выкручиваю рычаг в крайнее нижнее положение.
— Мейдей! — ору я. Если это не сработает…
Переживаю я зря, аварийная частота не подводит.
— “Открытое небо” на связи! — откликается бодрый голос.
— Рейс двенадцать-сорок, командир убил помощника, задал курс на снижение без ограничений и покончил с собой. В рубке пассажир, у меня есть опыт управления челноками, — докладываю я.
— Понял вас. Медленно потяните штурвал на себя, возьмите курс параллельно земле, не пытайтесь взлетать.
— Уже. Но я продолжаю терять высоту.
Приятно узнать, что я действую верно.
— Вы наблюдаете большую воду впереди? Сможете дотянуть? Рекомендую посадку и ожидание помощи.
— Воду не вижу, на хвосте большой рой демонов. Времени ждать вообще нет. Мне нужно выставить паруса в позицию нейтрал, а я понятия не имею, как это делать.
— Рейс двенадцать-сорок, вы видите перед собой большую панель с клавишами? — тенор сменяется басом. Видимо, меня “перекинули” с дежурного диспетчера на инструктора, который досконально знает тип парусника, на котором мы идём.
— Вижу.
— Найдите красный шар на ножке и вдавите в панель. Он в дальнем правом углу под стеклянной крышкой.
У меня две руки! И обе заняты штурвалом. Невовремя князь сбежал.
Я выполняю указание:
— Вдавила.
— Под шаром длинная шкала , под ней только что зажглись названия конфигураций. Нейтральная посередине. Выставьте ползунок в центр и нажмите на него. В шаре справа…
— Шара нет.
— Сфера…
— Я знаю значение слова “шар”, и на челноках шар тоже есть! Но здесь его нет. Есть пустая лунка.
Инструктор обогощает мои знания языка особенно заковыристой бранью, а мне остаётся ориентироваться на эхолокацию. Я нахожу окошко с циферками, показывающими высоту. Если раньше они медленно убывали, то теперь застыли, не меняются.
— Попробуйте оценить положение визуально. Вы снижаетесь?
Эхолокация — коварный костыль. Он показывает фактическое расстояние до земли по вертикале. То есть судно может идти ровно, а цифры всё равно будут прыгать из-за особенностей рельефа, расти на впадинах и уменьшаться на горочках.
— Демоны! На одиннадцать часов вижу рой демонов.
— Поворачивайте вправо, выруливайте.
— Справа лес, сядем брюхом на ёлки. Паруса, мне нужны паруса!
— Ползунок в третью позицию справа и чуть-чуть штурвал на себя. Как только набор высоты начнётся, потихоньку задирайте нос.
— Выполняю.
Автопилот или, по-здешнему, самопилот, величайшая вещь. Я ни за что бы не выбила по клавишам правильную последовательность изменения конфигурации парусов. Вместо меня это делает контролирующий артефакт. Моё дело прислушиваться к судну, плавно набирать высоту. Только вот паруса теперь стоят “как в учебнике”, без корректировки с учётом воздушных течений, а значит не паруса будут помогать мне, а я — подстраиваться под них. Например, нос задрать по максимуму нельзя, придётся держать не выше “классических” пятнадцати градусов против теоретически разрешённых тридцати. То есть взлетаем мы в два раза медленнее, чем могли бы. А ведь ниже десяти градусов тоже нельзя, иначе свалимся.
Я ведь ни разу не транспортир, как мне на глаз с точностью до градуса мерить и удерживаться в “пятиградусном окошке”?!
— Рейс двенадцать-сорок, доложите, как у вас?
— Набираем высоту.
— Воздух без эманаций демонам неприятен, они отстанут до того, как вы поднимитесь до безопасного уровня, даже раньше.
Парусник сотрясается всем корпусом. То ли удар, то ли воздушное течение. Возможно, демоны добрались — за стеклом всё ещё серая дымка, так называемое дыхание Бездны. Я рискую и ещё чуть-чуть приподнимаю нос. Оравшие сирены давно заткнулись, и раз они помалкивают, значит увеличить наклон можно.
За стеклом проносится крылатая тварь. Я не успеваю разглядеть подробностей, лишь вижу, что она кувыркается в свободном падении. Князь подбил?
Похоже, у него там жарко, а я ничем не могу помочь.
Глава 8
Милан Авей
Как только мальчишка с унылой обречённостью поминает Бездну, я окончательно уверяюсь, что судно погибнет, шансов нет.
Неотёсанный бесячий нахалёныш оказался не таким уж и выскочкой — по крайней мере в воздухоплавании он разбирается. Бортпроводницы с опытом ежедневных перелётов ничего не заподозрили, а он потребовал проверить рубку до того, как командир вышел и перерезал себе горло. Впрочем, уже тогда было поздно.
Я отказываюсь принимать неизбежное, перебираю в уме самые нелепые варианты. Попытаться спрыгнуть на небольшой высоте? Мы идёт над землёй, прыжок окончится с тем же финалом, что и крушение парусника. Даже наоборот, именно в паруснике есть крошечный шанс пережить падение. Может, попытаться связаться с “Синей розой”? Но толку? Нас не догонит даже самое быстрое судно, заточенное на “нырки” в Бездну.
— Есть идеи? — на что я всё ещё надеюсь? Но ведь надеюсь.
Мальчишка удивляет. Обругав меня, нахал поднимается и едва не падает из-за наклона палубы. Я ловлю его и провожаю в рубку. Не к месту, но я невольно поражаюсь, какой он лёгкий — вообще ничего не весит, скелет и кожа.
В чём только душа держится?
То, с каким спокойствием мальчишка обустраивается в рубке, обескураживает и одновременно вызывает уважение. Нахалёныш даже сейчас остаётся верен себе — он не хватается за штурвал, а без суеты отлаживает командирское кресло, регулирует спинку, устраивается с комфортом и по-хозяйски. И лишь затем он крепко обхватывает штурвал необычайно тонкими пальцами с аккуратно подпиленными ноготками.
Парусник послушно поднимает нос, падение останавливается.
Да уж, внешность обманчива. Мальчишка носит значок воздухоплавательного клуба абсолютно заслуженно.
Надо будет… извиниться?
Я выхожу из рубки, чтобы проверить отсек — удар с тыла последнее, что нам нужно.
Бортпроводница так и пинает тело командира. Женщина в истерике, и вот-вот, глядя на неё, остальные впадут в панику. Я не хотел, но…. я несильно хлопаю проводницу по щеке. Была бы под рукой вода, плеснул бы воды.
Отвлечь женщину от тела командира мне удаётся. Она замирает, смотрит на меня пустыми глазами. На миг её взгляд становится осмысленным. Женщина дёргается в попытке освободиться из захвата.
— Это всё из-за вас! — выкрикивает она и замахивается, выставив скрюченные пальцы на манер хищной птицы.
Я ловлю проводницу за запястье и рывком сажаю в кресло, насильно пристёгиваю.
— Уймись! — рявкаю я, хотя в глубине души признаю её правоту.
Культ Сиян давно пытается меня достать. Именно поэтому я отсиживался в столице, был предельно осторожен, не наносил визитов господину Рату — опасался, что приведу в их дом проблемы, опасался, что пострадает Дженсен. Как показала жизнь, правильно поступал.
Если бы
