Она попятилась к лестнице, прохрипев с жалкой улыбкой "Спасибо", с неприятным удивлением чувствуя, что едва держится на ногах.
И была остановлена мрачным:
— Стой. Я сам.
От вида злющего, как менийский бес, Смирны, приближающегося к ней, Петре захотелось немедленно броситься без оглядки вон. Но ноги словно приросли к полу, и повиноваться ей отказались.
— Что это за хрень была? — брезгливо спросил он, мотнув головой в сторону лестницы.
— Мячи для поло, — неохотно призналась Петра, полностью осознавая, какой идиоткой теперь в его глазах выглядит, и что в это мгновение, возможно, полностью меняет свою судьбу.
Потому что, если Татович окажется козлом и расскажет об этом хоть кому-нибудь на курсе, доучиться до выпуска здесь ей будет очень непросто. Придётся этот инцидент чем-то оправдывать, как-то обосновывать. И вообще исхитриться избежать всяких последствий. А последствия у внезапно выросшей груди размером с мяч для зимнего поло каждая будут суровые. Всё это она понимала прекрасно.
— Зачем? — Как одним хрипло сказанным словом можно было выразить возмущение, негодование и насмешку, Петра понять не могла, и в ответ просто промолчала, разглядывая неожиданно близкое лицо Смирны над ней. Золотистая радужка его глаз, так поразившая её при первой встрече, стала ещё ярче сейчас, будто дополнившись сияющими секторами. Будет очень обидно, подумалось ей, но, наверное, вполне закономерно, если её жизнь разрушит парень с такими красивыми глазами. Известный всем закон подлости в этот раз, как и всегда, работал исправно.
В приоткрытое окно дохнуло влагой и прелью, и огонь свечной лампы, стоящей у зелёных сапог Палицы дёрнулся и задрожал.
Смирна зажмурился, незаметно тряхнув головой, и потребовал: — Покажи! — и так сильно сжал плечо Петры, что та вскрикнула и всё-таки рванулась в сторону.
Ничего и никому она показывать не собиралась. Тем более Татовичу. Хватит ему мячей, а ей зрелища Дракона, взвешивающего те самые мячи на ладонях. Лютый стыд! Как теперь забыть? Теперь при виде книжных стеллажей она всё время будет вспоминать это. И при виде Палицы. И Татовича. И зелёных сапог. Боги! Осталось хоть что-нибудь, что не будет напоминать ей об этом позоре?
— Полегче, великий врачеватель. Рискуете её окончательно угробить, а отвечать потом мне, — осадил его Палица. — Несправедливо получится. Лучше отведите девушку в лазарет. Свалится ещё где-нибудь по дороге. Или вообще хватит ума не дойти.
Именно так Петра и собиралась поступить — вообще никуда не ходить. В комнате придумает что-нибудь. У неё имелся собственный лекарский кофр для таких вот… недоразумений.
Смирна по-прежнему сердито сверкал глазищами с раскрасневшегося лица и не выпускал её из ставшего ещё более крепким захвата.
— Глаза закрой, — неожиданно тихо попросил Татович, глядя на неё серьёзно и пристально. — Обещаю, ты не умрёшь, — Петра изобразила подобие улыбки, понимая, что между лазаретом и Татовичем выбирать надо Татовича. — Но будет больно. Наверное.
— Вряд ли ты сделаешь больнее, чем уже, — она перевела выразительный взгляд на его пальцы, и Смирна резко разжал ладонь. — Раздеваться не буду. Уверена, ты справишься и так. Если бы мне пришлось лечить тебя, я бы точно не стала тебя раздевать, — что-то случилось с ней, и она тараторила, как заведённая. Наверное, от страха.
— По-моему ты слишком много болтаешь, — преувеличенно мягко сказал Татович, активируя целительский поток, и Петра задохнулась от слепящей боли. Тело дёрнулось, пытаясь избавиться от рвущего рёбра огня, и девушка провалилась во тьму.
Казалось, прошло только мгновенье. Сначала она увидела густо синее, потемневшее небо, с узкими облаками на нём. Голова её завалилась в бок, и всё опять исчезло. А спустя всего миг, Петра обнаружила себя в руках Татовича, который нёс её куда-то через тёмный замковый двор.
Часть 9
* * *
Преподаватель высокой драконьей словесности, профессор Палица, известный среди студиозусов также как Дракон Евсеевич, проводил внимательным взглядом юного Маргнека, вцепившегося в девчонку, и подумал, что из всей этой бредовой императорской затеи, может, и выйдет толк.
Собрать всех отпрысков тех, в ком когда-то горела драконья кровь вместе, надеясь на то, что они охотно станут плодиться и размножаться, и рано или поздно эта кровь загустеет настолько, что у них появится свой собственный настоящий дракон, было очень самонадеянно, абсолютно глупо.
И баснословно дорого.
Невтон так и не выяснил, кто закинул императору эту безумную идею, и даже попервости очень возражал, найдя всю затею не стоящей и минимальных усилий. А усилия требовались масштабные. Целая операция имперского размаха. И настолько же серьёзной секретности.
Он сам не понял, как позволил себя уговорить и убедить в перспективности этого абсурдного проекта. Даже на какое-то недолгое мгновение поверил, что этих существ можно возродить, И рано или поздно, если утверждать связь между кланами, кровь пробудится и возьмёт своё.
И вот, посмотрите-ка, оглянуться не успел, и вот уже разводит драконов. Самому смешно.
Идея, по мнению Невтона, и вправду была провальная.
Начать следовало с того, что, как сами драконы, так и их потомки в неволе не размножались. Объяснить, почему такой сильной оказалась именно эта особенность уникальных магических существ, не удалось, и принудительно женить их друг на друге было бесполезно. Поэтому посвящённым в проект следовало создать такие условия, где бы молодые… ладно, давайте честно — они не люди, поэтому пусть будут… ну, хотя бы, особи, находились словно бы в естественной среде, и, что самое главное, ни о чём бы не подозревали.
Сначала потребовались годы, чтоб отследить все семьи, имеющие в родословной хотя бы крупицу драконьей крови, потом отобрать те, в которых есть отпрыски, наделённые даром. Но тут было легче, так как драконья кровь сама по себе дар. Отобрать подходящих по возрасту для учёбы. Их, слава небесам было не так уж много.
Потом организовать начальное обучение так, чтобы продолжить его они захотели бы именно там, где нужно.
И тут очень кстати пришёлся Сешеньский родовой замок. Удачно удалённый, и в то же самое время удобно досягаемый, если того было нужно, он высился на склоне горы, скромно показывая из-за леса свои серые башни. Его, конечно, пришлось отремонтировать и достроить. Охранную систему ещё наваять.
Как же! Все потенциальные драконы разом и в одном месте, а они и каждый по отдельности бесценны. В общем, дорогой проект. Очень дорогой.
Моравицкий и тут исхитрился убить всех зайцев разом: и гнездо родовое подправил, и развлечение по душе на ближайшие лет сто себе обеспечил, и корона теперь перед ним в долгу. И так, по мелочи, в виде пожизненной пенсии и почётного звания, разумеется, секретного.
Невтон, тихо посмеиваясь, покачал головой, привычно восхищаясь предприимчивостью старого друга. По его мнению, для этого тоже нужен был особый талант и определённая склонность конституции. Ну или особые жизненные токи. Но с этим, наверное, лучше было к Олюшко, она в этом больше разбиралась.
