ему? Игорь решил всё же познакомиться с кассиршей – только из любопытства, чтобы проверить, как товарищ разбирается в актуальном предмете. Ужинать он пошёл позже других, когда в столовой было почти пусто. Он заранее обдумал план действий и, когда вошёл в столовую, достал записную книжку, всегда бывшую при нём, на виду у кассирши на чистом листе что-то написал в ней карандашом и подошёл к кассе.
– Добрый вечер! – поздоровался он. – Прочитайте, пожалуйста.
Кассирша взяла книжку и прочитала: «Не могли бы вы отдолжить мне пять рублей? Я вышлю их вам сразу, как доберусь до Большой земли». Женщина даже не посмотрела на Игоря, как будто давным-давно хорошо знала его и имела к нему полнейшее доверие. Она достала из-под прилавка сумочку, вынула оттуда пятёрку и молча положила её на тарелку для мелочи.
– Напишите мне ваш адрес, – попросил Игорь, не притрагиваясь пока к деньгам.
Кассирша взяла шариковую ручку и ниже его записки написала свой адрес и фамилию с инициалами. Игорь взял деньги и, заглянув в записную книжку, прочитал инициалы кассирши: Т. Я.
– Спасибо… – И, уточняя имя и отчество кассирши, спросил. – Татьяна Яковлевна?
Она кивнула.
– А теперь мне придётся разменять деньги, чтобы поесть. – Игорь виновато улыбнулся и объяснил. – Командировочные не рассчитал.
– Что вы будете есть? – Татьяна Яковлевна с привычной готовностью взялась за ручку и рулон розовой кассовой бумаги.
– Как всегда, гуляш и чай.
Она выписала чек, оторвала его, отсчитала сдачу и положила всё на тарелку.
Что она теперь думает обо мне, размышлял Игорь, возвращаясь после ужина в гостиницу. Может, просто хотела отвязаться от попрошайки: не дашь сразу, так ещё надоедать начнёт. Много, самое важное о ней, он не узнал – ладно, как-нибудь в другой раз, подумал он. Он никому не рассказал о знакомстве с кассиршей.
12
Видно, прогулки на реку не прошли для Игоря бесследно. Заболело горло, появился кашель, к вечеру он почувствовал головную боль и озноб. В гостинице нашёлся градусник, измерили температуру – тридцать восемь и восемь. Пришлось лечь в постель. Товарищи принесли ему из столовой поесть – разрешение, речь шла о столовской посуде, дала всё та же Татьяна Яковлевна: рассказали ей о болящем, она и разрешила. Спросила, не надо ли ещё чего. Мужики в шутку сказали, что температура высокая, и, конечно, если сможет, хорошо бы, чтоб сама пришла, – больной, мол, просил.
– Хорошо, я приду, – неожиданно для них сказала кассирша. – Какой номер комнаты?
Она пришла вечером на следующий же день. Соседи, сослуживцы Игоря, сообщив, что к нему кто-то в гости, тут же ретировались – сами не ожидали такого скорого развития событий. Татьяна Яковлевна вошла и села возле его постели. Игорь был смущён:
– Я не ждал, что вы придёте.
– Ваши друзья сказали, что вы просили.
Черти, подумал он о сослуживцах, развлекаются от безделья, а вслух сказал:
– Да… Но я не надеялся.
Они помолчали. Её руки лежали на коленях, ногти были аккуратно подстрижены и окрашены светлым лаком. На мизинце правой руки выше ногтя он заметил маленькую свежую ранку: видно, спешила, когда делала маникюр и убирала мёртвую кожу. «Почему она пришла?»
– Вот, это вам. – Вспомнив,
