Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 45
полз вверх воздушный замок, кирпичный монолит на шесть или девять, но не более четырнадцати этажей с видеонаблюдением в подъезде, стеклопакетами и, конечно, новеньким, блестящим полотенцесушителем.
— И еще сходим на встречу с префектом. Он на все вопросы компетентно ответит, — на прощание сказала Тонечка и положила трубку.
Веронике Леонидовне показалось, что она попала в волшебную сказку, где обрела крылья. Широко и гордо раскинув их, она что было сил неслась вперед, подхваченная попутным ветром перемен, к счастливому и благополучному финалу. И в жизни ее появился мужчина, в чьи надежные, уполномоченные руки с изящными пальцами она могла доверить свою непростую женскую судьбу. К тому же она не увидела у префекта обручального кольца.
— Эта сука из первого подъезда устроила мне настоящий ад, — жаловалась Вероника Леонидовна подруге Тонечке на провал с реновацией пару месяцев спустя, но встреч с префектом с тех пор все равно не пропускала по глубоко личным причинам. Вероника Леонидовна улыбнулась.
— Чему это вы так радуетесь? — грубо спросила сидящая рядом с ней старуха. Вероника Леонидовна вздрогнула и вернулась в настоящее время.
— В Жилищнике работаете, небось? — не унималась соседка, обдавая Веронику Леонидовну кислым запахом из беззубого рта.
— Письменный вопрос задавать будете? — подскочила девица со стопкой бланков в руках.
— Вот, — Вероника Леонидовна порылась в сумочке и протянула сложенный пополам лист, — я заранее написала.
— Заранее! — сиплым шепотом зло торжествовала неприятная старуха, — эдак ты наше общественное мнение, значит, искажаешь! — она попыталась перехватить послание, но девица со стопкой бланков оказалась проворнее.
— Секретутка! — прошипела ей вслед старуха.
— Что вы привязались, женщина?! — не выдержала Вероника Леонидовна.
— А вам-то что? — вскинулась мерзкая старуха.
— О! Админресурс подключился! — поддержал ее кто-то за спиной у Вероники Леонидовны.
— Ох, вы у меня все еще попляшете!
— Не мешайте другим слушать, — воскликнула, обернувшись, пышная дама.
— Что такие невоспитанные?! — прилетело с другой стороны ряда.
— Не смейте нас затыкать!
И все разом загомонили, обмениваясь оскорбительными обвинениями, отчего глава управы вынужден был прервать свой доклад об итогах социально-экономического развития района в текущем году.
— Я прошу всех успокоиться! — громко проговорил префект в микрофон и строго посмотрел прямо на Веронику Леонидовну. Ее сердце упало. Остаток встречи прошел в попытках не расплакаться. Домой он вернулась поздно и в расстроенных чувствах.
— Мам! Дядя Леша приехал! — крикнул сын из своей комнаты.
Брат Вероники Леонидовны смотрел телевизор на кухне и пил чай.
— Верунчик, здорова! — дядя Леша широко улыбнулся и тут же закинул в рот шоколадную конфету из хрустальной вазочки на столе. — Теперь буду чаще заходить. Мы тут у вас стартовые дом по реновации строим.
Вероника Леонидовна легонько присела к брату за стол.
— И что? Ну, расскажи! — она подвинула вазочку с конфетами поближе к нему.
— Да ну что рассказывать? — отмахнулся дядя Леша, — все через одно место!
— Ну что ты так сразу… — Вероника Леонидовна даже немного обиделась.
В кухне было темно, только ярко мерцающий экран освещал лицо Вероники Леонидовны. Там молодая женщина ходила по квартире, в которую ее собирались вселить по программе реновации. "Кухня без окна, смотрите" — печально говорила она, — "ванная микроскопическая, смотрите, как вмонтирована лейка, вот, ржавый полотенцесушитель. Как тут жить?" — ее скорбь терзала Веронику Леонидовну. Кругом был обман.
— Дура ты у меня, — сказал дядя Леша на прощание и вышел, оставив Веронику наедине с ее унижением. Она тихо заплакала. Больно было в груди, будто сердце остановилось и никак не могло вновь забиться под тяжестью несправедливости, придавившей его.
"Отцвели уж давно
Хризантемы в саду…" — глухо за стенкой репетировал сын, готовясь к окружному конкурсу молодых талантов.
"А любовь все живет
В моем сердце больном…"
Его глубокий, полный страдания голос то затихал, то воспарял под потолок.
"Опустел наш сад. Вас давно уже нет.
Я брожу один, весь измученный.
И невольные слезы катятся
Пред увядшим кустом хризантем."
Голос печального юноши взволновал и приковал внимание префекта к сцене. Конкурсы народной самодеятельности навевали на него скуку. "Песни нашего округа" были очередным формальным мероприятием и он, усаженный на почетном месте в первом ряду, надеялся со смирением пережить. Энергично стучали твердыми пятками и кружились под грохочащую музыку девицы в коротких красных сарафанах и кокошниках. Депутат городской думы, расположившийся в соседнем кресле, пристально смотрел влажным взглядом на их крепкие коленки. Конферансье торжественно объявлял номер за номером. И вот, появился юноша, неуловимо знакомый призрак, и стал петь о том, что, казалось, утеряно навсегда. Овал его бледного от волнения лица, меланхоличный взгляд, нежная складка губ, множество еле-уловимых черт напоминали ему, как шел он раз за разом через одинаковые актовые залы однотипных школ и взгляд его на доли секунды проскальзывал сквозь плотное окружение коллег, ловя изящный профиль женщины. Она приходила на все его встречи с населением, садилась обычно в середине или в конце. Он легко находил ее бледное от волнения лицо, когда оглядывал присутствующих в момент приветствия:
— Добрый вечер, уважаемые жители! Начнем нашу встречу. Вместе со мной здесь находятся… — префект запнулся. Ее не было. — Мои заместители, а также руководители окружных служб, — с небольшим усилием он продолжил следовать давно отработанному регламенту.
Не было ее полного нежности взгляда, дарившего надежду, что, может быть, есть где-то другая жизнь без этой навязчивой духоты переполненных помещений, бесконечно однообразных жалоб и претензий, неповоротливости подчиненных. Там южный радостный ветер гонит корабли розовых облаков в нежно-лиловый закат и каждое мгновение приносит радость. И стрекочут в траве цикады под оглушительные, нескончаемые, раздражающие покашливания и шарканье тяжелых ног. Преисполненные подобострастного страха лица сотрудников, обращенные к префекту, вызывали у него брезгливость и досаду. Месяц за месяцем, встреча за встречей он ждал, но милая женщина больше не приходила.
БЛАГОУСТРОЙСТВО
Войдя ранним утром погожего буднего дня летом в наш парк через маленькую калитку на тихой боковой улочке, обязательно можно было увидеть загорающего нудиста. Презирая нормы морали общественных пространств, едва прикрытый кустом, крепкий мужчина стоял, подбочась и развернув мощную свою грудную клетку навстречу солнечным лучам. На вид ему было лет шестьдесят, у него было багровое лицо и багровое, будто воспаленное, пузо, покрытое сеткой белых волосков. Его коллегу по досугу в это же время можно было застать у пруда неподалеку. На берегу обустроили спуск лесенкой. Зимой в Крещение туда приходил поп, чтобы осветить воду в проруби-купели, а потом поднимался над парком довольный рев моржей. Нудист-купальщик был всегда нетороплив и полон собственного достоинства. После водных процедур он любил постоять и погреться на солнышке, что неизменно возмущало физкультурников.
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 45
