разглядывая все это великолепие.
— Нет конечно! — возмущается человек, что нас впустил. — Завтра с утра! Они уже спать собираются.
И он уставился на меня странным взглядом.
— Э-а… Так вроде еще светленько… — тяну я.
И вдруг, как-то разом — хоп и… темненько уже.
"Фига себе смена дня и ночи у них! — думаю я. — И как же я раньше-то не замечала".
Нас провели какой-то узенькой лесенкой, ну конечно, парадной, меня не повели б, к небольшой комнате.
— Вот, располагайтесь пока. Завтра к вам придут.
И ушли. Оба. Я осталась одна.
"Ну, что ж давай располагаться".
Я открыла рюкзак выпуская мыша на кровать.
— Да-а… Мрачновато как-то… А свет-то, можно бы и поярче! — говорю я разглядывая светящийся шарик, что маленькое солнышко над головой.
И свет действительно делается ярче. И… Мой мыша… Становиться как-то на глазах прямо больше… его окутывает светло фиолетовое сияние… Вспышка! Я зажмурилась. А когда открыла глаза… Передо мной на кровати сидел…
— Э-э-э…
— А т-ты к-кто-о? — шепчу я заикаясь.
И делаю шаг к двери.
— Не уходи! — вскидывает он руку. — Я сейчас объясню.
— Ну хорошо, давай! — и делаю шаг обратно в комнату.
— Тут так сразу и не объяснишь, — вздыхает он.
— А ты попробуй, — говорю, разглядывая незнакомца одетого как на старинных картинах.
Страх ушел, изумление уже тоже, а вот любопытство наоборот пришло.
— Я кронпринц рода Аррилусов…
— Кто?! — бесцеремонно перебила я его своим возгласом.
— Кронпринц рода Аррилусов! — повторил мне он. — Мой отец был правителем… Так получилось, что мои родители погибли… и возможно погиб бы и я, если б не ты.
— Я? — удивляюсь.
— Да, ты! Это ж ты меня вернула в родовое гнездо.
— Это каким же образом? — спрашиваю.
Хотя уже примерно знаю ответ.
— Ты меня из черного вихря вынула! Сил у меня не было свой облик даже поддержать. И был я тем маленьким зверенышем, которого ты странно называла — мыша.
— Э-а…
Меня одарили не очень ласковым взглядом.
— А так вот почему нам дракона на блюде подали! Это царский деликатес? Тото ты так сразу расписался в доставке.
"Чего, чего, Эля, а недоеденный дракон должен тебя менее всего волновать в данное время", — мысленно одергиваю я себя.
— Что? Ты про заврика? Ну может быть… Но ты же сама платила — трилистник!
— Ой…
— Что?!
— Я… это… не очень, вернее очень… не по королевски к вам… относилась-то, — смущаюсь я.
— Главное я жив! И я найду тех, кто повинен в гибели моих родителей! А сейчас, если не возражаешь, я бы поспал — мне надо восстановить силы.
И он как сидел — упал спиной на кровать. И замер.
— Э-Э… — я посмотрела на него. — Э? Спит? Ну ни фига себе! Уснул. А мне теперь как? А я? Мне где спать то теперь? Тут одна кровать!
От обиды я закусила губу. Встала, подошла к окну — бойнице. От туда дул прохладный ветерок.
"Во, блин, здесь даже стекол нет! Я ж замерзну и комары"…
Но потом одернула себя: " Ну ты Эля даешь? О себе думаешь! У человека родители погибли, сам чуть не погиб, а ты…"
"А я… я так и не успела рассмотреть его крылышки", — мелькает мысль.
И вообще я его не рассматривала толком-то. Даже тогда, когда уже не прятала и он спал со мной вместе на подушке. И приходит дурацкая мысль: "А что мешает снова спать вместе? Тем более здесь одна кровать. Ну не на полу же мне в самом деле спать"!
В комнате правда кроме кровати ничего не было. Даже стульев — вернее лавок или еще чего-либо. Одна небольшая кровать и все.
— Никто ведь не узнает, — успокоила я себя. — А утром я проснусь раньше его.
Стянула с этого принца сапоги и подумав, что и так пойдет, подтащила его к подушке, что б ноги не были на полу.
— Ну вот, — сказала и отогнув край одеяла, залезаю под него. — Ты на своей половине сверху одеяла, я на своей — под одеялом.
Закуталась одеялом и провалилась в сон.
7
Проснулась от чьих-то голосов. Они, голоса, охали, ахали, возмущались, восторгались… Короче спать мешали! Открываю глаза — я под одеялом на одном краю кровати, а на другом краю сверх одеяла черноволосый парень. Меня как ветром с кровати сдуло. А, ну да, вчерашний принц, — вспоминаю я.
Людей в комнате пятеро. Четверо мужчин и один не то гном, не то карлик, не то просто старикашка какой-то седовласый. Четверо ахают-охают, а старикашка парня трясет за плечо. Тот нехотя просыпается. Оглядывает их. И, сев на кровати, трясет головой.
Видно остатки сна сгоняет, думаю я. Потом поднимается и обнимает седовласого.
— Наставник! Как я рад!
— А как я рад, ваша светлость, ваше величество! — восклицает наставник.
— Мы уж и не надеялись…
— Да, вашество, — хором говорят остальные.
А я ловлю себя на мысли, что стою и думаю о том, что «вашество» — это, наверное, ваша светлость и ваше величество в одном флаконе? «Вот права была Светка! Про мои инстинкты! Вместо того чтобы думать, чего со мной теперь будет, ибо застали меня в одной постели с этим их принцем, будь он неладен, я о фигне думаю»! А мужики на меня как-то недобро смотрят. Вон пальцами на меня тыкают. А я стою как в вакууме, ничего не слышу — вся в своих мыслях.
— Это она? — вырывает вдруг меня голос старца из моих мыслей.
— Да, — отвечает принц.
— Спасибо тебе, дева, — шагает ко мне старец.
— Да пожалуйста, — машинально говорю я.
У мужиков, смотрю, глаза округлились. У старца одна бровь кверху поползла. А принц усмехается.
— Я ж говорю, она необыкновенная человечка.
— Да-а-а… — протянул старец.
— Она и на ложе к нему осмелилась… — заикается один из четырех.
— А что я на полу должна была спать?! — не удержалась я.
Мужики, смотрю, застыли как истуканы. А у седовласого вторая бровь кверху поползла. И только он хотел что-то сказать, как дверь распахнулась с такой силой, что, как ее вообще не сорвало, удивляться только приходится. А в комнатушку влетает…
«О! А он на их принца чем-то похож! Тоже вон высоченный, черноволосый».
И как-то недобро на меня глянул, а потом — сама улыбчивость — к принцу бросился.
— Мальчик мой! Ты жив! Я так рад! — обниматься с ним полез.
— Дядя! — тот шагнул к нему навстречу.
А дядя, улыбаясь, обнял его и вдруг глянул на меня зло так. Отпустил принца и опять улыбается ему. «Мда»… — думаю, —
