— забавляясь, добавил он.
Толстый мужик, перетянутый тугим поясом, смеялся громче всех, отчего его надутый живот трясся, словно гигантский студень. Он утер выступивший пот и сказал:
— Мы объехали все общины Нивии, вот направляемся в Вашу, последнюю.
— Ну, так доброго пути, — нарочито вежливо протянул Артемис.
Чужаки притихли, изучающе разглядывая рыбаков. Демидий отодвинул подол своей рубашки, показывая свисающие с пояса длинные ножны. Гратий, будто невзначай, поднял лук. Артемис отвел жеребца на пару шагов назад, оставляя себе место для маневра.
Всадник в латах, высокий и худой, поправил упавшие на глаза черные слипшиеся волосы.
— А этот что молчит все, больной что ли? — сказал, резко толкнув Ясмину в плечо.
От неожиданности она пошатнулась, и капюшон слетел с ее головы.
— Да это девица! — воскликнул толстяк. — Тоже подать королю Ромару? — добавил и заливисто расхохотался.
Ясмина быстро покрыла голову и подвинулась ближе к Демидию.
— Чего пугаешься? — ухмыляясь, бросил всадник в латах. — Мы мирные ребята, путешественники. Чего напряглась-то?
— Это Ясмина, — начал Г ратий, и Артемис бросил на него злобный взгляд, в надежде, что тот замолчит, — распорядительница королевы лично выбрала ее на кухню из всех наших девиц. Так что, можно сказать, что и подать, — закончил рыбак и зашелся смехом, подражая толстяку.
Чужаки понимающе осклабились.
— Короли на всех островах одинаковы, — говорил всадник в латах, не отводя долгого взгляда от Ясмины, — всегда берут то, что захотят.
Старик покланялся рыбакам и пожелал всего хорошего. Путешественники пришпорили коней и удалились от телеги. Демидий ударил поводьями и повозка тронулась.
— Здорово ведь я придумал?! — не дождавшись похвалы, спросил Гратий.
— Нужно признать, что хитро, — согласился Артемис.
— Вот только бы на славу не напрашивался, — скрипел Демидий, — а то за хвастовством ума не увидать...
— Смекалку-то проявил, чего не порадоваться?! — возмущался Гратий.
— О, Соленый Бог Воды, — вздохнул в ответ Демидий.
Ясмина, все еще укрытая плащом, еле заметно улыбнулась.
Глава 9
Для ночлега рыбаки выбрали небольшую поляну, на которую с основной тропы уходила протоптанная дорожка. Видимо, колесящие между общинами путники не один раз останавливались здесь. Демидий и Гратий, собрав хворост для костра, развели огонь. Ясмина оборвала с кустов крупные ягоды малины и брусники. Артемис распряг лошадей и сводил их напиться к ручью.
Остров окутала ночь, на небе сияла яркая высокая луна. Ясмина смотрела на нее, сидя на мягкой, устеленной мешковиной траве и облокотившись на широкий ствол дерева. Она сразу представила уложенную булыжником улицу и дверь в тупике. Ощутила, как влечет к себе ржавая, сломанная ручка. Встряхнув белоснежными волосами, отогнала видение. Мужчины, смягченные теплом и едой, оживленно говорили за ужином. Ясмина жевала сыр и кукурузную лепешку, иногда забрасывая в рот сладкие ягоды.
— Путешественники, тоже мне, — хмыкнул Артемис, — обычные бродяги. Может, даже воры и убийцы. Видели, как бегали их глаза? Все высмотрели, каждый ящичек и узелок.
— При короле Оданисе такого не было, — выдохнул Демидий, откусив сушеного мяса.
— Это точно, — согласился Артемис.
— А как было? — вдруг спросила Ясмина, с интересом смотря на рыбака. Гратий также выжидающе устремил на него взгляд.
— Было... Было дивно, — с грустью начал Артемис, перебирая пальцами длинный травяной колос, — я был молод, а город тогда состоял из дворца, большой площади и пары гостевых домов. Люди из всех общин стягивались туда для торга и празднества. Мы обменивались товарами и опытом. Каждый мог ловить рыбу и стрелять зверя. Сами решали, на сколько тушек обменять бочку рыбы. Никто не слышал о податях, монетах и запретах. Во времена короля Оданиса мы сами подносили ему товары. Это считалось большой честью.
— Помню, как впервые приехал на праздник Камелии, — присоединился к рассказу Демидий, и Ясмина увидела, как просияло лицо рыбака, — город слепил белизной. Повсюду ходили люди в нарядных одеждах: пахари, мастера, охотники и рыбаки. Одна большая семья. Никогда остров не приглашал на праздники чужаков. Это теперь порт открыт круглые сутки, заходи всякий желающий! Только нам не нужна торговля с другими королевствами, наш народ сам может прокормить себя. Новый король забирает лучшие товары и меняет их на золото, а общины получают остатки, с грустью вспоминая былые времена...
— Мама говорила, что раньше на острове повсюду росли белые цветы, — сказала Ясмина.
— Это правда, — подхватил Артемис, — камелии рассыпались целыми полями, занимали клумбы, росли вдоль дорог в лесу. Не зря этот цветок был выбран символом Нивии. Но он стал все реже встречаться, а потом и вовсе пропал.
— Теперь в городе нищета и грязь, он оброс бесконечными домами. Каждый проходимец так и норовит обмануть. Король Ромар придумал менял, весовщиков, надзирателей. Это все лишние люди, они не трудятся руками. Забирают часть у меня и часть у охотника, чтобы я мог обменять свою же рыбу на его же мясо, — злился Демидий.
— И на пиршества зовут теперь королей со всей округи, — сказал Артемис и добавил с полуулыбкой, — так что не на что там смотреть, девочка.
Ясмина грустно отвела глаза. Гратий ерзал на своей подстилке, уставившись в пылающий костер. Похоже, речь рыбаков его тоже расстроила.
— Мы съездим к главам и положим этому конец! — решительно сказал он.
Артемис едва раскрыл рот, чтобы ответить, как вдруг в темноте раздался писклявый смех. Мужчины тут же вскочили на ноги и схватились за оружие. Демидий прошептал Ясмине:
— Спрячься. Если с нами случится беда, беги, не оглядываясь.
Девушка, с широко раскрытыми от страха глазами, попятилась за деревья. Сначала быстро шла, а потом перешла на бег. Ноги стремительно несли ее вперед, взгляд искал подходящее укрытие. Наконец, она заметила рухнувшее дерево, проползла под его стволом и спряталась среди ветвей.
Тем временем, из -за высокой поросли на поляну выбрались два знакомых рыбакам путешественника. Их глаза блестели, а на губах застыл оскал.
— Добрый вечер, — медленно выговаривая слова, продребезжал сухой старик. — Какая удачная поляна для ночлега! — восхищался, разведя руки в стороны.
— И правда, — подхватил толстяк. Он говорил обрывисто, с отдышкой. — И ужин у них на славу!
— Присоединяйтесь, — пригласил Артемис, махнув в сторону еды рукой.
— О, это так любезно, — тянул старик, — но мы, пожалуй, заберем... все!
С последним резким словом, со спины рыбаков выскочили оставшиеся бродяги. Высокий, в латах, обнажил меч. Демидий был готов к нападению и отразил удар клинка широким тесаком. Второй атаковал ножом. Артемис, сражаясь с ним, пропустил удар, и тот полоснул лезвием по его щеке. Рыбак утер стекающую алую струйку рукавом и, вспыхнув от ярости, бросился на противника. Толстяк со стариком схватили Гратия, не давая ему натянуть тетиву, и били кулаками по голове и животу.
