Она очень любила такие прогулки, но сейчас ей очень не хотелось чувствовать себя без сил, когда у них с Нико и так слишком мало времени для… другого занятия.
— Не волнуйся, — сказал Нико, кладя ключи от ее машины на камень. — Маленький джин перегонит твою машину в Прайано, и мы сможем оттуда вернуться в отель.
— Но в моем договоре на аренду машины указано, что я не могу передавать ключи третьим лицам.
— Все будет в порядке, — заверил ее Нико и достал мобильный телефон.
— Нет, не будет! Дороги здесь узкие и крутые, твой джин может попасть в аварию.
— Он исключительный водитель. Кроме того, это Италия. И у меня, и у него здесь много друзей, которые всегда помогут.
Реджина хотела еще поспорить, но Нико предупреждающе поднял руку.
— Массимо… — Он быстро заговорил по-итальянски.
Несмотря на то что он был жиголо и теоретически хозяйкой положения была она, Реджина поняла, что именно Нико контролирует ситуацию. Еще она подумала, что под многочисленными друзьями он имел в виду богатых женщин, которые всегда могут повлиять на своих высокопоставленных мужей, чтобы те помогли милому «поставщику удовольствий». Реджина почувствовала, что начинает относиться к Нико собственнически, а ведь они провели вместе всего одну ночь. Хорошо, что она уедет из Равелло через два дня, иначе к Нико можно пристраститься как к наркотику.
Они продолжили путь, и их любопытство было вознаграждено видом древних руин, заброшенной фермы и арки, которая наверняка раньше куда-то вела, а теперь вела в никуда. Здесь они тоже сделали несколько снимков.
— Ты должна будешь прислать мне фотографии. — Просьба прозвучала естественно и очень искренне, и Реджина кивнула.
Вскоре они набрели на заброшенный монастырь и долго рассматривали поблекшие фрески. Нико собрал букетик диких роз и веточек оливы. Он протянул ей розу, и Реджина воткнула ее в волосы, а Нико преклонил колени и стал молиться. А затем оставил букетик у алтаря.
— Ты голодна? Я знаю очень хорошее местечко для пикника.
— Я бы съела что-нибудь.
— Отлично.
Он уверенно повел ее по тропе. Они миновали еще одну заброшенную ферму, лимонную рощу, свернули на незаметную тропу и наконец вышли к каменной скамейке на вершине скалы. Она стояла в тени оливкового дерева, и с нее открывался необыкновенной красоты вид.
— Ты прав — это потрясающее место. — Реджина устало опустилась на скамейку.
Нико достал из рюкзака ленч — сэндвичи, сыр и красное вино. Реджина с наслаждением принюхалась — сэндвич с моцареллой, цыпленком, авокадо и базиликом пах просто восхитительно.
Стало жарче. Затянувшееся молчание не тяготило ее — она чувствовала себя комфортно и в полной гармонии с собой, с Нико и окружающей природой.
— Dolce color d'oriental zaffiro, — вдруг произнес Нико.
— Что ты сказал? — Ей очень нравилась, когда он говорил по-итальянски.
— «Отрадный цвет восточного сапфира…» — Нико улыбнулся. — Мы, итальянцы, обожаем «Божественную комедию» Данте и цитируем ее повсеместно.
— Честно говоря, я читала переводную, адаптированную и сокращенную версию, — призналась Реджина.
— Тогда ты много потеряла, великие мастера достойны того, чтобы их прочли.
Жиголо, цитирующий Данте и защищающий великих мастеров?
Протягивая ей пачку чипсов, Нико улыбнулся. По правде говоря, в обычной жизни Реджина никогда не ела чипсы. Сейчас же она вытащила одну штучку и с удовольствием захрустела. Какое греховное и вредное удовольствие!
— А как ты стал жиголо?
Нико поперхнулся, и Реджине пришлось постучать его по спине.
— Я же просил тебя больше не говорить о моей… работе. — Его тон был крайне резок.
— Почему ты стесняешься? Ты очень хорош в своем деле. Кроме того, если тебе так не нравится, почему не бросишь это занятие? Не займешься чем-нибудь другим?
— Поверь мне, я именно это и собираюсь сделать, — процедил Нико сквозь зубы. — При первой же возможности.
— Я могу стать твоей последней клиенткой.
— Именно так я и решил. — Он начал укладывать вещи в рюкзак. — Ты уже закончила есть?
Реджина хотела допить вино, но мешал болезненный комок в горле. Чего она привязалась к нему? Он был так нежен, так страстен прошлой ночью. На глаза навернулись слезы. Она даже не представляла, что секс может быть таким упоительным. Но вдруг ему совсем не понравилось? Безусловно, жиголо должны быть хорошими актерами, и если Нико было неприятно, его игра заслуживает «Оскара».
— Извини, если секс со мной был тебе противен, — прошептала она.
— Противен?! О чем, черт побери, ты говоришь?
— О прошлой ночи. — Реджина боялась взглянуть на Нико. — Ты наверняка нашел меня отвратительной.
Внезапно его сильные руки обхватили ее и прижали к широкой груди.
— Кара, Кара. — Его голос был мягок, руки, поглаживающие по спине, нежны. Он прижался губами к ее виску. — Как ты могла такое подумать? Прошлая ночь была восхитительна! Прости, если я вышел из себя — меньше всего я хотел тебя огорчить.
— Я тоже не хотела тебя нервировать, и, даже если ты и жиголо, никто не относился ко мне лучше, чем ты.
— Господи! — Он еще крепче притиснул ее к груди. — Кара, я был не совсем искренен с тобой…
— Ты не мог. Ведь ты работал. Но если тебе невмоготу, я освобождаю тебя от обязательств. Я могу даже заплатить тебе за следующую ночь, как будто…
— Не нужны мне твои проклятые деньги!
— Я не хочу пользоваться твоей добротой…
— Хватит, а?
Еще несколько минут он продолжал обнимать ее. Она почувствовала, что внутри него происходит борьба.
— Я не жиголо, — наконец произнес он.
Реджина высвободилась из его объятий и заглянула ему в лицо.
— Нет?
— Нет.
— Ты мне лгал?
— Да. Нет! — Нико провел по волосам. — Я просто подыграл тебе.
— Тогда кто ты?
— Нико Романо.
— А по профессии?
— Я… бизнесмен.
— А те пожилые женщины, которые целовали тебя?
Он на миг заколебался.
— Родственницы.
— Ты говоришь правду?
На его скулах заалел румянец.
— Прошлой ночью я так тебя хотел, что готов был сказать и сделать все что угодно. И сейчас ничего не изменилось. Я по-прежнему хочу тебя, даже сильнее, хотя думал, что сильнее уже невозможно.
— Я тоже. О, я тоже тебя очень хочу!
Он не притворялся! Она ему не противна!
