а затем останавливается и замирает на месте. — Нина сбежала только благодаря мне. Впрочем, не только она. Так что в принципе, если бы все у вас получилось, — он переводит взгляд с меня на Серегу, — то и ты бы сбежал. Не моя вина, что вы такие неудачники.
— Это не ответ на мой вопрос, — говорю я.
Но могу ли я верить, что Нина сбежала благодаря ему? Зачем ему было ей помогать? И почему, раз уж на то пошло, он не помог сбежать мне?
— Я знаю, о чем ты думаешь, — словно прочитав мои мысли, проговаривает Митяй. — И я уже говорил, что не могу нарушать правила. Ситуация с Ниной была…безвыходной.
— Что это значит? — спрашивает Серега.
И Митяй фыркает, скрещивая на груди руки.
— У вас двоих что, в лексиконе других слов нет? И почему вообще вы думаете, что я буду отвечать на ваши вопросы?
— Потому что по какой-то причине ты привел нас сюда, — произносит Серега. Я вижу, как он из последних сил сдерживается, чтобы не навалять Митяю профилактических тумаков. — А это, как мне кажется, какое-нибудь правило да нарушает.
— Согласен, — говорю я, давая Митяю понять, что такого мнения придерживается не только Серега. — И кем придуманы эти твои правила? Зачем? И для чего ты позвал нас?
Митяй разобижено шмыгает носом.
— А что, уже и поболтать с тобой нельзя? Мы, вроде как, друзья. Или это не так?
— Друзья ничего друг от друга не скрывают, — говорю я, запоздало понимая, что нужно было сказать нечто иное, чтобы разговорить Митяя и попросить его о помощи. — Какую игру ты затеял? И какое место занимаешь во всем этом?
Какое еще место? О чем я вообще спрашиваю? Он же ребенок!
Но поток вопросов в голове прерывает обстановка в подвале этого дома. Мало похоже на игровую комнату для подростка, пусть компьютеров здесь и в избытке. И я не знаю никого возраста Митяя, кто мог бы управиться с паяльником и не сжечь какую-нибудь часть собственного тела.
— Я считаю тебя другом, — глухо произнес Митяй, — и все это время я помогал тебе, как мог, потому что считаю тебя другом. Но у меня есть обязанности, и есть правила, которые нельзя нарушать, если мы хотим выжить.
— Говоришь, что ты мне друг, но вместе с тем ты лишь делал вид, что помогаешь мне сбежать отсюда.
— Нет!.. Это не так!.. — Митяй вдруг вскакивает со стула. — Я правда помогал! Как мог!
— Достаточно было просто сказать мне, где выход.
— Я…я не мог этого сделать. — Митяй нервно дергает ногой, не зная, что еще сказать или придумать в свою защиту. — Есть правила. Они для всех одинаковые. Если каждый сюда попавший будет выбираться из города запасными путями, только потому что кому-то этого захотелось, то все разрушится.
— Но ты помог Нине сбежать, — напоминает ему Серега.
— У меня не было другого выхода!.. Она все только портила своим присутствием. Эта… Эта ваша Нина, — Митяй так сильно сжимает губы, что те белеют, чуть ли не сливаясь с оттенком кожи на его лице. — Она и тобой и Семеном вертела как хотела. Неужели ты этого не понял, Костя? Ей нельзя было доверять!..
— Нина такая же, как и я, — говорю я ему. — Попала сюда не по своей воле и всеми способами пыталась выбраться.
Митяй что-то обдумывает, а после, усмехаясь, произносит:
— Хороши же способы у баб, — говорит он, явно пародируя услышанную от кого-то фразу. — Ты в курсе, чем она в «Раю» занималась, чтобы выбраться? О, я тебе сейчас покажу!
Митяй направляется к ближайшему компьютеру, что-то печатает на клавиатуре, а затем, оборачиваясь к нам с Серегой, показывает нам, как мне кажется, одну из комнат в «Раю». Я там побывать не успел, но обстановка в помещении говорит сама за себя. И то, что делают на записи Нина и Семен не вызывает никаких вопросов.
— Видишь! — радостно восклицает Митяй, будто считая, что сделал для меня какое-то открытие. — Ты только посмотри! Нет же, смотри внимательнее! Вот чем она занималась, пока ты пытался придумать, как вызволить брата! Думаешь, она в этот момент о вас двоих хоть чуть-чуть думала? Нет же! Только о себе она думала.
Мне следует перестать смотреть, но заставить себя отвести взгляд от экрана монитора в сторону выше моих сил. Хотя странное чувство, я ведь и так уже понял, что Нина приглянулась Семену, поэтому нет ничего удивительного в том, что он пришел к ней, стоило только Нине попасть в «Рай». И все же… Пусть что-то и есть странное в их позе, в том, как они сидят на кровати и в том, что делает Семен, но… Как-то не особо Нина сопротивляется его настойчивости.
Я вспоминаю нашу с ней первую встречу, но тут же стараюсь отогнать наваждение ее образа. Пожалуй, раздевать ее было не совсем джентельменской затеей, но кто знал, может быть под одеждой у нее что-то да было?.. Оружие, например, оружие. Я говорю об оружии. Тогда, во всяком случае, я действительно думал только о нем.
— А тебе не рановато такие фильмы смотреть? — спрашивает Серега, и в его голосе я явно различаю злость. — «Рай» место в лагере особое, и если то, что девушки там делают, чтобы выжить, единственное, что они могут сделать, то кто ты такой, чтобы подглядывать за ними? Какой извращенец вообще установил в этих комнатах камеры?
Митяй краснеет, не то от стыда, не то от негодования, ведь его слова возымели на нас совершенно иной эффект, нежели тот, на который он рассчитывал. А на что он, собственно, рассчитывал? Рассорить нас? Вероятнее всего да. Но зачем? Какой в этом смысл, если Нина уже сбежала?
— А сбежать она хотела одна. — Добавляет он, но уже менее уверенно. — Ты же в курсе, что у нее было десять жетонов?
Я отрываю взгляд от экрана и не могу скрыть своего удивления, чем возвращаю Митяю радость на лицо.
— Что?..
Мы переглядываемся с Серегой.
Я впервые слышу о том, что у Нины были жетоны.
И это…чувство, что меня снова предали… Оно разрастается в груди обжигающим жаром.
— Вот! — Митяя наша реакция веселит, он чувствует себя победителем, ведь наконец-то добился желаемого результата. — А она вам разве не рассказала о том, как доехала до последней станции? Все, кому удается продержаться в поезде до самого конца, получают в награду десять жетонов. Они у нее все это время в кармане были! Но она ведь никому из вас этого не сказала, да?
— Я бы тоже
