заявятся высоколобые критики. Паразитирующие на художественном образовании.
— Высоколобые?
— Ну, знаешь, противные.
— Может, я заскочу посмотреть, — говорит Кувалда, сверкая металлическими зубами.
— Я буду работать в том крыле после обеда[15].
Эктор, словно китайский болванчик, кивает, изучая кучу хлама и беспрестанно сверяясь с журнальной картинкой.
— Ага-а-а, — произносит Кувалда, поднимая две ободранные крышки от сковородок. — Думаю, эти сгодятся.
— Думаешь? — Эктор не согласен.
— Точно знаю, — отвечает Кувалда.
— Точно знаешь? — Эктор в сомнениях.
— Оно начинает обретать форму. — Кувалда стучит пальцем по лбу.
— Эй, — восклицает Эктор. — Что-то я запутался. Что за кресло ты делаешь? Потому что ничто из того, что тебе приглянулось, не имеет с этой картинкой ничего общего. Твоя клиентка не взбесится?
В переднем кармане Кувалдиного комбинезона звучит мотив из «Хорошего, плохого, злого».
Эктор провидец.
Кувалда достает «раскладушку». И, прежде чем успевает ответить, в трубке раздаются крики. Не то чтобы громкие, но по тону слышно: звонящая недовольна. Она говорит тоном белой женщины из Линкольн-парка, требующей позвать управляющего, — да так оно, собственно, и есть.
— Где мое кресло?
— Оно… э-э… в процессе, — отвечает Кувалда.
— В процессе?
— Я обдумываю несколько вариантов, которые хотела бы вам показать.
— Обдумываете?
— Хочу предложить вам нечто более оригинальное.
— Оригинальное? О господи.
Из другого ее кармана слышится «Любовь и Хейт»{11}.
Эктор говорит:
— Эй, подруга. У тебя «водопроводный» телефон звонит. Это Слай? Мне дали их пятый альбом на виниле. Всего на неделю.
Кувалда вытаскивает другой телефон, и теперь у нее в руках полная обойма.
— Оригинальное? Вы уже начали его делать, мисс Кувалда?
— Секундочку, — говорит Кувалда. — Вы пропадаете.
— Не вздумайте…
Пи-и (вызов поставлен на удержание).
— «Сантехник Уокер», — говорит Кувалда в другую трубку.
— Слава богу, я тебя поймала, Харриет. У нас проблемы с туалетом наверху.
— Я не могу, Джеки. Я занята проектом.
— Каким проектом?
— Креслом.
— Креслом?
— Это сложно, Жаклин.
— Кресло — это сложно?
— Кресло для твоей жены Бет. Она на другой линии.
— Божечки мои, она что, до сих пор бухтит из-за того, что я не купила ей это дурацкое «хигби»?
— Ноу меня есть идея крутого эксклюзива…
— Боюсь, ее подруги не оценят. Им подавай это люксовое дерьмо от Хигби. Ты же знаешь, мне нравятся твои шедевры. Я их просто обожаю. Они лучше всего. Но сейчас пошли эту поделку подальше и почини унитаз. В нем все время течет вода. Не переставая.
— Тебе просто надо поправить…
— Я уже выехала в квартиру, а завтра на неделю лечу на острова с Жизель… то есть с Бет. Просто поезжай туда. Почини туалет, и я заплачу тебе, сколько скажешь.
— Неужели ты не…
— Нет, я не водопроводчица и ничего там не трогала. А вот ты… Слушай, ну пожалуйста. Ключ под ковриком.
— Ладно. Ладно. Мне некогда.
— Чао.
Пи-и (режим удержания выключен).
— Бет!
— Да?
— Простите, что…
— Мы скоро уезжаем. Вы ведь уже начали делать кресло, да?
— Да, начала, — отвечает Кувалда. — Сейчас у меня переломный момент, когда мне кажется, что я могу сделать нечто немного более эксклюзивное, более фэншуйное для вашей квартиры.
— Эксклюзивное? Я хочу то, за что заплатила. Вы уже обналичили задаток. Мне нужно именно то кресло от Хигби, которое я вырезала из журнала. Вы что, потеряли фотографию?
