и замолчал.
Юпитер чувствовал, что он не олицетворяет мощь, а силу и ее применение не любит ни капельки.
— Какой цветок растет под действием силы? — спросил он.
— Солнце сильное? — ответил вопросом на вопрос отец.
— Солнце любящее и согревающее.
— Но это не умаляет его силы. Это самое сильное тело нашей Галактики.
— Оно же сильнее Земли? — неуверенно спросил Юпитер.
— В миллионы раз. Силы Солнца хватит, чтобы от земли остался только пепел.
Юпитер очень удивился таким познаниям.
— Сынок, — продолжил отец — сила и любовь — понятия вполне сочетающееся. Я даже больше скажу, они еще как сочетаются, создавая отличный тандем.
— А сила и нежность сочетаются?
— Сильный внутри может быть нежным с кем-то, а нежному внутри будет тяжело проявлять такую же силу, если это понадобится.
— Тогда я буду нежным и любящим, но внутри, незаметно, буду сильным.
— Молодец, сын!
Придя домой, Юпитер лег на диван и думал о «Бале в Мулен де ла Галетт». Он хотел быть таким легким и веселым. И совершенно не понимал, почему его отец хочет, чтобы он был сильным. Даже чуть-чуть. Вот если бы на Бале Мулен де ла Галетт был персонаж, чрезвычайно сильный и мощный, то он затмевал бы собой всю атмосферу бала. Все внимание уделялось бы ему одному, а бал стал бы не основным изображением, а всего лишь фоном для героя. И даже если сильный герой был бы не злым, а добрым и улыбчивым, эффект был бы тот же.
Так и любая крупная сила становится центром притяжения внимания, превращая все вокруг себя в атмосферу. Как большое сильное Солнце, которое оказывается настолько сильное, что может превратить галактику в пепел. Вокруг Солнца вращается все — планеты, их спутники, кометы, звезды, и вся остальная материя в пределах галактики, в том числе и юный Юпитер-Пьер.
Юпитер-Пьер вбежал в комнату к отцу.
— А если бы не было чего-то более сильного? Если всё будет одинаковой силы? И Солнце, и планеты, и люди, и растения. Что тогда?
Отец задумался.
— Хороший вопрос, Питька. Скорее всего, в таком случае, мы бы жили с тобой совсем в другом Мире, потому что законы природы были бы совсем другими.
— А если сейчас, хлоп! — и всё стало одинаковой силы. Что получится?
— Тогда наступит хаос, и не только на Земле, но и во всем космосе. Планеты начнут хаотично разлетаться, сталкиваясь друг с другом, разрушая друг друга одновременно, ибо сила, масса и плотность у них будет одна.
— А что такое плотность?
Отец показал расслабленную ладонь. А потом ее сильно сжал — а масса-то руки остается такой же
— Выходит, любовь не сможет управлять Вселенной, потому что нежность никак не справится с силой хаоса. — сказал Юпитер-Пьер.
— Сможет, если все будет на своих местах. Сильные будут на своем месте, а слабые на своем. Слабые будут проявлять к сильным уважение, перерастающее в любовь. Сильные же будут выражать заботу и сострадание к слабым, что уже проявление любви.
— А если сильные захотят уничтожить слабых? Что тогда будет?
— Слабые нужны сильным, как и наоборот. По настоящему сильному нужно всегда оберегать кого-то более слабого. Это делает его жизнь осмысленней, а его самого еще сильней.
Рим, сидевший в кресле, наклонился к Юпитеру-Пьеру ближе, и спросил:
— Ни это ли есть проявление любви?
— Да, похоже на то.
— Это и есть настоящая любовь, отдавать не нежность или чувственность, а отдавать часть своей силы другому, более слабому. Это высшая любовь.
Юпитер-Пьер задумался.
— Пап, ведь я же тебя люблю. Но я могу тебе дать только радость и веселье. Потому что я слабее тебя. Какую силу я могу тебе отдать?
— Твоя сила сейчас не физическая, пока еще не знания и не опыт. Она в другом. Твоя сила — это твое время. Его у тебя больше, чем у меня, моих друзей и знакомых. И ты делишься со мной своей силой, когда мы проводим вместе время.
— А зачем тебе время?
— Понимаешь сынок, время для людей — самая нужная вещь. И все взрослые на самом деле любят свое детство, и без раздумий вновь бы стали детьми. И вот когда ты проводишь со мной время, я снова попадаю в детство, и торможу свое время. Спасибо тебе за это.
Юпитер-Пьер заулыбался. Ему было необыкновенно приятно от сказанного отцом.
— Выходит я тоже немножко сильный?
— Конечно! Главное с умом расходуй свою силу. Тогда будешь становиться еще сильней, приобретая другие новые навыки.
— Хорошо, папа. Но я все равно хочу быть Пьером. Сильным, утонченным, любящим Пьером.
— Будь, сын!
Через пять с лишним лет, мальчик осуществил намеченное. В документе, удостоверяющем личность, который выдавался в двенадцать лет, графа «Фамилия Имя Отчество» была заполнена: «Пирогов Пьер Римович».
Глава 9. Сколько денег заработал?
Что это было, Пьер даже не понял. Он как сидел вечером в спальной комнате на белом кресле, так и остался в нем до рассвета.
Состояние, в котором пребывал Пьер было не похоже ни на сон, ни на явь. Больше походило на какой-то транс — мысли были здесь, но не сейчас, а два с половиной десятилетия назад — в детстве.
После ужина, Пьер, размышлявший о личности Префекта Единого государства, вошел в комнату, сел в кресло и подумал: «А почему я решил скрыть свою личность под Пьером?». Видимо, промелькнувший вопрос послужил телепортом Пьера в тело Юпитера.
«Нет, это точно был не сон, — думал Пьер — я бы не уснул в кресле, не раздеваясь. Я не так сильно устал вчера, и вполне выспался. Это я витал в облаках шесть часов что ли? Или это был осознанный сон… Так и глаза не закрывал же».
Он встал, встряхнул головой, издав звук заглохшего двигателя, протер лицо руками и прикурил «Мольро». Пьер начал говорить вслух, сквозь зажатую сигарету в зубах, будто в комнате кроме него кто-то есть еще. Говорил он отрывочно, несвязными между собой предложениями, как заедающая пластинка на старом патефоне, съедающем пять предложений из десяти:
«Ведь, чтобы уснуть, надо закрыть глаза… Ну нет, я же есть здесь и сейчас… Да вроде тридцать два мне… В том здании же вместо музея уже давно кафе… Да откуда тут машина времени, в шкафу что ли…»
Пьер нервничал. Он замолк, сглотнув слюну, и заглянул в шкаф — густой дым сигареты покрыл висящие рубашки и брюки. Пьер для уверенности постучал в заднюю стенку шкафа. Убедившись, что потайных дверей там нет, продолжил еще эмоциональней:
«Что и требовалось
