всем своим знакомым был должен; упасть кому-нибудь на хвост – та же причина; сдать стеклотару – суеты много, а выхлопа на копейку.
Отец бы, конечно, денег дал, – рассуждал Генка, – но он в больнице, а у бабки внучек только вчера выцыганил пятерку и, зная ее бережливый характер, ближайшие несколько дней подкатывать к ней уже не имело смысла. Да я и сам не хотел этого делать по этическим соображениям.
Оставалось только продать, что-нибудь ненужное. Генка предложил сдать книги в «Букинист», отец-архитектор собрал довольно-таки неплохую библиотеку. Например, четырехтомник Даля – за него четвертной, не меньше, можно выручить.
– Нет, – твердо возразил я, – мародерства не допущу, есть у меня идея получше!
И сунул ему под нос свой липовый «Ориент».
– Хорошие котлы! – одобрительно поцокал языком Геша, – у нашего каплея такие были. Не жалко разве?
– С вещами надо расставаться легко. Не знаешь, кому можно толкнуть?
Генка на несколько секунд задумался.
– Есть тут один тип… Только мутный он, нормальную цену не даст.
– Пошли! – решительно махнул я рукой.
* * *
На стеклянных дверях ресторана «Лесная сказка» при гостинице «Золотая долина», расположенной прямо напротив вокзала, висела табличка: «Свободных мест нет». Генка постучал в стекло костяшками пальцев. К нам не спеша приблизился швейцар, толстый, высокомерный и значительный, как кастрированный кот.
– Во, бля, – сказал мне Генка, – глянь, плывет как важно, словно не швейцар, а целый адмирал.
– Что молодые люди, читать не умеем? – поинтересовался швейцар, глядя на Генку, как на дохлую мышь.
– Да мы бать, не по этому поводу. Яша работает сегодня?
И будучи удостоен снисходительного кивка, добавил:
– Можно его позвать? Дело важное!
Швейцар на несколько секунд замер в неподвижности, словно размышляя, не послать ли нас подальше, но не послал и молча удалился.
– Что за Яша? – поинтересовался я.
– Деловой, – объяснил Генка. – Вождь халдейский. Типа, метрдотель. Он тут в гостинице всей фарцой заправляет.
– А ты его откуда знаешь?
– Да… – Генка неопределенно махнул рукой, – так, дальний родственник.
Спустя минут десять ожидания, в вестибюль спустился хлыщеватый мужчина неопределенного возраста, с холеным порочным лицом. Он был одет в форменный костюм и выглядел еще величественней швейцара. Во взгляде его круглых глаз застыло презрение к окружающим. Хотя, наверное, на дорогих гостей он смотрел иначе, а презрение относилось только к нам, поскольку одеты мы были так себе и выглядели несерьезно.
– Здорово, Яша! – радостно заорал Генка.
– Здоровей видали, – метрдотелю было досадно от такой фамильярности. – Чо надо, дуся?
– Тут дело такое… товарищу деньги понадобились. Часы не возьмешь? Покаж, Феля.
Я отогнул рукав и продемонстрировал запястье, на котором хрусталем и золотом солидно мерцало изделие китайского ширпотреба. Что-то мелькнуло в бесцветных халдейских глазах. Какое-то подобие интереса.
– Японские, «Ориент», с самоподзаводом, хрустальное стекло, противоударные, водонепроницаемые, – вдохновенно перечислял я действительные и мнимые достоинства своего аппарата, – корпус и браслет с износостойким покрытием.
– Фирма́! – с достоинством подтвердил Генка.
Яша небрежно протянул холеную ладонь, и я аккуратно вложил в нее часы.
Он несколько минут крутил их так и этак, разглядывая со всех сторон, потом поделился сомнениями:
– Ворованные, небось, бочата…
– Да ты что?.. – взвился Генка.
А я не стал обижаться, понимая, что это маркетинговый ход – клиент заинтересовался и начал сбивать цену.
– Дядя, моряк дальнего плаванья, по заказу привез, – сообщил я только что выдуманную версию. – Брал за триста, отдаю за двести.
Яша лениво покрутил браслет на пальце.
– Двести… – саркастически хмыкнул. – Стольник могу дать… чо бебики вылупил? Красная цена в базарный день!
– Не-е, – Генка замотал кудлатой головой, – За такой механизм, стольник? Это грабеж, пошли Фелька отсюда. Завтра тете Лене сдадим за нормальные деньги. Давай сюда котлы.
– Не кипешуй, – отмахнулся от него Яша. – Ладно, сто пятьдесят, и это, пацаны, последнее предложение, больше вам в Обноре никто за них не даст.
Я с трудом скрыл радость и солидно кивнул головой.
– Согласен. А это… Яша… можно, мы у вас тут посидим?
Халдейский вождь глянул на вывеску, предупреждающую об отсутствии мест, потом с сомнением на нас. И снисходительно хмыкнув, сказал:
– Тогда сто сорок.
Генка опять начал выпучивать глаза, но я остановил друга.
– Ладно, согласен. Пошли.
Мы следовали за Яшей через вестибюль, а Генка возмущенно шипел мне в ухо:
– Хрена ли ты согласился? Этот козел за три сотни их загонит, я тебе отвечаю! И чо в этом шалмане переплачивать, давай лучше пойдем в гастроном и в два раза дешевле все купим…
Я молча усмехался, не объяснять же другу, что проданный набор китайских шестеренок я взял за три тысячи, что по здешнему курсу будет меньше десяти рублей.
Насколько я помню, «Лесная сказка» считалась самым шикарным кабаком в Обнорске. Был он небольшим, и попасть сюда особенно в выходные, обычному человеку удавалось не часто – вечно «закрыт на спецобслуживание» да «мест нет». Вот и сейчас на всех столиках таблички «стол заказан», а народу от силы треть зала.
Яша указал нам на столик в самом дальнем углу и величественно удалился. На столике, покрытом кремовой скатертью, стояли солонка с крупной солью, да стакан с салфетками, нарезанными так экономно, словно здесь столовались лилипуты.
Я огляделся. Ничего так, миленько, уютненько. Напротив нас была зеркальная стена, визуально расширяющая небольшой зал ресторана. Остальные стены были облицованы темным деревом, с блестками золотистой смолы. С красочными панно в центральной части, на которых доморощенные умельцы как могли, изобразили копии всесоюзно-известных художественных произведений. На одной стене была намазана картина «Утро в сосновом лесу» где резвящиеся медведи напоминали бесхвостых котов-переростков. С другой придурковато таращились Васнецовские богатыри, а похожий на прапорщика Илья Муромец держал ладонь почему-то не над глазами, а у виска, словно отдавал честь посетителям ресторана. Васнецовская Аленушка с третьей стены навела меня на мысль, что неведомому живописцу позировал, опередивший свое время трансгендер. С потолка свисали массивные деревянные люстры, стилизованные под коряги с лампочками в виде свечей. Впечатление посконной старины усиливали стрельчатые узкие окошки с наличниками. По вечерам здесь выступал, аутентичный обстановке, вокально–инструментальный ансамбль «Русь».
Приблизилась официантка. Молоденькая, хорошенькая, еще не успевшая нацепить рабочую маску стервозности. Подала меню в фирменной обложке и молча удалилась. У нее было много