— Нет, Бет, но, может, вы заскочите в мастерскую и просто взглянете на мои наброски.
— Черт с вами. Ладно.
— Отлично, мастерская…
— Скиньте адрес эсэмэской.
Отбой.
— Это кресло, — произносит Кувалда, — меня доконает.
— Почему бы тебе не сделать ей кресло, которое она просит, — предлагает Эктор, — а потом состряпаешь эксклюзив для себя?
— Мы не можем гнать дешевые подделки под Хигби.
— Почему?
— Потому что невежд надо просвещать, Эктор. Воспитывать их. Растолковывать про вкус. Про оригинальность. Пытаться.
— Но есть-то тоже хочется.
— Слушай, я нормально питаюсь.
— Ах, да. Ты получила этот грант. Семьдесят пять штук. А вдруг город когда-нибудь задумается: можешь ли ты оставить деньги себе, или их придется вернуть?
Ꝏ
Вот как было дело с семьюдесятью пятью кусками.
Кувалда все-таки встала мебельным компаниям поперек горла, теперь авторские отчисления по ее проектам начинают падать, и она не смогла пристроить новые модели. С тех пор, как «Лаксмиз» предложили ей снизить размер отчислений. С двух до одного процента. Пи-и. А может, это было: «Да пошла ты». Пи-и.
Грант ИХФ позволит ей уйти из сантехнической фирмы. Расстаться с тенью отца, любящей, но несовременной… непонимающей тенью. Когда она родилась, папа отложил свой саксофон и мечты и с тех пор не играл.
Но с этими деньгами не все так просто, и пока ее адвокат не скажет, что они официально принадлежат ей, она не осмелится их потратить. Чтобы потом не пришлось выплачивать. Такова политика компании.
Ꝏ
— Подделки варганю, унитазы чиню, братан. И кресло это — то же самое дерьмо, не лучше, да? — Кувалда задумывается.
— Эй, может, креслом займусь я? — предлагает Эктор. — Время у меня имеется. И опыт, сама знаешь.
— Не сомневаюсь, Эктор.
— Приду в твою мастерскую и сделаю.
— Никто и никогда в мою берлогу не войдет. Это моя Крепость одиночества[16]{12}.
— Но ты же пригласила туда эту лебзиянку?
— Лесбиянку, Эктор.
— Я так и сказал.
— Я пригласила ее в приемную.
— У тебя в мастерской есть приемная?
— Может, я воспользуюсь твоей мастерской, Эктор?
— Не получится. Дэйзи не любит черных. Она тебя с дерьмом сожрет.
— У вас что, в семье все расисты, сексисты и гомофобы?
— Нет, мы патриоты.
Вздох.
— Ты ведь готов потесниться ради меня, да?
— Так уж и быть. Можешь воспользоваться моей мастерской. — Эктор протягивает ей рекламную листовку. — Если придешь на мою выставку.
Кувалда останавливается и рассматривает листовку первой большой художественной выставки Эктора. На ее лице отражается целая гамма чувств, и мышцы, которыми частенько пренебрегали, натужно поскрипывают. Наконец в утреннем свете сверкают серебряные зубы.
— У тебя будет выставка? — Она обнимает Эктора, разворачивает его к себе и запечатлевает на его губах смачный поцелуй. — Выставка!
— Ну да, выставка, выставка, — бормочет Эктор, краснея, как племянник, чья подвыпившая тетушка позволила себе лишние телодвижения. — Всего лишь небольшая…
— Маленьких побед не бывает, — перебивает его Кувалда. — Что надо сказать?
— Ой, да ладно тебе.
— Говори!
Эктор откашливается.
— Эта моя победа. Это не маленькая победа. И мы отпразднуем эту победу, потому что не можем позволить ублюдкам победить.
— Неплохо. Молодец.
— Спасибо, — сияет Эктор. — Я возьму смокинг напрокат и все такое.
— Я горжусь тобой! — Кувалда тоже сияет. Она рада. Очень рада. — Ужасно, ужасно тобой горжусь.
Эктор краснеет.
— Можешь воспользоваться моей мастерской. — Он раздает несколько листовок окружающим сборщикам.
